Стивен Эриксон - Полуночный Прилив Страница 9

Свисающие с потолка масляные светильники одновременно мигнули; все устремили взоры на Ханнана Мосага.

Хотя король говорил негромко, глубокий тембр его голоса раскатился по просторному помещению, так что и крайним не приходилось напрягать слух. — Рулад, не омытый кровью воин, сын Томада Сенгара, принес мне весть от своего брата, Тралла Сенгара. Этот воин дошел до Келеча в поисках нефрита. Он стал свидетелем ужасающего события и бежал к нам три дня и две ночи. — Глаза Ханнана Мосага обратились к Траллу. — Поднимись и встань рядом со мной, Тралл Сенгар. Передай нам свой рассказ.

Воины расступались перед ним. Он вспрыгнул на помост, ухитрившись скрыть свою усталость, из-за которой его ноги чуть было не прогнулись от усилия. Выпрямился, прошел между двумя к'риснан ами и встал одесную от Короля — Ведуна. Поглядев на обращенные к нему лица, Тралл понял, что принесенная им новость уже известна большинству присутствующих. Всюду выражения темного гнева и алчной мстительности. Тут и там люди наморщили лбы в раздумьях и подозрениях.

— Я приношу на совет следующее. Клыкастые тюлени рано пришли на брачные лежбища. За отмелями я видел несчетное множество акул. А среди них девятнадцать летерийских судов…

— Девятнадцать!!!

Полсотни голосов закричали одновременно. Нарушение прав собственности, необычное, но тем не менее понятное. Тралл помедлил и продолжал: — Их трюмы почти полны, ибо суда низко сидели в воде, а вокруг все было красным от крови и требухи. Лодки промысловиков стояли у бортов больших кораблей. За пятьдесят ударов сердца я увидел сотни тюленьих туш, поднимавшихся на крюках и попадавших в руки команды. На самом берегу ждали двадцать лодок, между тюленями я насчитал семьдесят человек…

— Они видели тебя? — спросил один из воинов.

Казалось, Ханнан Мосаг был готов терпеть нарушение обычаев, по крайней мере сейчас.

— Видели и прекратили бойню… не надолго. Я видел, как шевелятся их губы, хотя из-за тюленьих криков не смог различить слова; я видел, как они смеются…

Собрание забурлило от ярости. Воины повскакали с мест. Ханнан Мосаг взмахнул рукой. Внезапная тишина.

— Тралл Сенгар не окончил свой рассказ.

Откашлявшись, Тралл кивнул: — Вы уже знаете меня, воины, вы знаете, что мое любимое оружие — копье. Появлялся ли я где — либо без верного, окованного сталью губителя вражьих душ? Увы, я оставил его… в груди того, что засмеялся первым.

Ответом на его слова стал дружный рев.

Ханнан Мосаг положил руку на плечо Тралла. Молодой воин отошел на шаг. Король — Ведун поглядел на лица воинов и продолжил: — Тралл Сенгар сделал то, что должен был сделать любой воин Эдур. Меня взволновали его деяния. Но сейчас он стоит перед нами без оружия.

Тралл застыл под весом этой руки.

— И если рассудить здраво, как и следует рассуждать Королю, — говорил Ханнан Мосаг, — я должен отринуть гордость и поглядеть дальше. Понять, что сие значит. Брошенное копье. Мертвый летериец. Безоружный Эдур. Сейчас я вижу в глазах моих воинов тысячу брошенных копий, тысячу мертвых летерийцев. Тысячу безоружных Эдур.

Никто не ответил. Никто не стал говорить очевидное: У нас много копий.

— Я вижу, как жаждете вы отмщения. Налетчики — летерийцы должны быть убиты. Даже перед Большой Встречей, потому что такая резня была желанна им. Наш ответ был предсказуем, ибо все это игры летерийцев, ради которых они не щадят собственных жизней. Сделаем ли мы то, чего они хотят? Конечно. На их преступление возможен только один ответ. И тогда мы предсказуемо послужим неведомому замыслу, который, несомненно, будет раскрыт на Встрече.

Глубокие морщины на лбах. Всеобщее замешательство. Ханнан Мосаг завел их на непонятную территорию сложных решений. Он поставил их на самом краю неведомой тропы и сейчас шаг за шагом, осторожно, подтолкнет на нее.

— Налетчики умрут, — подытожил Король — Ведун, — но ни один из вас не прольет их кровь. Мы поступим предсказуемо, но способом, которого они и вообразить не смогут. Будет время для резни летерийцев; но не сейчас. Не сегодня. Налетчики не познают чести умереть от ваших рук. Их судьбу решит Куральд Эмурланн.

Тралл невольно вздрогнул.

В зале снова повисло молчание.

— Полное открытие, — продолжил король среди нарастающего ропота, — совершенное моим К'риснан ом. Летерийцев не спасут оружие и доспехи. Их маги оглохнут и ослепнут, неспособные понять, что случилось. Их налетчики погибнут в муках и ужасе. Меченые страхом, они заплачут как малые дети — и рок отпечатается на их лицах, рок, явный всем, кто найдет их тела.

Сердце Тралла тяжело застучало, во рту пересохло. Полное открытие. На какие давно забытые силы наткнулся Ханнан Мосаг? Последнее полное открытие свершено самим Скабандари Кровавым Глазом, Отцом Тень. Перед разрушением садка. И это разрушение не исцелить. Оно, подозревал Тралл, НИКОГДА не будет исцелено.

Тем не менее, некоторые фрагменты больше и сильнее других. Не нашел ли Король — Ведун еще один?

Перед Пернатой Ведьмой лежали выцветшие, потертые, поцарапанные глиняные плитки. Когда Удинаас вошел в полный мошек сарай, чтобы сообщить о знамении, удержать молодую женщину от исследования Оплотов, разброс был уже сделан. Слишком поздно. «Слишком поздно». Поглазеть на событие пришла сотня рабов — меньше обычного, потому что многие воины — Эдур заставили своих невольников готовиться к вероятной вылазке.

Когда Удинаас вошел в круг, сидевшие повернули к нему головы. Но сам он смотрел только на Ведьму.

Ее душа уже брела по Тропе Оплотов. Голова склонилась, подбородок врезался между торчащими ключицами, копна желтых волос упала на грудь. Все тщедушное, словно бы детское тельце ритмически сотрясалось. Пернатая Ведьма родилась девятнадцать лет назад — редкие роды зимней поры — и дар проявил себя в четыре года. Ее сны ушли в прошлое и заговорили голосами предков. Старые Плитки были выкопаны из могилы последнего летерийца, имевшего талант, и переданы девочке. Некому было передать ей все таинства этих табличек, но, как оказалось, сведения от смертных ей и не были нужны — призраки предков предвидели все.

Она служанка Майен и после брака Майен с Фиром должна войти в хозяйство Сенгаров. Удинаас был в нее влюблен. Конечно, безнадежно. Пернатую Ведьму выдадут за одного из самых знатных рабов — летерийцев, того, чья кровная линия несет титулы и власть. Должник, такой, как Удинаас, не может рассчитывать на брак.

Он встал, уставившись на нее. Друг, Халед, взял его за руку. Мягко усадил среди прочих участников. — Что с тобой, Удинаас?