Андрэ Нортон - Здесь обитают чудовища [Глазом чудовища. Здесь обитают чудовища ] Страница 69

— Золотое яблоко, — задумчиво проговорил Хэдлетт.

— Да, это ещё один символ.

— Итак, ты встретился с этим Авалоном… и что случилось после того? Неужели эти твои латники схватили и его? — Кроккер снова вернулся к рассказу Ника.

— Они пытались… монах даже хотел убить его… — он поведал о том, как тщетно орудовал монах своим шестом с крестом, и об исчезновении Герольда.

— Так значит, это случилось, когда они схватили тебя. Ну, а теперь объясни, каким образом ты сбежал от них.

И Ник рассказал о том мучительном звуке, который увлёк в западню бродяг, а он остался в одиночестве. Он не стал говорить о своих собственных страхах, а продолжил с возвращения Герольда, потом — об эпизоде с лошадью и мулом. После этого, стараясь подобрать наиболее выразительные слова, он рассказал и всё остальное.

Они больше не перебивали его и молча выслушали до самого конца, когда он увидел, как из воздуха материализовался замок и появился Герольд со своими четырьмя спутниками.

Вот тогда-то викарий и задал Нику вопрос, но не об его действиях, как этого ожидал Ник, или что он увидел, а о вышивках на зелёных плащах у спутников Герольда.

— Дуб и яблоня, и ещё два каких-то серебристо-белых цветка, — повторил Хэдлетт. — Дуб и яблоня… это очень древние символы, символы могущества. Два же других… Хотел бы я знать… Но мне нужно самому взглянуть на них. Боярышник? Бузина? Удивительно… старые-престарые поверья…

— А мне удивительно то, — заметил Кроккер, тщательно подбирая слова, — что вы ещё здесь, Шоу. Вы ведь взяли яблоко, разве не так?

Ник предвидел это обвинение. Но как доказать его ошибочность?

— Мне что, показать следы изменений, о которых вы говорили, сэр? — спросил он у викария, не отвечая Кроккеру.

— Изменения… какие изменения? — с отсутствующим видом поинтересовался Хэдлетт.

— Вы считаете, что с теми, кто принимает предложение Герольда, происходят изменения. Я не принимал предложение. Вам нужно, чтобы я поклялся в этом? Или вы можете сами каким-то образом убедиться? У вас в этом больше опыта, чем у меня. То, что произошло со мной там — когда мне удалось бежать — я не могу объяснить. Герольд сказал мне о свободе, и я просто попытался воспользоваться тем, что, как мне показалось, он имел в виду. И это сработало, хотя я и не могу объяснить вам, как или почему. Но — я — не — брал — яблока… — последние слова Ник произнёс с расстановкой и повторил их, вложив всю свою душу. Возможно, Кроккер и не поверит ему, но он наделся, что Хэдлетт поверит.

— Изменения, — снова повторил викарий. — Ах, да, мы ведь говорили об этом раньше.

Тон его показался Нику до обидного отрешённым, словно его эта проблема совершенно не волновала. Но Ник знал, что он должен перетащить Хэдлетта на свою сторону прежде, чем они присоединятся к остальным. Потому что, он был в этом уверен, подозрения, которые возникли у Кроккера, тут же появятся и у остальных.

Джин поддержит лётчика, чтобы он ни утверждал, и Ник не верил, что Страуд радушно встретит его, едва только Кроккер заговорит. Но он хорошо знал, что к викарию прислушаются. Если викарий будет за него, ему обеспечена поддержка.

Что теперь делать, Ник не имел ни малейшего понятия. Но он верил, что Герольд говорил правду, когда предупреждал о надвигающейся угрозе. Собственный опыт Ника — после встречи с бродягами и чудовищами, реальными они были или иллюзией, — наравне с угрозой, исходившей от летающих охотников, заставлял его размышлять, как бы получше изучить Авалон и его блага. Нику казалось, что именно к безопасности они и должны стремиться. Он совершенно не верил в их план спуститься вниз по реке. У них даже нет хоть какого-нибудь оружия, чтобы противостоять этим отрядам из средневековья, вроде того, что взял его в плен. Рогатки против мечей!

— Я верю тебе, Ник.

Он чуть не вздрогнул. Хэдлетт так долго медлил, что Ник уже начал ожидать самого худшего.

— И я также верю, что всё, что ты узнал за время своих приключений, послужит в будущем на пользу всем нам, — продолжил викарий. — Думаю, что нам придётся пробыть в этом укрытии до утра, но чем скорее мы вернёмся в пещеру и обсудим происшедшие события, тем лучше.

Кроккер что-то пробормотал, слишком тихо, чтобы Ник расслышал, хотя они плотно прижимались друг к другу. Но американец был уверен, что лётчик по крайней мере не переубеждён. И всё же Ник приободрился. Если викарий поддержит его, то остальные хотя бы выслушают рассказ до конца.

Снаружи бушевала гроза, полыхали молнии, оглушающе грохотал гром, на землю лились потоки воды. Они промокли, хотя и находились в укрытии.

Ник задумался о Герольде и его спутниках: скачут ли они сейчас сквозь эту бушующую стихию? И летающие охотники, как буря влияет на их полёты? Пещера останется сухой, как и город с его отличной защитой. Город…

Его давняя задумка каким-то образом использовать Герольда, чтобы проникнуть в город и узнать его секреты, не принимая условий Авалона… Возможно ли это? Он далеко не был в этом уверен, но ему очень хотелось попытаться.

И эти условия Авалона… Герольд спас ему жизнь в лесу, но не непосредственно, а указав, как ему спастись. Ник подумал об искусстве концентрации, и его рука опустилась и прикоснулась к рукояти кинжала, который помог таким невероятным способом. Если удалось сделать это с помощью концентрации — что ещё можно сделать таким образом?

Хэдлетт предположил, что пленившие его люди сами вызвали тех чудовищ из преисподней, потому что верили в то, что они появятся. А мысли вне сознания обретают реальность в этом мире. Они ожидали увидеть ад и его обитателей — которых они боялись — вот и увидели их. Люди больше верят в силу зла, чем добра, это ведь тоже утверждал викарий?

Если столь же сильно сосредоточиться на мысли, что здесь рай, — сработает ли это, появится ли он на самом деле? И долго ли продержится? Ник вспомнил ту огромную усталость, охватившую его после того, как он обрёл свободу. Мозг может требовать от тела слишком многого. Поддерживать иллюзию в течение продолжительного времени — так можно полностью истощить силы человека.

Эти чудовища, должно быть, были спроецированы из подсознания бродяг. Наверное, если ты ожидаешь увидеть что-то, то тем самым с каждым днём делаешь это всё более и более реальным и материальным и однажды оно действительно становится настоящим… Это была поразительная и неприятная мысль. Тот ужас, который он видел этой ночью, не должен обрести реальную жизнь!

Реальная, нереальная, Добро, Зло… Крохотный человечек, на которого он наткнулся в ягоднике, то видимый, то невидимый замок, сам Авалон — реальные они, или нереальные? Как же можно это вообще знать?