Патриция Маккиллип - Барды Костяной равнины Страница 10

При этих словах сердце Найрна сжалось в комок, а кровь отлила от лица. Старый бард развернул коня, однако Найрн успел заметить усталость и отвращение, мелькнувшие на его лице.

– На рассвете, – напомнил он, не оглядываясь. – Перед шатром короля Оро.

– Но ты ведь бард, – взмолился Найрн ему вслед. – Вложи в послание хоть толику поэзии, или к рассвету я окажусь среди мертвых, и вороны выклюют мне глаза.

Деклан обернулся. Лицо его вновь было безмятежно.

– Я слышал, на что ты способен. Найди во всем этом собственную поэзию.

Ковыляя назад в сумерках, сгущавшихся над полем битвы, не глядя на черные тучи воронья, взвивавшиеся ввысь из-под ног, Найрн сумел облечь требования короля Оро в более лестные выражения. Бессильно обмякший в кресле под пологом шатра, в окружении генералов, Анстан молча выслушал принесенную Найрном весть, прорычал что-то нечленораздельное, обеими руками сорвал с головы корону, швырнул ее наружу и сам двинулся следом, задержавшись на пороге лишь затем, чтобы сказать:

– Собраться перед рассветом. Здесь. Всем до одного.

С этими словами он вышел горевать о своей судьбе под луной. То же сделал и Найрн, двинувшийся в противоположную сторону с арфой, которой не брал в руки много недель. Слышал ли его нежную, печальную музыку тоскующий король, играл ли он одним лишь лицам мертвых, озаренным луной, – об этом Найрн даже не задумывался. Только надеялся, что тугоухий король не примет его за Деклана и не метнет в него кинжал в темноте.

Но в предрассветный час, стоило Найрну явиться к королевскому шатру, Анстан удивил его.

– Прихвати арфу, – без лишних слов велел он. – Я слышал, как в эту ночь ты отдавал последние почести мертвым воинам Приграничья, – окинув взглядом грязного, оборванного барда, он жестом подозвал слугу. – Тебе найдут достойное платье. Переоденься да лицо умой, а то и сам выглядишь полумертвым. Наверняка тому, – буркнул он генералам, – что этот варвар так возвысил своего барда, есть причина. Не то чтоб я ее понимал, но можно хоть сделать вид, что и мы не хуже него.

Позже, стоя на коленях рядом с Анстаном, на раскисшей от утренней росы, истоптанной множеством ног земле перед шатром нового короля и глядя на земляного червя, извивавшегося в комьях грязи, Найрн с горечью думал о том, что сейчас даже этот червяк много выше, чем он. Уголком глаза он увидел, как меч и корона Анстана легли – ниже некуда – в грязь под ногами Оро. Тогда-то он и разжал крепко стиснутый кулак. Самоцветы, скатившись с ладони, вспыхнули в мерзкой слякоти, будто угли.

– Что это? – глубоким, рокочущим басом спросил Оро, высокий, дюжий человек со спутанными рыжими волосами. Его широкий плащ поверх рубахи был застегнут на продолговатые пуговицы, вырезанные из кабаньих бивней, такие же пуговицы красовались на отворотах сапог. Ряд острых кабаньих бивней, отлитых из золота, украшал и венчавшую его голову корону. Слова он подбирал не так уверенно, как Деклан, и в речи его слышался тот же непривычный напев.

– Самоцветы с арфы твоего барда, – отвечал Найрн, слишком удрученный для забот об учтивости (да и кому из королей взбредет в голову ожидать хороших манер от ничтожного червя?). – Я забрал их у него.

На миг над полем воцарилась полная тишина. Даже вороны удержались от замечаний.

К изумлению юного барда, Оро присел перед ним на корточки.

– Взгляни на меня, – велел король, – и вспомни мой титул.

Найрн поднял голову. Глаза короля, цвета лесного ореха, долго удерживали его взгляд, всматриваясь, изучая, пока Найрн не услышал собственный голос:

– Да, милорд.

Оро отвернулся, устремив пронзительный, немигающий взор на Деклана.

– Как он забрал их?

– Они пошли на его зов, милорд.

– Вот как, – выпрямляясь, выдохнул король. – Тебе повезло с бардом, сэр рыцарь.

– Да, – безучастно согласился Анстан, и с горечью уточнил: – Милорд.

– Возможно, даже слишком повезло. Он – оружие, и я присовокуплю его к боевым трофеям. Встань.

– Он – всего лишь полковой бард, – озадаченно возразил Анстан, поднимаясь из грязи.

– Что ж, отныне он тебе ни к чему.

С этими словами Оро отвернулся и взмахнул рукой, приглашая всех в свой шатер.

– Там, откуда я родом, – продолжал он, – барды в высокой цене. И за этого ты получишь достойную плату. Он может вернуться за инструментами и прочими пожитками.

Кивнув паре стражников, он взглянул на Деклана и вопросительно изогнул бровь.

– Справятся, милорд, – кратко ответил Деклан. – Его невежество не знает границ.

– О? Значит, его несчастье обернулось удачей для нас, – он перевел полный любопытства взгляд с Найрна на стражей. – Отправляйтесь с ним.

Его отвели через поле назад. На ходу Найрн смотрел, как кружатся в воздухе черные стаи ворон, вспугнутых воинами в поисках раненых. Столь же черны были и мысли, кружившие в его голове. В глазах Деклана он потерпел поражение, не сумев справиться с каким-то необычайно важным делом, способным изменить ход вчерашней битвы. Как именно? Этого Найрн не мог и вообразить. Но оттого, что он так жестоко оплошал, Деклан более не ждал от него ничего иного. Сманить своим пением самоцветы с арфы старого барда ему удалось лишь случайно, в порыве невероятно глубокого, страстного вожделения без малейших надежд. Теперь он вновь чувствовал то же самое – он был переполнен отчаянным, лишенным хоть крохи надежды желанием убраться от этой кровавой бойни и от зловещего взгляда Деклана как можно дальше.

Ах, если б он мог змеей уползти прочь среди мертвых тел, улететь, смешавшись со стаей ворон…

В отсутствие иных, лучших мыслей, он оставил стражей рыться в вещах Анстана и прошел в заднюю часть шатра, где, среди бесполезных отныне знаков воинской доблести, были разбросаны его пожитки. Ни походный барабан, ни обшарпанный рог не уместились бы в заплечном мешке. Нехотя бросив их, он взял генеральский меч, разрезал парусину стены у самого пола, выскользнул наружу позади шатра с арфой, заплечным мешком да чьей-то парой сапог, и быстро прошел прочь мимо утренних костров разбитого войска Анстана. Видя это, мрачные воины молча подняли ему вслед кружки – на удачу. Подобно земляному червю, Найрн упал наземь и пополз, скользя на брюхе среди непогребенных тел, и, скорее поспешно, чем осторожно, достиг густых зарослей вдоль берега реки.

Никто не поскакал за ним и не отволок назад. Однако, стоя у кромки воды, Найрн ощутил на себе чей-то взгляд. Под этим зловещим взглядом волосы по всему телу поднялись дыбом, кожа похолодела, как лед, суставы утратили гибкость. Он оглянулся, вскинул взгляд – и увидел на ветке белую сову, уставившуюся на него сверху вниз огромными золотыми глазами.

Вдруг голову наполнил голос из ниоткуда, одновременно певучий и сильный.

«Ты нашел меня раз, нашел и другой, третьего не миновать».

Крик, вырвавшийся из горла, мог бы и мертвых заставить открыть глаза. Найрн бросился бежать.

Он бежал не день и не два. Казалось, недели, а то и месяцы миновали, прежде чем он вновь почувствовал себя в безопасности и немного замедлил бег. Он скрылся в южных лесах Приграничий, держась небольших деревушек, самых непритязательных особняков, арендаторских домиков, столь древних, что камни их стен могли бы пустить в землю корни. Грязный, оборванный полковой бард последнего из королей Приграничий везде находил сострадание и почет. Баллады, сложенные им о Битве при Уэльде, открывали перед ним любые двери, давали стол и кров, ибо событие это было столь новым, что лишь немногие в тех тихих, никогда не меняющихся краях понимали: древнего трона северных королей больше нет. Опережая солдат и чиновников короля Оро, Найрн странствовал по самым уединенным уголкам страны, где сотнями лет могли жить древнейшие из слов, сказаний и музыкальных инструментов, а вести о том, что происходит в мире, опаздывали на сезон или два. Здесь Найрн с некоторым запозданием узнал о том, что Оро забрал под свою руку последнее из пяти королевств и дал своим новым землям имя «Бельден».

К тому времени Найрн провел в странствиях теплые времена года, и перезимовал в уютных усадьбах хуторян и купцов, до сих пор ухитрявшихся избегать внимания нового короля. За стол и кров он, как всегда, расплачивался музыкой, а попутно разыскивал и запоминал незнакомые древние песни. Казалось, время течет незаметно – вот только даже здесь, в глуши и безвременье, у самого края земли, имя и лик короля на монетах все чаще принадлежали не Анстану, а Оро. Впрочем, в местах, столь отдаленных от древних дворов, и в старых-то королях, известных здесь лишь из баллад об их войнах да битвах, нередко путались. За время странствий Найрн почти не замечал изменений на лице мира, где пять королевств превратились в одно, и пять королей сменились одним – Оро. Но вот однажды, под конец лета, не слишком-то заботясь о том, в какой точке мира находится, Найрн миновал отрадные поля и леса восточного Бельдена и вышел на равнину Стирл.