Андрей Плеханов - Бессмертный мятежник Страница 8

Демид, взвыв от ненависти, схватил камень и запустил им в птицу, тупо клевавшую гороховую поросль в двадцати шагах от него. Удар получился метким, ворону отбросило, она с клекотом закрутилась по земле. Демид, не помня себя от ярости, начал расстрел всем, что попадалось под руку. Через пять минут птицы покинули поле боя, оставив на огороде три черных изломанных трупика.

Дема, как мог, подлечил искалеченные растения, хотя ущерб был ужасен. Он уже забыл о злосчастном сне, но пребывал весь день в раздраженном состоянии. Успокоился только к вечеру, после того, как помог отладить соседу Лехе забарахливший радиоприемник и выпил с ним изрядное количество водки.

Наутро вороний налет повторился. На сей раз Демид не стал позорно лупить нечисть камнями, а побежал к Лехе за дробовиком. Они устроили оглушительную артиллерийскую канонаду, взбудоражив похмельную с утра деревню. Вороньи тела усеяли поле брани, но на следующее утро все повторилось по-прежнему. Птицы пикировали на грядки как истребители, с пугающим безразличием относясь к собственной смерти. Количество их увеличивалось с каждым днем. Вороны с неотвратимой точностью появлялись над огородом в предрассветный час и уничтожали все живое на плантациях Демида. Демид пытался закрыть растения толем, но птицы остервенело бросались на преграду, теряя перья и оставляя на земле пятна крови.

Лишне говорить, что над другими огородами в деревне ничего подобного не наблюдалось.

Деревенские жители собирались вокруг Деминого забора, курили, почесывали в затылке и обсуждали невиданную напасть. Большинство склонялось к мнению, что это проделки нечистой силы и советовали окропить опоганенное место святой водой. Но Демид отмахивался от таких предложений. Да и спасать, в сущности, было уже нечего. Вся зелень в саду была склевана. Черные каркасы яблонь болезненно кривились над пятнистой, загаженной нечистотами почвой.

Атаки ворон продолжались семь дней. На восьмой день Демид перебрался в городскую квартиру. Здесь было душно, пыльно, надсадный шум машин доносился из распахнутого окна. Но это было все же лучше, чем тошнотворное воронье галдение и растерзанный труп огорода

Накануне дня встречи с Джейн Демид долго лежал на диване и мысленно представлял себе беседу с ней. Составлял различные варианты разговора, переходя то на русский, то на английский, проклиная себя за тупость и косноязычие. Закрывал глаза и рисовал в воображении эту девушку – говорил с ней, брал ее за руку, гладил по волосам. Джейн представлялась то простой и ласковой, то холодной и официальной, полностью погруженной в научные изыскания и забывшим о существовании мужского пола.

Все получилось гораздо проще, чем представлял себе Демид.

В девять утра Дема вошел в кабинет мистера Эджоу. Николай Игнатьевич сидел за широким столом, уткнувшись в какие-то бумаги. В углу комнаты, в большом кожаном кресле, сидела Джейн. Увидев Демида, она вспыхнула, смущенно улыбнулась и сказала: "Здравствуйте". Голос ее прозвенел в комнате как колокольчик. Демид вдруг почувствовал, что тоже краснеет.

– Доброе утро, господин Эджоу. – сказал он.

– Привет, Демид Петрович. Рад видеть тебя в цветущем здравии и хорошем расположении духа, – Ежов вышел из-за стола и пожал Демиду руку. – Яна, это Демид, твой ангел-хранитель и почетный bodyguard[16]. Прошу если не любить, то хотя бы жаловать. Благословляю вас, дети, на добрые дела. Но только не на ратные подвиги, Джейн, предупреждаю тебя!

Он обнял за плечи дочь, вставшую из кресла. Девушка явно смутилась.

– Моя дочь Яна. Отъявленная авантюристка. Не смотри, что заалелась, как невеста на выданье. Она тебе еще покажет, почем фунт лиха.

– Ну, папа!

– Ладно, ладно. С Богом, ребята.

Ежов вышел из комнаты. Демид молчал, не зная, как начать разговор. Джейн уперлась взглядом в верхнюю пуговицу его рубашки и никак не могла поднять глаз. Уже не та девчушка-подросток, с которой Дема встретился полмесяца назад на пыльном шоссе. Девушка была удивительно хороша собой – приятный славянский овал лица, аккуратный нос, большие голубые глаза и чувственный красивый рот. Она загорела, веснушки на носу придавали ей очаровательную непосредственность.

– Вот, Демид, как все получилось. Даже не верится, что вы будете работать со мной. Спасибо, что согласились. – Она заговорила на русском и русский ее оказался совсем неплох, только небольшой акцент выдавал иностранку.

– Джейн… Привет, Джейн… – Он подал ей руку и она взяла ее в свою теплую ладошку. – Зови меня на ты, хорошо? А то я каждый раз вздрагиваю, когда слышу это "вы".

– Хорошо. Тогда ты не зови меня Джейн. Меня зовут Яна. Это мое натуральное имя.

– Натуральное?

– Ну, правильное, природное. Natural. [17] Природа хочет, чтобы меня звали Яна.

– Замечательно. Я согласен с природой. Это имя тебе идет.

Яна рассмеялась. А Демид почувствовал себя на седьмом небе от счастья. Боже мой! Он держит эту девушку за руку и она улыбается ему. Он будет катать ее на машине по городу и ходить с ней в театр. И за это удовольствие он получит еще и четыре тысячи долларов. Целое состояние!

"Господи, вот лучшее подтверждение тому, что ты существуешь на свете. Благодарю тебя, Боже, что ты не оставляешь меня в заботах своих и прошу, удержи меня от греховных мыслей. Ибо они бродят во мне в невероятном количестве. Аминь".

– Демид, – прервала его эйфорический полет Яна, – нам предстоит очень много дел. Пойдем.

– Куда?

– Сперва кушать. Ты ведь голодный?

– Ага. – Дема счастливо кивнул.

– Пошли.

– Яна, ты замечательно говоришь по-русски. Правда.

– Я разговариваю на этом языке всегда, с детства. Разве не заметно?

– При нашей первой встрече я этого не заметил.

– Это был тактический прием. – Яна посмотрела с хитрецой. – Я смоделировала острую ситуацию. Тебе не понравилось?

– Хм… Ты и вправду хулиганка! Ну, а если бы это был не я, чем бы это могло кончиться?

– Это мог быть только ты. Та встреча не случайна. Хотя я поняла это не сразу.

– Вот как? Звучит таинственно… И что же дальше?

– Я расскажу все подробнее потом.

Они вышли на улицу. Яна подошла к знакомой "пятерке" и похлопала ее по обшарпанному капоту.

– Узнаешь мою машину?

– Это не машина. – Дема скривился. – Это чучело машины! Откуда ты выкрала это? Из музея, из отдела палеолита? Давай вернем это обратно. Пусть стоит там, в музее вымершей фауны, пылится дальше между мамонтами и шерстистыми носорогами…

– Это наш автомобиль. У нас нет другого.

Демид почувствовал себя глубоко несчастным. Он-то уже представлял себя за рулем какого-нибудь "Вольво", правая рука на нежном колене… нет, предположим, на рычаге автоматической коробки передач. Затененный кожаный салон с кондиционером, электронная система управления. Диззи Гиллеспи томно извлекает свинг из своей трубы через колонки квадросистемы… А что ему предстояло сейчас? Валяться в дорожной пыли под этой колымагой, заправляя на место вывалившиеся кишки?