Зловещие истории (сборник) - Ли Танит Страница 8

Флакон был проверен и готов к использованию. Перспектива обладать подобной вещью понравилась бы Лунарии. Все, что колдун дарил ей до этого, — детские игрушки по сравнению с волшебным сосудом. Капризные, изворотливые, склонные к постоянным переменам, обитатели флакона чем-то напоминали возлюбленную чародея.

Когда бронзовые башенные часы Вайма пробили четыре часа, возвестив о наступлении утра, железная птица с халцедоновыми глазами (пятое Устройство) приземлилась на балкон дома Лунарии.

Дом стоял на краю подвесного сада на восточном берегу реки. Лунария забавлялась, превращая ночь в день с помощью многочисленных ламп, пения, барабанного боя, трепетных звуков арф и назойливого грохота погремушек. Горящие окна ее дома были видны за многие мили. «Это дом Лунарии», — говорили люди, страдающие бессонницей. Все посмеивались над Лунарией, завидуя очаровательной женщине. Запах цветов, жареного мяса и хорошего вина витал над ее домом. Иногда в подвесных садах взрывали петарды, разбрасывавшие над крышей и стенами шафран, киноварь и снег. Но после восхода солнца окна дома Лунарии становились серыми. Там воцарялась тишина, как будто дом пустовал…

Железная птица Сабируса принялась царапать клювом оконное стекло.

Лунария с трудом разомкнула отяжелевшие веки и открыла окно. Она не удивилась и не испугалась птицы, потому что видела ее раньше.

— Мой хозяин спрашивает, когда он сможет навестить тебя.

Лунария нахмурилась.

— Он знает мою цену — подарок.

— Он заплатит.

— Пусть это будет что-нибудь доселе неизвестное и небезопасное.

— У него есть такой дар.

— Пусть приходит завтра, на закате.

ЗАХОДЯЩЕЕ СОЛНЦЕ ЗАСТЫЛО у самого горизонта. Вода и небо окрасились то ли в цвет раскаленной меди, то ли — перезрелого мандарина. Замерев над самыми высокими башнями Вайма солнце залило город багрово-красным сиянием, постепенно сменяющимся синевой и наконец превратившимся на востоке в полотно черного бархата с разбросанными по нему звездами; такое сочетание цветов и драгоценностей на одежде любого смертного и в интерьере любой комнаты выглядело бы безвкусным, но в непогрешимом и безупречном небе оно казалось прекрасным, выходящим за рамки воображения.

Тем не менее красота заката не вдохновляла Сабируса. Одним щелчком пальцев колдун мог вызвать иллюзию такого же или еще более великолепного зрелища. Поэтому Сабирус не замечал окружающего, летя по небу, расцвеченному пурпурными и багрово-красными лучами, на спине медного дракона. Дракон был шестым Устройством. Два огромных крыла с шумом поднимались и опускались на металлических петлях, рассекая воздух. Вот всадника и дракона коснулся последний луч светила, и металлический ящер засверкал, как само солнце. Жители Вайма с восхищением и страхом показывали на них пальцами.

Слуга отчаянно застучал в дверь опочивальни Лунарии.

— Госпожа, он здесь!

— Кто? — сонно спросила Лунария, не спеша открывать двери.

— Господин Сабирус! — закричал слуга, испугавшись ее забывчивости.

Дракон приземлился на террасе перед домом. Колдун остановил его одним-единственным словом. Он соскочил с драгоценного седла и, задумавшись, посмотрел на висячий сад. Деревья опасно клонились под тяжестью несобранных плодов, струи фонтанов вздымались к небу. Ночные цветы уже распустились и теперь источали пьянящие ароматы. В саду Лунарии не цвели дневные цветы… Иногда какой-нибудь садовник проползал по наклонным террасам висячего сада, чтобы проследить за ростом растений, течением воды. Но при любом неосторожном движении он мог упасть в расщелину глубиной в восемьдесят футов и разбиться насмерть.

Войти же в дом Лунарии можно было только через секретную дверь, о которой хозяйка сама сообщала своим клиентам. Или же спустившись с неба. Слуга выбежал на террасу и упал на колени перед Сабирусом.

— Моя хозяйка еще не готова, она просит вас подождать.

Но Сабирус вошел в дом и заметил богато одетого человека, с невероятной скоростью бегущего вниз по лестнице.

Лунария специально задержала одного из своих посетителей, чтобы колдун увидел его, — вариация на одну из разыгранных ранее сцен. Перед последним пролетом лестницы, ведущей к секретной двери, перед тем как выскользнуть из дома, посетитель остановился и испуганно поднял голову.

— Можешь не бояться меня, несчастный, — вздохнул Сабирус.

Но человек, дрожа от страха, припустил еще быстрее, что-то неразборчиво бормоча.

Сабирус прошел дальше вглубь дома и увидел Лунарию Ваймиан в темно-красных одеждах цвета неба с заходящим солнцем. Ее светлые волосы были посыпаны золотой пудрой. Лунария смело посмотрела в глаза Сабирусу. Колдун молчал. Тогда она презрительно кивнула в сторону столовой.

— Я не гордая, — заявила она. — Я приму твой подарок за обедом. Надеюсь, ты позволишь мне сделать небольшой перерыв между моим предыдущим посетителем и тобой.

В ПОЛУТЬМЕ СТОЛОВОЙ мерцали золотые подносы и хрустальные кубки. Лунария была очень богата, но каждый золотой давался ей нелегко.

Красавица и ее гость молчали. За ширмой музыканты исполняли любовные песни с резким и жестким ритмом. Рабы приносили и уносили искусно приготовленные блюда. Лунария выбирала по кусочку от каждого, но ела умеренно. Сабирус ни к чему не прикасался. Никто из смертных не мог похвастать, что когда-нибудь видел, как он ест или пьет вино.

— Какой наш маг сегодня торжественный!.. Хотя не могу припомнить, каким он был в прошлый раз.

Сабирус не сводил глаз с красавицы, впрочем, как и всегда. Он сидел неподвижно, с выражением легкого удивления на лице, застывший, словно мотылек, пронзенный булавкой.

— Ты что, умер? — не выдержала, наконец, Лунария. — Не грусти, я всегда буду твоей, за определенную плату, разумеется.

Сабирус зашевелился. Он положил перед собой на стол шкатулку и что-то пробормотал. Шкатулка открылась. В свете свечей заискрился флакон из синего хрусталя.

Лунария постучала по ширме серебряным жезлом, и музыка прекратилась. Красавица и чародей остались наедине с колдовским флаконом.

— Сегодня по городу прошел новый слух. Говорят, у тебя появился синий флакон, в котором томятся тысячи душ, — начала Лунария. — Эти души могут рассказать о сказочных богатствах и поведать о своих прошлых грехах. Куртизанки могут приоткрыть тайны древних дворов. Там есть и души приверженцев ныне забытых наук, и души гениев, которые в состоянии продиктовать новые книги и даже изобрести что-нибудь. Если, конечно, их удастся уговорить, назвав по имени.

— Я могу научить тебя этому, — предложил Сабирус.

— Согласна.

— И этим купить ночь любви? — Сабирус улыбнулся. Его улыбка была меланхоличной и какой-то вялой. — Но я хочу получить больше.

— Такой подарок стоит семь ночей, — быстро ответила Лунария. — Ты получишь их.

— Да, получу. И… даже больше.

Сабирус поднялся, обошел вокруг стола и остановился рядом со стулом Лунарии, а когда она встала, легонько коснулся длинными пальцами ее шеи. Красавица замерла.

Запах амбры и мускуса исходил от ее волос.

Лунария была наваждением колдуна. Единственной целью его существования. Сабирус скрывал от себя подлинные причины своего поведения — острую боль, которую эта женщина доставляла ему своим безразличием. Чародей видел лишь один выход: запереть душу красавицы в волшебный флакон. Сабирус часто обладал ее телом, но физическая близость его больше не устраивала. Он хотел владеть и распоряжаться мыслями и душой красавицы, полностью подчинить себе Лунарию и страдал, так как не мог обладать ею постоянно. Пальцы колдуна, лежащие на шее красавицы, напряглись.

Лунария не сопротивлялась.

— Что ты собираешься делать? — прошептала она.

— Сначала вынь пробку из флакона. Волшебный сосуд готов проглотить новую душу. Кто бы ни умер сейчас в этом доме, душа его попадет внутрь, в тот особый, удивительный мир, где уже живут семь тысяч душ. Очаровательный мир. Души неохотно выходят из него и спешат вернуться обратно… Пожалуй, ты будешь там счастлива.