Александр Золотько - Проклятие темной дороги Страница 9

— Вам отец приказал поговорить со мной? — сдерживая нарастающую ярость, спросил Гартан.

— Нет, — слишком торопливо ответил лекарь и отвел взгляд. — Не только он…

— Ваш врачебный долг? — дрожащим от гнева голосом спросил Гартан. — Забота о Ключах? О судьбах всей империи, которая захиреет без службы наместников из рода Ключей? Вы понимаете, что эта девушка спасла мне жизнь? Мне, будущей опоре империи, продолжателю рода? Если бы не она, на меня набросилась бы та тварь. На меня! Убила бы одним ударом, потом настигла бы девушку, а потом добралась бы и до поселка лесорубов, который был неподалеку… Девушка заметила ее и бросилась ко мне, чтобы предупредить. Хотя должна была бежать прочь или затаиться в траве… или просто умереть от страха… А она…

Гартан уже почти поравнялся с Мшистым дубом, когда услышал девичий крик, доносившийся со стороны вырубки. Девушка бежала в его сторону, что-то кричала, но сильный ветер гудел в верхушках деревьев, не давая расслышать, о чем именно девушка пыталась предупредить.

— Назад! — донеслось до Гартана, он оглянулся — сзади не было ничего опасного.

— Стойте!

Гартан натянул повод, Вулкан послушно замер, покосившись недовольно на своего хозяина.

Лес гудел, словно сотня волынок, деревья скрипели и визжали. Низкие тучи стремительно неслись над самыми верхушками деревьев.

Девушка бежала, ветер сорвал с ее головы платок и унес вверх, к тучам.

До Гартана ей оставалось всего с десяток шагов, когда что-то черное метнулось из-за деревьев ей наперерез. Девушка вскрикнула и упала, а Гартан, выхватив меч, пришпорил жеребца.

Тварь была небольшой, похожей на дикую кошку из Южных лесов, которую Гартан как-то видел в столичном зверинце. Только не шерсть покрывала ее тело, а плотная, мерцающая чешуя.

Увидев атакующего врага, тварь метнулась прочь от девушки, по дуге обходя всадника. Зверь испугался, подумал Гартан. Ни одно животное в этих лесах не отваживалось нападать на всадника, разве что зимние волки, но и те решались на это только от голода и всегда сбивались в стаю — не меньше десятка хищников.

Гартан на мгновение потерял тварь из виду, пытаясь рассмотреть, что там с девушкой; успел заметить, что светло-голубое платье ее залито кровью, но девушка вроде шевелится…

Тварь атаковала.

Удар пришелся на Вулкана. Когтистая лапа ударила жеребца по шее, разрывая плоть коня и ремни упряжи. Вулкан взвился на дыбы, заржал пронзительно, сделал шаг назад на задних ногах и, захрипев, рухнул на спину.

Но этого мгновения Гартану хватило, чтобы освободить ноги из стремян и спрыгнуть на землю. Мертвый жеребец упал в придорожные кусты, тварь зашипела, прижимаясь к земле перед новым броском; Гартан торопливо сорвал с себя плащ и намотал его на левую руку, не сводя взгляда со страшного противника.

Теперь черная бестия уже не казалась Гартану похожей на кошку, скорее эта была жуткая помесь крысы и рептилии. Оскаленная пасть источала слюну, голый длинный хвост с остервенением бил по угольно-черным бокам, словно тварь подгоняла себя, торопила с нападением.

Тварь прыгнула, и если бы Гартан остался стоять на ее пути, то неминуемо сбила бы его с ног. Но бросок пришелся в пустоту: хлестнув зверя краем плаща по морде, Гартан отскочил в сторону. Он хотел встать между девушкой, стон которой только что услышал, и черным воплощением смерти, готовящимся к новой атаке.

— Сюда, — пробормотал Гартан, покачивая краем плаща, — сюда, милая…

Тварь зашипела пронзительно и, мелко переступая когтистыми лапами, боком выбралась на дорогу.

Ветер толкал Гартана в спину, словно торопил его, требовал атаковать, не ждать, когда чудовище бросится на него, а ударить первым.

И это, возможно, спасло Гартану жизнь. С детства его учил отец, что никто не может заставить мужчину из рода Ключей сделать что-то, помимо его желания и воли императора. Никто и ничто. Даже ветер.

Тварь прыгнула вперед, но не взлетела в воздух, а скользнула по земле, отталкиваясь задними лапами и вытянув передние. Если бы Гартан сделал вперед хотя бы шаг, то не смог бы ни угадать, ни тем более остановить бросок чудовища.

Под удар передних лап твари Гартан подставил свой охотничий плащ и, почувствовав, как когти вонзились в плотную шерстяную ткань, быстрым круговым движением спеленал лапы плащом. Тварь хрипло взрыкнула, рванулась, но времени выпутаться у нее уже не было — Гартан наотмашь ударил ее мечом по шее. Удар отдался глухой болью в его руке и плече, словно пришелся по камню, но тварь взвыла, и это придало Гартану сил.

Еще удар — на этот раз по спине, недалеко от крестца. Тварь пронзительно взвизгнула, попыталась отскочить в сторону: плащ, уже почти превратившийся в лохмотья, все еще не давал ей свободно двигаться. Бестия неловко завалилась на бок, всего на мгновение подставив под удар свое брюхо.

Гартан успел ткнуть мечом. Лезвие вошло в живот почти без сопротивления, словно в брюхо рыбы. И, словно брюхо рыбы, Гартан вспорол живот твари одним широким движением меча, рванул рукоять и, подчиняясь скорее брезгливости, чем осторожности, отпрыгнул в сторону, избегая брызг черной крови.

Тварь рванулась, выбила освободившимися передними лапами меч из руки Гартана; тот попятился, выхватывая из-за пояса широкий охотничий кинжал, понимая, что короткий, в три ладони, клинок не сможет его защитить…

Но то была уже не атака твари, а ее агония.

Дождавшись, пока черное тело перестанет биться, Гартан, не выпуская кинжала из рук и не сводя глаз с мертвой твари, подошел к девушке, присел и, прикоснувшись пальцами к ее шее, нащупал слабо бьющуюся жилку.

Гартан вначале отнес девушку на руках в поселок лесорубов; потом, после того как рану на плече промыли и наскоро перевязали, отвез свою спасительницу в замок; две недели не отходил от ее постели, приносил ей воду, давал отвары лечебных трав, а теперь, когда она пришла в себя, когда уже могла отвечать на его вопросы — пусть кратко, пусть только «да» или «нет», — сердобольный лекарь смеет говорить о его долге перед родом Ключей?

Никто не смеет заставлять мужчину из его рода делать что-то против его желания, только воля императора.

Гартан ворвался в покои отца и сказал это, твердо глядя в его глаза.

Через месяц Канта выздоровела. Еще через месяц, к первому сезону Трех лун, Гартан предложил девушке стать его супругой, получил согласие, а к весенним праздникам сыграли свадьбу.

Все оказалось не так плохо, как поначалу опасалась мать Гартана. Канта была из старинного, хоть и обедневшего рода Стражей, так что ущерба чести Ключей не было, а то, что наследства за ней дать не могли — так Ключи никогда и не обогащались иначе, как через службу императору.