Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – штатгалтер Страница 75

Я посмотрел внимательно на обоих, Нехаштерон смакует кофе, на лице ни тени озабоченности, Азазель тоже выглядит достаточно спокойным и расслабленным. Не понимают, схватка только приблизилась к кульминации, а им кажется, что все уже решено и закончено.

— А кто мог пойти на сотрудничество из ваших? — спросил я.

Они переглянулись, Азазель проговорил медленно:

— Я вообще-то не представляю... Даже такие, полные яда, как Арира или Арирон, что ненавидят всех и вся, не пойдут на сделку с небесами.

— А если Ашмай? — подал голос Нехаштерон.

— Ашмай? — повторил Азазель. — Ах да, Лаван-арамеец... Старый и глупый царь... Это у него такое прозвище, сэр Ричард, ничего личного. Ашмай мог бы, но только по дурости. Но с ним связываться опасно, такой союзник опаснее врага. Кто еще?.. Патут?.. Достаточно гадок, хотя сэру Ричарду он бы понравился.

— И потому мне понравится? — спросил я. — Потому что люди тоже гадкие?

— Нет, — ответил он с тем же смешком, — он поставляет людям самых красивых и распутных женщин, чтобы сбить с верного пути. Особенно старается для праведников. Для них самых красивых и самых умелых в распутстве!

— Я не праведник, — заметил я. — Так что мне самому приходится выискивать этих самых... умелых.

— Тогда с ним найдете общий язык!

— Вряд ли, — ответил я. — Конечно, такой понравится, но меня не собьет.

— Уверены?

— Абсолютно, — сказал я.

— Почему?

— Азазель, — сказал я, — на моей родине все женщины, чтобы не давать так называемым распутницам преимущества, научились делать все, чем так привлекали мужчин распутные... А в этом случае, как понимаешь, понятие распутства отменяется. Когда им владеют все женщины, то распутства как бы и нет. С пути можно сбить чем-то особо редким, запретным. Так что у меня иммунитет. Эти ваши распутные женщины не видели наших обычных домохозяек!.. Кто-то еще на подозрении?

Он посмотрел на меня искоса.

— Еще есть Нашмирон, демоница, одна из двенадцати помощников Самаэля. Может вредить больше всех остальных помощников Самаэля, вместе взятых.

— Может, — уточнил я, — или вредит?

Он коротко усмехнулся, блеснув на редкость ровными и яркими зубами.

— Не все равно?

— Нет, — ответил я откровенно.

— Человек, — произнес он со странным выражением. — Все бы вам рисковать... Иногда вредит, иногда нет. Такой ответ устраивает?

— Не совсем, — признался я, — но ты прав, у нас есть эволюционная склонность и даже предрасположенность к риску. Это ничего, что так объясняю? Если недоступно, скажи. Риск позволяет заполучить желаемое коротким путем и в сжатые сроки. Некоторые, правда, гибнут, зато уцелевшие приносят нечто важное в племя, позволяя тому сделать важный рывок в развитии.

 Глава 8

Он смотрел со странным выражением, я даже не понял по его лицу, дошли мои слова и вообще слушает ли. Все-таки ангелы при всей их звездной мощи существа достаточно простые, говоря очень вежливо. Когда-то люди были намного примитивнее, за что их справедливо презирали, но цыплят по осени считают, и вот она уже почти наступила...

Нехаштерон вдруг посерьезнел, отставил чашку, улыбка и благодушие слетели с его лица. Мы молча смотрели, как он поднялся, быстро подошел к двери, захлопнул ее и, быстро-быстро двигая обеими руками, наложил некое заклятие.

Я огляделся, ладонь опустил на рукоять меча.

— Что-то чуете, лорд Нехаштерон?

— Нет пока, — ответил он, — но это, похоже, была... Я имею в виду, схватку у холма...

— Ловушка? — спросил я быстро.

— Обманка, — проговорил он. — Мне сразу показалось, что эти демоны не из тех, кто надзирал в аду. Так что те, настоящие, где-то поблизости. Как и один из заключенных... Возможно, тоже придут не одни.

Я вздрогнул, панически осмотрелся.

— Говоришь, появляться внезапно не могут?

Он саркастически усмехнулся.

— Могут, но не здесь. Ты нагнал сюда столько священников, даже не знаю, как все еще дышу! Никакая магия не сработает... наверное, не сработает. Вообще-то можешь проверить на себе.

Я посмотрел на него волком.

— Я не маг.

— Но пользуешься? — спросил он с той же нехорошей усмешечкой. — Ладно-ладно, можешь не говорить, если признание ущемляет твою гордость хрупкого смертного. Или гордыню? Интересно, почему тебе гордыню можно, а нам было нельзя?

— Нам тоже нельзя, — напомнил я. — Это смертный грех. Но мы не на службе, как были вы. Мы свободны. Потому после смерти расплачиваемся за все сразу, а вы были на посту.

— Другой расклад, — согласился он. — На посту ни шагу в сторону, ты прав, хоть и смертный. Я вот оказался на вольном выпасе... и первые несколько сот лет это было самым тяжким испытанием. Я страстно завидовал тем ангелам, что остались под десницей Всевышнего, Он все решал за них. А некоторые из наших до сих пор завидуют.

— А вы, лорд?

Он посмотрел на меня прозрачными глазами, от вида которых у меня всегда мурашки по коже.

— Наконец-то ощутил нечто особенное. И смутно начал прозревать великий замысел Творца. Он в самом деле готовит себе наследника... ты только не задирай нос, до этого тебе дальше, чем улитке до края земли и обратно... миллион миллионов раз, но свободу воли дал именно для того, чтобы вы сами стали творцами. Сперва ме-е-е-еленькими, здесь на земле в своих загаженных огородиках. Только Творец и человек имеют свободу воли!

Я перевел дыхание, что-то на меня в последнее время обрушивается масса важной информации, а я все-таки как бы рожден мчаться на коне и бездумно размахивать мечом.

Хоть это и глупо, но волнительно, красиво, женщинам нравится, а сами мы такие гордые и могучие, это же для самой важной цели: плодиться и размножаться, как велел Господь.

— А ты? — спросил я.

Он пожал плечами.

— Общаясь с людьми, я сумел чего-то набраться от вас, как собака блох, потому в чем-то чуть-чуть человек, как ни стыдно признаться божественному ангелу. С другой стороны, Творец заставил не человека поклониться ангелам, а всех ангелов человеку, что раньше казалось диким оскорблением, а теперь только загадкой...

Азазель протяжно и с волчьим завыванием зевнул так смачно, что мы с Нехаштероном одновременно открыли пасти и перекосили рожи, чувствуя, как внутри нас нечто сладко потягивается, раздвигает грудь, затем вырывается на свободу со сладким рыком, и жизнь сразу становится еще радостнее.

— Давайте спать, — предложил Азазель. — В теле смертного я познакомился с этим странным явлением... Сперва не получалось, а потом даже сны начали приходить всякие, разные, интересные. Один раз весьма тесно пообщался с Лилит и Нашмирон, представляете? Так просыпаться не хотелось...