Уильям Моррис - Сказание о Доме Вольфингов (сборник) Страница 11

Но она произнесла в ответ:

«Ты бился в сорока различных битвах,И я стояла рядом, на знамёна,Потрёпанные ветром, я смотрелаДа на осиновые копья, но сегодняЯ не пойду с тобою, ибоЯ подчиняюсь Року. Моё сердцеПредвидит с болью предстоящий бой.Я так боюсь – я не пойду с тобою.Привычная ходить по лесу,Что окружает тучные поля,Я остаюсь. Ты был в чужих краях,Ты воевал с бесчисленной толпойВрагов безжалостных, но те, кто нынеИдут на вас, сильнее и мудрееВсех прочих. И на их знамёнахМогущественный бог. Они живутВ угрюмых, мрачных городахС чернеющими, тусклыми домами,Как в преисподней. Правда, естьТам и прекрасные, чудесные строеньяИз мрамора, где в роскоши пируютВластители и полководцы. Рядом с нимиДома жрецов – там тайные обрядыСвершаются. И близко-близко,Словно стволы деревьев в лесной чаще,Стоят в домах колонны, между нимиПрекраснейшие статуи божеств,Одетые точь-в-точь, как прежде,Ещё до сотворенья городов.А сколько золота у этого народа!Оружия, доспехов – мне не счесть!Диковинные, странные машиныРаботают на них, но для чегоОни – неведомо. Порядком стройнымВаш враг вступает в бой, за ним народыБезмолвно покорённые идут.Друг мой возлюбленный, я ясно вижу:Вот ты спешишь на поле грозной брани.На этот раз могучий, грозный РокВелит остаться твоей Солнцу Леса!Я с Вольфингами на войну не смеюПойти – о, горе, горе, горе, горе!Я вижу смерть того, кто столько битвПровёл, непобеждённый. В этот разГрозит, грозит отважному погибель!Могучий Рок!»

Воин, ласково глядя на женщину, ответил:

«Благодарю тебя, мой милый друг!Слова твои верны, любовь крепка,Но умирают все, и мы с тобоюВ конце времён окажемся в однихБожественных палатах. Так зачемМенять судьбу?»

На лице женщины появилась радость: «Кто знает Судьбу, прежде чем она настигнет? Моей судьбой долгое время было любить тебя и помогать тебе. Я и сейчас с тобой».

Она запела:

«Мечи народа, что на вас войнойИдёт, – остры, а копья меткоБросает враг. Но есть защита —Кольчуга. Выковал её кузнецОдин. Как ты вступаешь в бой? Где шлем твой?И как прочны доспехи? Как невольник,Ты гол или одет в броню из стали,Как подобает королю?»

Тиодольф вздрогнул, и лицо его покраснело:

«О, Солнце Леса, знаешь ты прекрасно,Как бьются люди Марки. В бой вступаемВ доспехах мы, чтобы стрела, случайноНас не убила. ТрусуНегоже убивать из-за засадыМогучих воинов – да ещё прежде,Чем силу, храбрость, мощь они покажут.Но до того, как кончится сраженьеИ враг бежит, доспехи будут снятыИ отличить тогда вождя народаОт самого последнего рабаВозможно лишь по ранам. Пасть в бою,Когда ты сделал всё, что мог, —Достойно!»

Женщина, улыбнувшись, ответила:

«О, Волк народа, подожди, послушай!Когда иссякнут жизненные силыИ Вольфинги прославят твою смерть?В огне сжигают дерево с плодами,Которых ещё нет, и с цветом,Что мог родиться, но неужто тыОбречь меня способен на вдовство,На то, чтоб к погребальному кургануТебя я проводила толькоИз-за того, что ты в пылу сраженьяНеукротим, как вольный ветер в поле?Послушай меня, сделай, как прошу я:Кольчуги не снимай! Тогда вернёшьсяС войны на юге ты живым и вместеСо мной воссядешь в тени буков, чтобыМои глаза и губы целовать».

И она, лаская, поцеловала его и положила свою ладонь на его грудь. Он мягко принял её ласки и, весело рассмеявшись, сказал:

«О, дщерь богов, ты в нашем мире долгоЖивёшь и видела немало. ПомнишьЛюдей, что, горя не познав, горюютО том лишь, что ещё должно случиться?Сейчас ты, словно дева, что впервыеВ объятиях мужчины, рог заслышав,Зовущий к бою, ластится и жмётся.Ты знаешь, как тяжёл топор, как сердцеПронзает меч. Ты о Судьбе мне пела —А ведь Судьба, о, дщерь богов, и рубит,И пробивает все кольчуги в мире.Да разве может молотом невольникСоздать в огне кольчугу, что отсрочитСудьбою предназначенное? РазвеУкроет сталь грудь воина лихого,Что побеждён врагом его народа?»

Теперь рассмеялась Солнце Леса. Смеялась она громко, но смех её был так мелодичен, что сливался с песней лесного дрозда, который только что проснулся и пел, сидя на ветви рябины. Женщина молвила:

«Я, дщерь богов, тебе, могучий воин,Не расскажу о том, откудаКольчугу эту привезли и кто тот мастер,Что выковал её, но, милый, верь мне —Надень её пред битвой и до самыхПоследних взмахов грозного оружьяЕё ты не снимай! И крепкой, прочнойОна тебе защитой станет – жизниТы не лишишься. Року неподвластна,Сама, как Рок, кольчуга защитит».

С этими словами Солнце Леса, сидя рядом с Тиодольфом на каменном престоле, наклонилась к земле, опустила руку в высокую, покрытую росой траву и достала оттуда переливающуюся тёмно-серым кольчугу. Затем она снова выпрямилась и положила кольчугу на колени Тиодольфа. Он взял её и долго вертел в руках, удивляясь тому, как она была сделана. Наконец, он произнёс:

«Какое зло несёт мне этот страж,Эта сокровищница боязливой жизни,Эти ворота в городской стене,Что вечно заперты перед врагом? Её ковалНе житель леса и не житель дола,А житель подземелья – старый гном.Боимся мы, народ земной, их гнева,Их радости и равно их печали».

Возлюбленная обняла Тиодольфа, приласкала, и голос её стал нежнее, чем голос любого из смертных:

«Нет, мой любимый, ни тебе, ни мнеКольчуга зла не принесёт. НапрасноСтрашишься ты. Мы будем вместе.И жизнь, что даровала я тебе,В сраженье не прервётся. Долго-долгоМы будем счастливы – исполни, друг мой,Исполни просьбу: чудную кольчугуНадень пред боем, защити себя.Тогда охотник на исходе ночи,В лесу блуждая, на твоей могилеМой призрак не увидит, мои слёзыНе орошат сырой земли, смешавшисьС прозрачной утренней росой. И пастухаНа солнечном лугу не испугаетЗадумчивая тень, наполнив душуПредчувствием беды, что вскореОбрушится на Вольфингов. Мой плачТабунщик не услышит, в час полночныйПроснувшись. Моих слов разгульный ветерНе принесёт в дом Вольфингов, когдаМужчины будут на войне и только жёныОстанутся оплакивать мужейИ тех детей, что в браке им родили.Исполни мою просьбу, Тиодольф,Чтоб Дому Вольфингов не ведать скорби,Чтобы не пала тенью на негоСмерть Той, что избирает Жертву».

И Солнце Леса снова обняла воина, но он не произнёс ни «да», ни «нет». Наконец, Тиодольф обнял её в ответ, и гномья кольчуга упала с его колен на траву.

Так они и сидели на лесной поляне, пока не окончились сумерки и не поднялось солнце. А когда Тиодольф вышел из буковой рощи на свет, падавший между листьями орешника, что легко колебались свежим утренним ветерком, тело его от шеи до колен покрывала блестящая матовым светом кольчуга из тёмно-серых колец, сработанная гномами в стародавние дни.

Глава IV. Вольфинги отправляются на войну

Когда Тиодольф вернулся к жилищу своего рода, все Вольфинги уже были на ногах. Невольники, как мужчины, так и женщины, а также свободные спешили из хижины в кузницу и из кузницы в бражный зал с тем, что необходимо для воинского снаряжения или с одеждой для тех, кто отправлялся в поход. Последние стояли близ Врат Мужей, либо степенно сидели в самом зале. Кто-то наблюдал за царившей суматохой, расположившись на открытом воздухе возле хижин невольников, где стояло несколько задержавшихся телег (в большинство уже запрягли быков и выехали на луг за пашней). Предназначенных на убой коров, как и коней для воинов, тоже согнали на луг, там же толпились и невольники, следившие за конями, на которых уже были седла и уздечки; правда, не на всех – некоторых невольники только запрягали.

Рамы телег люди Марки собирали из прочных ясеневых жердей, а панели – из осины. Колёса прилаживали на широких осях, чтобы телеги могли проходить и по ухабам, и по ровной земле. Над телегами делали добротные навесы из собранных ивовых шестов, покрытых чёрными квадратными войлочными коврами, наподобие кровли. Войлок для них изготавливали из грубой шерсти (Вольфинги во множестве разводили овец). Такие телеги служили людям домами, когда это было необходимо. В них складывали пропитание и воинское снаряжение (чем сейчас и занимались), а после битвы в них же перевозили тех раненых, кто не мог удержаться на коне. Не секрет, что временами воины на этих же телегах привозили домой богатства юга. Если же случалось, что вражеская сила превозмогала их, то вместо бегства они часто укрывались за этими телегами, расставленными так, чтобы образовать ограду. Тогда несколько невольников охраняли её, а воины ждали внутри, пока не пойдут на штурм те, кто хочет выманить их вновь сражаться в открытом поле. Такие ограды из телег Вольфинги называли вагенбургом*.