Светлана Зорина - Чёрный абеллург Страница 8

Гильду, конечно, совесть мучила. Родного отца предала. Какой бы он ни был, а её-то любил. Ничего для неё не жалел. Утром, когда пираты покидали замок, Гильда плакала и просила отца не ходить в Линдорн. "Не удастся вам одолеть лирнов, — говорила она. — Их боги хранят. А вас только все ненавидят — и боги, и люди. Сколько вы горя вокруг сеете". Хальб хмурился и молчал, а один из его дружинников смотрел на Гильду с подозрением. Этот разбойник — его звали Гун, частенько ходил по вечерам к своей зазнобе, которая жила в селении за ближайшим лесом. Возвращался ночью или под утро. Ходил он как раз мимо того утёса, где Гильда сигналы подавала, и один раз её увидел. Сигналов из Линдорна Гун не заметил — их только с высокого места можно было разглядеть, но всё это показалось ему подозрительным. Рассказал он Хальбу. Тот лишь отмахнулся. Ну и что, говорит, она же вообще у нас выдумщица. Стоит ли обращать внимание на её забавы? Её тут какая-то старуха колдовать учит, так, наверняка, она этим и занимается. Колдуньи же вечно с огнём ворожат, смотрят, как он в воде отражается… Не пристало нам во все эти женские дела соваться, мало ли что…

Хальб Однорукий был не очень-то суеверен и ответил так, чтобы только отвязаться от Гуна. Его заинтересовало странное поведение дочери, но расспрашивать её он не стал. Гильда и так сторонилась его в последнее время, а ведь она была единственным человеком, чья неприязнь задевала его за живое.

Гун, однако, запомнил этот случай. А в ту злополучную ночь, когда Гильда, подслушав разговор в зале, бегала предупредить Эрлина, он заметил, как она под утро возвращалась с утёса. Рассказал главарю. Тот опять отмахнулся, хотя и нахмурился. А когда в Линдорне их встретили во всеоружии, и тому и другому всё стало ясно. Хальб был стреляный зверь и, почуяв неладное, дал команду отступать. Часть кораблей всё же попала в окружение, многие погибли. А когда остатки пиратской эскадры вернулись в Вириндорн, Гун обратился к разбойникам с речью, в которой прямо обвинил во всём случившемся дочь главаря. Рассказал, как видел её на утёсе с факелами и раньше, и вчера, накануне похода. Ведь кто-то же предупредил лирнов, а кто, если не она! И ещё Гун заявил, что Гильда бесспорно заслуживает смерти, ибо из-за неё погибли их товарищи, да и вообще… Кто же держит в своём доме ядовитую змею, которая в любой момент может ужалить? Хальб Однорукий встал и сказал: "Это мой дом. И я держу в нём кого хочу". Гун закричал: "Твоё семя, Хальб, причинило нам столько горя! Это твой дом, но без нас ты никто! Ты должен согласиться с нами, если хочешь остаться нашим предводителем. Не бойся, она не будет мучиться. Её смерть будет лёгкой. Но она должна умереть. Правильно я говорю?" Одни поддержали его, правда, без особого восторга. Другие угрюмо смотрели в пол. Всё-таки многие из них знали Гильду с детства, а некоторые даже по-своему любили её. Она была в этом замке словно тонкий солнечный лучик в тёмной и мрачной лесной глуши. "Хорошо, жалейте её! — кричал Гун. — Она опять нас заложит! Она нас всех погубит! Чего вы распустили сопли? Мужчины вы или нет?" Число сторонников Гуна росло, и Хальб понял, что дело плохо. Он знал — честолюбивый Гун давно уже ждёт удобного случая захватить власть и сегодня он такой возможности не упустит. Старый Хальб поднялся и сказал: "Хорошо, я согласен. Я ваш предводитель и знаю свой долг. Это моя дочь, и я сам её убью". Он, конечно же, не собирался убивать свою Гильду. Он хотел пойти к ней и сказать, чтобы она бежала из замка как можно скорее. Лесом — хоть в Рундорн, хоть в Линдорн, куда угодно. Он понимал, что это означает для него, но убить её он не мог. Гун, однако, был хитёр. Он догадался, что замыслил Хальб, и даже не дал ему выйти из зала. "Он хочет спасти её! — кричал Гун. — Они заодно. Надо схватить обоих и повесить!" Поднялся шум, зазвенели мечи. Те, кто ещё был верен Хальбу Однорукому, сцепились со сторонниками Гуна. Тут Гильда, которая была в галерее и всё прекрасно слышала, вбежала в зал с криком: "Оставьте моего отца! Убейте меня, но он же ни в чём не виноват! И он столько лет был вашим предводителем!" А Гун вопил: "Повесить обоих!" Он и его дружки убили бы и Хальба, и юную Гильду на месте, но те, кто ценил своего старого главаря (а таких было немало), убеждали других не действовать столь поспешно. Они призывали вспомнить, что многих из них Хальб Однорукий спас от тюрьмы и виселицы, многих поднял когда-то из грязи и нищеты. Разве родители всегда виноваты в том, что творят их дети… В общем, неизвестно, чем бы всё это закончилось. Ясно только одно — Гильду ждала незавидная участь. Но тут произошло чудо: вспенились воды озера Симмел, расступились волны, и прямо оттуда, из голубой пучины, появилось больше сотни юных, прекрасных воинов в серебристых одеждах со сверкающими мечами в руках. Это подоспел на помощь Гильде её возлюбленный — Эрлин.

Сразу после битвы в гавани между ним и его родичами вспыхнула ссора. Эрлин ещё ночью рассказал, кто предупредил их об опасности. А на следующий день заявил отцу, что ему надоело скрывать свою любовь и он намерен жениться на этой девушке. Да, она дочь пирата, но разве не она спасла Линдорн от беды? Старый лимнарг, человек суровый и властный, даже не дал сыну договорить. "Никогда этому не бывать! — прогремел он. — Потомки богов никогда не породнятся с таким сбродом!" — "Хорошо, — сказал Эрлин. — Обойдусь без твоего благословения. И вот ещё что… Линдорн — самый большой и богатый лимн. У нас самые лучшие корабли, лучшее войско. Весь Валлондол страдает от этих пиратов, а мы помогаем только тогда, когда нас об этом трижды попросят. У меня есть мои друзья, моя верная дружина. Я пойду с ними в Вириндорн и вытащу Гильду из разбойничьего логова. Ведь если дружки её отца что-нибудь заподозрят, ей не жить. Вы не хотите мне помочь — ладно. Я сам попытаюсь её спасти, даже если мне суждено погибнуть. У вас я больше никогда ничего не попрошу!" Собрал Эрлин своих верных друзей, сели они на корабли и поплыли в Вириндорн. А чтобы подобраться к замку Хальба Однорукого незаметно, оставили корабли за скалой острова Лунг — это в середине озера Симмел, а остальной путь проделали под водой — ведь это же были лирны, потомки водяных богов. Когда юное воинство Эрлина выскочило на берег, возле замка уже разразился бой между сторонниками Хальба и приспешниками Гуна, а обитатели окрестных деревень, которым уже давно надоело жить в страхе рядом с разбойничьим логовом, вооружившись кто чем мог, подступали к замку со стороны леса. Но крестьяне так и остались стоять на опушке с открытыми ртами после того, как увидели выскакивающих из воды серебристых воинов. Они решили, что сами водяные боги явились, чтобы навести здесь порядок. Пираты тоже остолбенели. Хоть и знали они о чудесной способности лирнов долго находиться под водой, но проплыть таким образом почти половину озера Симмел, одного из крупнейших озёр Валлондола… Разбойники растерялись, а растерянность, как известно, — плохая помощница в бою. Юные лирны одержали победу, и вскоре счастливые Гильда и Эрлин сжимали друг друга в объятиях. Старый Хальб погиб в схватке, да для него это и лучше было. Гильда и её молодой супруг стали хозяевами замка, и окрестные жители возблагодарили судьбу.