Александра Плен - Голос Страница 77

Рей проверил датчики. Все работало, но запись, сделанная в кабинете, оказалась испорчена. Скорее всего, у Майера стояли глушилки. Жаль. Имея запись его признания, Рей уже завтра пошел бы в полицию.

В номере Ганновер первым делом заказал ужин и налил всем выпить. Какие бы чувства по отношению к внучке он ни испытывал, разговаривал мужчина отстраненно и невыразительно.

— Что это было?! — истерично восклицала Рива, не в состоянии успокоиться. Она бегала по номеру и заламывала руки. — Он же сумасшедший маньяк! Он приказал нам прыгнуть с крыши! И мы пошли искать лифт! Я не понимаю!

— Он использовал Голос, — тихо произнес Ганновер.

— Какой еще голос??? — Рива остановилась и уставилась на своего дедушку. Тот тяжело вздохнул.

— Искусственно выведенная мутация нашей семьи — Голос, — и, видя, что ни Рей, ни Рива по-прежнему ничего не понимают, пояснил: — Мы можем говорить с определенной интонацией и влиять на центр аудиально-тонального участка мозга… Простыми словами — программировать мозг и сознание звуковыми волнами.

— И что, человек выполнит любой ваш приказ? — Рей заинтересованно уставился на Ганновера.

— Прямой — почти любой, — подтвердил тот. Рива ошеломленно застыла посреди комнаты.

— И я могу? — прошептала она.

— Можешь, — ответил ей Роберт. — Блокировки в детстве тебе не делали, значит немного подучиться и будешь повелевать. Неужели ни разу за свою жизнь ты ничего не замечала?

Девушка тяжело опустилась на стул. Она вспоминала… Как убегала от Забира, а могла одним словом остановить его домогательства… И ведь иногда получалось! Только тогда она думала, что это случайность. Вспоминала, как терпела побои и насмешки от братьев… Как ее шантажировал Ноа… Если бы она только знала! Вдруг от осознания собственного могущества закружилась голова. Весь мир будет у ее ног! Больше никто не посмеет ее обидеть или сделать ей больно! Никто не будет приказывать, она сама кому угодно может приказать! Она не будет пешкой в руках семьи Холланд, и никто не сможет заставить ее родить ребенка от Ноа. Она — владычица! Она может все!..

Боже! О чем она думает?! Риву затопил жгучий стыд, слезы навернулись на глаза. Она опустила голову и закрыла пылающее лицо ладонями. На несколько секунд она позволила себе безумные сумасшедшие мечты…

Мужчины молчали, давая ей время прийти в себя.

— Поэтому Майер хотел меня уничтожить? — спросила она ровно, поднимая голову и отнимая руки от лица.

— Я не ведаю, какие мысли бродят у него в голове, — вздохнул Ганновер, — я давно с ним не общаюсь.

— Возможно, если бы вы чаще обращали внимание на сына, этого не произошло бы, — горько произнесла Рива.

— Да, наверное. Не знаю, что и когда пошло не так, — в голосе Роберта явно звучало страдание. — Он рос обычным мальчиком. Может быть, чуть более жестоким, чем остальные в его возрасте. Но все дети в четырнадцать-пятнадцать лет иногда поступают жестоко. Несколько раз я ловил его на том, что он применяет Голос для воздействия на слуг или учителей. Стремление к славе, власти, известности выходило у него за рамки разумного. Тогда я считал, что ничего плохого в этом нет. Он хотел во всем и всегда быть первым, лучшим…

Мистер Ганновер тяжело вздохнул и ненадолго замолчал. Риве было его жалко. Захотелось дотронуться до ладони, пожать руку, передать немного своего тепла и участия. Это же ее родной дедушка! Но она не посмела. Просто тихо сидела и смотрела на грустного потерянного мужчину.

— Я сменил всех служащих на андроидов. А Майеру пригрозил, что заберу из колледжа и запру в поместье, если он еще раз попробует повлиять на результаты экзаменов. Способность семьи необходимо было держать в секрете, иначе разразился бы скандал. Майер ответил, что зачем ему такая мутация, если он не сможет ее использовать в полную силу. В итоге мы пришли к соглашению… Он не использует голос до тридцати лет, а за это я на тридцатилетие отдаю ему приставку «Эй», даю денег на предвыборную кампанию и никогда больше не вмешиваюсь в его жизнь.

Рива мысленно хмыкнула: странные у аристократов принципы. Не вмешиваться в жизнь ребенка — это подарок?

— У него действительно были хорошие способности к программированию, — продолжал Роберт, — но Майеру не хотелось становиться научным работником, ему хотелось забраться на самый верх. Стать властителем мира. Когда я спохватился, было уже поздно. Потом исчезла Феа… (голос Роберта дрогнул) и мне уже стало плевать на все. Да, я перегнул палку с ее замужеством, но она и не была против. Я обещал ей, что этот брак будет чистой формальностью, в лучших традициях аристократических земных семей.

— Она не была против, — заговорил Рей, — но трудно бороться с вашей способностью повелевать. Мы сами испытали ее на себе. Хотели забраться на крышу… Не знаю, спрыгнули бы мы в итоге или нет, не хочется проверять.

— Я должен поговорить с сыном… — Роберт тяжело встал и провел ладонью по глазам. — Сейчас. А вот к вам будет большая просьба. Не выходите из номера сегодня вечером. Гостиница хорошо охраняется, я еще внизу предупрежу служащих. Здесь пять спален, выбирайте любые.

— Ривальдина… — как-то разом вдруг постаревший мужчина, было, потянулся в сторону девушки, но сразу же остановился и опустил руку. — Мистер Крок, позаботьтесь о моей внучке. Я могу на вас положиться?

Отвечая, Рей был предельно серьезен:

— Можете не беспокоиться. Вам самому безопасно ехать к Майеру?

Роберт криво улыбнулся.

— Не думаете же вы, что он посмеет убить собственного отца? Да и я тоже владею Голосом. Вернусь утром.

Дверь за Робертом закрылась. Рей посмотрел на девушку, она выглядела подавленной, смотрела в окно на ночной город и тихонько вздыхала.

— Все в порядке? — он дотронулся до ее плеча.

— Я вот думаю, — заговорила Рива грустно, — получается, я все это время неосознанно влияла на людей? Моя бешеная слава, концерты, турне… Я стала знаменитой только из-за мутации?

— Что ты городишь? — Рей встал прямо перед ней и приподнял рукой подбородок, заставляя смотреть в глаза.

— Я не настоящая певица. Я заставляла людей, — слезы потекли из ее глаз, — насильно вкладывала им в головы эмоции и чувства. Поэтому на моих концертах были такие аншлаги? А я все думала, откуда такая популярность, я же посредственность…

— Хватит! — Рей разозлился. — Никакая ты не посредственность! Если ты что-то и вкладывала в свои песни, то только хорошее. Если бы все так воздействовали на людей, как ты, мир стал бы гораздо лучше!

— Нет, — Рива отвернулась и украдкой вытерла щеку, — это все равно насилие. Я больше никогда не буду петь.