Борис Немировский - Детские игры Страница 8

– Дай мне, Сдох! – срывающимся фальцетом завопил мужичок, размахивая огромными вилами. Он был явно не в себе. Атаман, кажется, несколько даже испугался такого порыва. Во всяком случае, он проворно обхватил психопата за пояс и ошарашено грохнул:

– Остынь, Убивец! Не бери грех на душу…

Но маленький Убивец был, по-видимому, невменяем. На губах его показалась пена, он с нечеловеческой энергией стал выдираться из рук главаря, не переставая при этом визжать:

– Ы-ы! У-убью… Щас как у-убью!! Этого щас как у-убью!!!

«М-да, – подумал отец Кевин. – Пропала моя личина. Прийдётся объяснять ребятушкам, почему это об меня вилы ломаются…». Впрочем, была тут, конечно же, и приятная сторона процесса. Всегда приятно растолковать Нехорошим Дядям, что они недостаточно нехороши для данного конкретного случая. Однако следовало это сделать так, чтобы происшествие хотя бы поработало на легенду. «Приступим, господа, – процедил д»Артаньян, широко улыбаясь ухмылкой Остапа Бендера…»

– Стойте, несчастные! На колени и молитесь, ибо преисполнилась чаша терпения Небес!

– Во шпарит! – восхищённо заметил один бандюга вполголоса, – Прям те как с амвона…

Воцарилась изумлённая тишина. Даже ненормальный Убивец перестал подвывать и прислушался. По широченной роже Сдоха волной разливалось умиление. Он всем своим видом как бы говорил: « – Давай-давай, папашка, потрепись-ка малёхо… покуда даю!» И отец Кевин постарался его не разочаровать: – Покайтесь, грешники, ибо мне доверил Господь наш прервать ваши зловонные жизни…

– Ну, будет, – резко оборвал старшой. Видимо, словечко «зловонные» лежало слишком близко к настоящему положению вещей.

– Побаловались, и хватит. Гони монету, дед, не то, вишь – не удержу молодца…

Заплёванный молодец снова начал всхрапывать. Слышно было, как один разбойник вполголоса поясняет другому:

– Он тожа маненько свихнутый, видать, навроде Убивца, только на Боге…

Отец Кевин замолчал и потащил из ножен меч. Громилы широко заулыбались, словно танкисты, увидавшие противника с водяным пистолетом наперевес.

– Поосторожней с железякой-то, дедунюшка, – удивительно добрым, приторным каким-то голосом заговорил Сдох, доставая из-за пояса свой гладиус. – Поранишься ещё ненароком. Хотя тебе так и так помирать время…

– Зрите погибель вашу! – заорал в ответ отец Кевин и щёлкнул переключателем…

Грешно злорадствовать над тёмными людьми, однако картина потешила самолюбие священника. Пятеро из семи мужиков как стояли, так и рухнули в дорожную грязь на колени, спрятав глаза от нестерпимого сияния, главарь застыл, судорожно сжав в ручищах астматически хрипящего Убивца, который, кажется, только по этой причине не смог прореагировать должным образом. Отец Кевин ещё раз взмахнул светящейся полосой, оставляя на земле широкую оплавленную борозду, и выключил излучатель. Снова он держал в руке не оружие архангела, а просто меч.

– Так-то, дети мои, – проворчал он тоном ниже, – Сказано – покайтесь, значит, покайтесь. А вы в драку лезете…

Волосатый главарь решил-таки тоже упасть на колени. При этом он выпустил полузадушенного психа, который не преминул мешком свалиться рядом. Видимо, сообразительный Сдох понял каким-то шестым чувством, что убивать его пока не собираются, и решился подать голос:

– Чудо! – загремел он трубным басом, от которого задрожали деревья и разнеслось по лесу гулкое эхо:

– У-удо, у-удо!!!

– На колени, богохульники! – продолжал он с энтузиазмом, хотя все, кроме несчастного Убивца, и без того уже стояли коленопреклонёнными.

– Помолимся за святого, явившегося нам в этой глуши, чтобы наставить на путь истинный!

Со стороны разбойников послышалось согласное бормотание.

– Я так понимаю, конфликт исчерпан? – хладнокровно поинтересовался монах, надеясь, что его сейчас не попросят на месте исцелить сумасшедшего. Однако этого не случилось. Неграмотные мужички не поняли ни слова и поэтому уверовали в чудо ещё больше. «Однако, пора заканчивать представление и убираться», – решил отец Кевин и напыщенно произнёс:

– А теперь встаньте, слуги Господни, и идите, не останавливаясь, до ближайшего монастыря, где святые братья помогут вам замолить ваши прегрешения. Ступайте же с Богом!

C этими словами он взмахнул рукой в благословляющем жесте, поправил на голове капюшон и повернулся, чтобы покинуть тёплую компанию новообращённых. Не тут-то было.

За спиной у отца Кевина стоял закованный сверху донизу в броню боевой конь. На его широченной, как палуба, спине восседал не менее грозного вида рыцарь в латном доспехе, на голове его был шлем с опущенным забралом и развевающемся сзади плюмажем, в правой руке он держал длинное, в два метра, копьё. Наконечник копья был недвусмысленно нацелен на главаря шайки. Как этакой громадине удалось подобраться незаметно, оставалось совершенно неясно.

– Что здесь происходит? – послышался глухой голос из-под забрала.

– Э-э… А чего Вы, собственно, ожидали? – растерянно вопросил священник, пытаясь собраться с мыслями.

– Всего, – исчерпывающе ответил рыцарь и продолжил:

– Эти негодяи намеревались причинить Вам зло, святой отец? Судя по их виду, они разбойники…

Не успел отец Кевин придумать, что же ему следует в данной ситуации ответить, как резво вмешался почуявший жареное Сдох:

– Зло? Да Господь с Вами, ваша милость, какое же зло? Это ж святой, он сам кому хочешь… э-э, я хотел сказать, разве ж можно на ангела Господня руку поднимать! Да ни в жисть! – и он с мольбой поглядел на старика.

– Святой? – с сомнением пробормотал рыцарь.

– Ага! – воодушевлённо подтвердил бандит, – натуральный, ей-Богу.

Отец Кевин счёл разумным скромно промолчать. А Сдох уже стоял на ногах, размахивая лапищами, как какая-нибудь ожившая коряга:

– И меч у него сияющий, ажно глазам больно, и речи говорит вроде непонятные, а всё одно, как душу переворачивает, и Убив… это… ну, Гергеля исцелил… Святой и есть, – убеждённо закончил он свою речь, а толпа за его спиною заворчала нечто в поддержку. Убивец-Гергель с ненавистью воззрился на монаха, словно тот его и впрямь пытался лечить.

– Меч? – с ещё более возросшим сомнением спросил воин. Киборг решил, что пора бы и ему пару слов произнести:

– Прошу прощения, а с кем имею честь?

– У Рыцарей Серебряного Круга нет имён, – машинально ответил рыцарь. – Я услышал крик и поспешил сюда, – продолжил он, думая о чём-то своём. – Так говоришь, меч? – снова спросил он у Сдоха, но прежде, чем тот ответил, отец Кевин вынул меч. Сдох проглотил всё, что собирался поведать, и опасливо попятился. Реакция рыцаря была, на взгляд Наблюдателя, ещё более неадекватной: его конь одним прыжком очутился рядом с монахом, а копьё упёрлось в сутану.