Княжич Юра - Михаил Француз Страница 84

Тогда, мне было всё равно. В институте и после института, я жалел об этом. О том, что не засунули в музыкальную школу, где я не научился играть на скрипке… А так хотелось… А вот сейчас, думаю, что, видимо, зря жалел — такая муть и мура эти ноты!

C++, C# и Pyton взятые вместе — и то проще для понимания!

В общем, одного единственного дня на то, чтобы разобраться во всех этих лигах, ферматах, триолях, квинтолях, секстолях и тому подобной головоломной х… мне, естественно, не хватило. Ну а как могло быть иначе-то? Ведь, если бы это было возможно, музыкантам не приходилось бы тратить на это целые годы своей жизни…

Я убил на хоть какое-то ознакомление со всей этой темой целый день. Целый методический день! «Не выходной», который я мог потратить с гораздо большей пользой, направь я свою энергию и потраченное время на продолжение работы над книгой, которая принесла бы мне вполне реальные, нужные мне и моей семье деньги. Но нет — мне ж приспичило! Симпатичная малолетка поманила призрачной возможностью почесать своё эго, став Великим композитором… точнее, Великим Плагиатором, и вот я уже забрасываю все дела. Какое-то совсем не взрослое поведение. Импульсивное, нерациональное, глупое…

И тут, когда за окном уже сгустились сумерки, меня словно молнией прострелило внезапно пришедшей в голову мыслью: а с чего я решил, что нотная грамота писательского мира должна совпадать с нотной грамотой Княжеского⁈ Язык-то не совпадает — у них там всё с «ятями» и твёрдыми знаками пишется. Я не заострял раньше на этом внимания, так как для Княжича это было вполне обычно и естественно, я ж с самого раннего детства в Кремле так писал. И читал. Чего тут необычного? Для меня и тот, и другой вариант являются родными и привычными.

А вот ноты…

Сходив на кухню, выпив стакан холодной воды, чтобы слегка успокоить помчавшиеся вскачь мысли и зазвеневшие от напряжения нервы, я вернулся назад к компьютеру, на котором были открыты учебники. Минут двадцать я пытался как-то вновь собраться, сосредоточиться, придумать, как быть дальше. В общем: «Кто виноват?» и «Что делать?». Больше, конечно, второй вопрос, так как первый — в принципе совершенно бессмысленен и даже вреден. Сам человек во всём виноват, что с ним случается. И хорошее и плохое. Поиски виноватого — это трусливые попытки сбежать от ответственности. Ни к чему хорошему они не приводят.

После двадцати минут страданий с взъерошиванием волос и вытаращиванием глаз в пустоту, всё, до чего я сумел додуматься — это, прямолинейно, кондово и тупо (по-армейски, прям, как привык), взяться зазубривать наизусть первые определения и основные наборы знаков. Зазубривать от слова до слова, чтобы воспроизвести их в другом мире и сравнить такими же местными.

Зубрил чуть ли не до часа ночи. Естественно, в упоре лёжа и полуприседе. Даже табуретку брал и за ножки перед собой на вытянутых руках держал (ностальгировать по службе — так по полной). Потом сон меня всё-таки сморил.

Открыв глаза в другом мире, я поспешил скачать себе на ноутбук нужные книги из Всесети и тут же их распечатать на специально купленном к новому учебному году принтере (в рамках подготовки к первому сентября). Бумаги и чернил не жалел, всю пачку извёл и полкартриджа. Запихал получившуюся макулатуру в школьный портфель и побежал на ежеутреннюю пробежку.

Всё же, я человек увлекающийся. Я тратил все свои перемены вместо отдыха и даже еды на то, чтобы лишнюю минутку посравнивать тексты из этих бумаг с зазубренными отрывками из писательской части головы, грозящими оттуда уже вот-вот испариться или вывалиться при любом её неосторожном движении.

И — о, чудо! Отрывки были полностью идентичны. Вроде бы, даже фамилия автора местной, скачанной мной книги совпадала с фамилией автора из работы которого я зазубривал определения. Инициалы, правда, отличались, но это уже тонкости.

Тонкости… однако, наводящие на мысль о том, что, прежде чем плагиатить какую бы то ни было песню или ещё что-то из мира писателя в мир Княжича, выдавая за своё, неплохо было бы, в обязательном порядке проверить, а нет ли уже чего-то похожего, придуманного до меня? С учётом «тонкостей». Всё ж, миры, при всей их различности, очень похожи. И шанс на подобные совпадения — не нулевой. Ноты же совпали!

Моё постоянное шуршание бумажками, закономерно не могло не привлечь внимания соседки по парте. И, естественно, оно привлекло.

— Что ты делаешь? — протерпев два урока и две перемены, спросила меня Милютина. И это, пожалуй, действительно серьёзный показатель выдержки для шестнадцатилетней девочки. Любопытство же — главный враг кошки и женщины. Мужчины, правда, его так же не лишены.

— Пытаюсь разобраться в нотной грамоте, — совершенно честно признался ей я, не отвлекаясь от листа с примерами и объяснениями этих странных закорючек и циферок, обозначавших доли и такты.

— Зачем? — не стала скрывать удивления она.

— Я же сказал тебе вчера, что хочу подготовиться, вот и готовлюсь.

— К чему? — не сразу вспомнила и сообразила Алина.

— К поездке в твою студию.

— Но… ноты-то тебе зачем? Я думала, что ты стихи просто запишешь и мелодию напоёшь, а мои специалисты уже попытаются сделать из этого что-то удобоваримое…

— Я ответственно подхожу к любому делу, за которое берусь, — наставительно ответил ей я. Непроизвольно прорезалась моя учительская повадка. Хотя, тут не в наставительном тоне дело. Просто, я слегка отличаюсь в своём подходе от других знакомых учителей. Они считают, что надо знания вдалбливать, давить авторитетом, требовать дисциплины… Я же искренне полагаю, что работает только один единственный образовательный принцип. Причём, он куда больше армейский, чем школьный. И звучит он: «Делай, как я». То есть, только и исключительно своим собственным примером, так как дети преимущественно, обучаются копированием и запечатлением. И в этом люди не так уж далеко ушли от других животных. Только собственный личный, зачастую болезненный, опыт и копирование поведенческих матриц взрослых.

Я искренне считаю, что