Наталия Андреева - Когда падают листья... Страница 9

Дарен отчаянно понимал, что ему вовек не отмыться, не отмолиться от пролитой им крови, что она будет преследовать его везде, куда бы он не направился, и что он до конца жизни был обречен слышать плач матерей и жен, убитых им. Он понимал, что как никто другой виновен в том, что чужая ненависть окружает его плотным, вязким коконом, из которого не выбраться, в котором задыхаешься, как в воде… Он понимал все. И старался не поддаваться кровавому безумию, но, чем дольше он боролся, тем яростнее опутывал его своими сетями невидимый паук, и тем меньше ему хотелось сопротивляться…

— Да, я трус! — зло выкрикнул он дождю. — И что с того?!

— С того?.. С того?.. — откликнулось эхо тоскливо.

Вершник упрямо сжал губы и вскинул голову. Руки в кожаных перчатках до боли сжали поводья, капюшон слетел с головы, и намокшие вмиг волосы облепили голову.

Страшные шрамы на теле вновь затянули болью, реагируя на холод и сырость.

"И пусть их! — ожесточенно думал Дарен, — пусть!"

К концу дня дождь так размыл дорогу, что копыта коня увязали в нем на ладонь. Дарен тоскливо посмотрел на приближающуюся развилку: одна вела в ближайшее селение, а вторая к пограничной заставе, однако и ежу было понятно, что до границы он уже при всем желании не доедет. Путник легонько сжал бока вымотавшегося Брони.

Старолесск со своей каменной стеной, усыпанной бисером бойниц, мало напоминал весницу, и Дарен не удивился бы, если через пару лет на карте появится новый город. Хотя, если вспомнить историю (а с историей, прямо его не касающейся, у Дарена были нелады с самого детства), то раньше Старолесск и был полноправным пограничным городом, но после нескольких инцидентов на заросско-акиремской границе навевающая издалека ужас каменная стена почти развалилась, жителей практически не осталось, а дома горели, как факелы, не затухая, и город перестал существовать. Остатки былой мощи хранила в себе грубая кладка серых неприветливых стен, да не успевшие сгореть древние рукописные книги.

Но Дарен никогда здесь не был, книгами интересовался только поскольку постольку, а непрекращающегося почти восемь лет пожара не видел, да и не мог видеть, и потому отстраивающаяся заново стена подтолкнула его к совершенно другим мыслям, глядящим в светлое будущее, а не в темное прошлое.

Где-то на лестницах перекрикивались рабочие, стучали топоры, слышалась отборная ругань, смеялись дети на улицах, кричали их родители…

Медленно, но неумолимо темнело. Солнце, так и не выглянувшее из-за сизых матовых туч за весь день, завершало чертить полукруг и спускалось к алой ниточке горизонта.

Дарен, подъехав вплотную к негостеприимно закрытым воротам, спешился и, взявшись за массивное кольцо, три раза стукнул.

Прошла волна, вторая, третья… Смеркалось. Путник хотел было уже снова стучать, но тут ворота со скрипом стали открываться, выпуская сухонького седого старичка в небогатой одежде.

— Вечер добрый, — поздоровался он.

— Здравствуйте, — Дарен кивнул ему и собирался въехать, но старичок загородил собой проход.

Путник нахмурился:

— Что-то не так?

— Дык… Пошлину заплатить надобно.

Дарен оторопел.

— Что? Какую пошлину?

— Какую-какую… — и он вытащил из-за пазухи смятый листочек, — Читать умеете, господин?

Путник нетерпеливо выхватил бумажку из сморщенных рук и пробежался по ней глазами. Потом в сердцах сплюнул.

— Слушай ты, старый сморчок, ты сам-то это читал? Тут написано: "брать пошлину с торговых людей!", я, что так на караван похож?!

— А мне почем знать? — дотошный старичок не собирался сдаваться. — Мало ли, что, хе-хе. Может, ты в сумках чего прячешь.

— Прячу, — добавив меда в голосе, сказал Дарен и рявкнул: — удавку тебе на шею, старый хрыч!

— Ты меня тут не пужай! — он подбоченился, — пуганные мы уже, пуганные… И не раз, замечу, ох, не раз.

Путник сузил глаза, в которых появлялись отзвуки начинающейся бури, но, то ли дедок их не видел, то ли не хотел замечать.

— На, — Дарен со злостью выхватил кралльский приказ, чуть не порвав ценную бумагу, и всунул ее под нос деду, — я мерцернарий его величества кралля Блуда Первого.

Старик невозмутимо отвел руку путника: похоже, его совсем не волновал тот факт, что за задержку срочника обычно полагается штраф в десять злотов. И даже то, что срочник этот был чуть ли не в два раза выше его самого.

— Что опять?

— Дык… Того, не обучены мы читать-то, — старик всунул приказ обратно в руку Дарену.

— Так. — Путник заставил себя прикрыть глаза. — Позови кого-нибудь, кто обучен.

— Не можно. — тот гордо вздыбил морщинистый подбородок. — А то ж, хе-хе, покуда я ходить буду туды-сюды, ты возьми, да и пройди в Старолесск.

— Закрывай ворота.

— Что? — старичок прикинулся глухим и подставил правое ухо, — не слышу!

— Закрывай ворота и ищи грамотного человека в своей веснице! — прорычал Дарен, — и если через десяток волн я не дождусь тебя, то перелезу через эту стену!

Старик окинул путника скептическим взглядом, но, видимо пришел к выводу, что тому действительно это под силу. Потом перевел взгляд на флегматичного Броню и торжествующе выставил вперед кривой указательный палец.

— Ага! — он снова захехекал, — а лошадку-то как через стену потащишь, а?

Согласитесь, трудно сдерживать рвущийся наружу звериный рык после непрерывной скачки в четырнадцать побегов, когда ты весь мокрый, потный, голодный, усталый и, вдобавок ко всему, раненный в плечо. Вот Дарен и не стал сдерживать.

— А за лошадку я с тебя спрошу. Лично!

Путник не знал, это ли сомнительное обещание повлияло на решение мерзкого старикашки али окрик позади него, но, так или иначе, он тщательно запер ворота перед носом Дарена, а меньше, чем через пять волн во вновь открывшихся створках показался молодой стражник, позади которого мелко семенил невыносимый дедок, ожесточенно жестикулируя и, по-видимому, что-то доказывая.

— …а я говорю ему: "Не можно!", значиться, а он мне…

— Замолкни, — юноша быстро пробежался взглядом по протянутой ему путником бумажке, нахмурился, перевел взгляд на старика, пробормотал что-то маловразумительное, после чего с поклоном поприветствовал Дарена и отдал ему кралльский приказ. — Простите великодушно, господин мерцернарий, наш… смотритель иногда… эм… усердствует больше, чем того надобно.

— Да куда уж больше, — проворчал Дарен, беря коня под уздцы и проходя, наконец, в весницу-город. — Здесь есть хотя бы одна гостильня?

— Вам какую: подешевле или?.. — стражник, судя по всему, был жутко доволен тем, что легко отделался, — тут совсем рядом "Бычья цепь", а ежели дальше пройдете, то увидите "Козью ножку".