Роберт Л. Андерсон - Страна снов Страница 14

– Так нечестно! – засмеялась она, задыхаясь, когда Коннор поднял руки и объявил себя победителем. – Ты смошенничал!

– Я применил стратегическую хитрость, – поправил он. На секунду они оказались совсем близко – Деа видела каждую ресницу Коннора, зеленые крапинки на коричневой радужке, мягкие грани скул. Настолько близко, что она не сомневалась – сейчас Коннор ее поцелует на глазах у всех.

– Не лишено смысла, Донахью, – подтвердила Голлум, и волшебство исчезло. Коннор постучал Деа по голове, будто младшую сестрицу.

Счастлива. Деа была счастлива! Она забыла о ночных кошмарах Коннора, о том, как мать постучала к ней в спальню и велела собирать чемодан, о лжи о своем отце. Она забыла все, кроме аркадных игр, вкуса сахара, запаха кукурузных булок с сосисками, Голлум, побежавшей за Маком, чтобы предотвратить годзиллово разграбление лотка с конфетами, и руки Коннора у себя на талии. Деа хотела растянуть этот день до бесконечности, раздуть его, как стеклянный шар, и навсегда оказаться внутри. Только теперь она начала понимать, как одиноко жила, – так выброшенный на берег осознает, насколько близко прошла смерть. Деа хотелось крепко схватить свое счастье, как что-то вещественное, и не отпускать.

Но время шло. Солнце поблекло, стало холоднее. Состав отдыхающих менялся: родители с детьми спешили на парковку. Ричи показал норов, разревевшись, когда не выиграл в дартс.

– Это мне сигнал, – сказала Голлум, сажая братишку себе на бедро. При ее худобе она была удивительно сильной – видимо, от работы на ферме. – Пойду-ка я домой, чтобы успеть до эмоционального Армагеддона. Ричи, скажи: «До свидания». Попрощайся, Мак.

Мак уклонился от этой чести, а Ричи зарылся лицом в плечо сестры и снова завопил. Вытаращив глаза, Голлум скрылась в толпе.

Оставив Деа с Коннором одних.

Как на свидании.

Деа с трудом отогнала эту мысль.

Компания парней из конкурирующей школы, в футбольных куртках, явно пьяные, пробиралась через толпу, награждая друг друга тычками и соревнуясь, у кого громче получится. Две девицы с густо подведенными глазами и грудью, вздыбленной почти до подбородка, курили у забора в ожидании, когда к ним подойдут пофлиртовать.

Солнце, протянув к людям последний луч, утонуло за горизонтом. Коннор ушел за билетами, а Деа сидела у площадки для электромобилей, наблюдая за непредсказуемыми столкновениями, и думала, что, если бы Тоби не сбежал, она могла бы вовсе не познакомиться с Коннором, который просто соткан из счастливых совпадений.

– Здрасьте, крышу покрасьте!

Обернувшись, Деа была неприятно шокирована: перед ней стояли Морган Девоу и Хейли Мэдисон, которые до сегодняшнего дня ее в упор не замечали, разве что швырялись пустыми банками из-под колы, разъезжая на тачке Такера Уоллеса. Хейли жевала соломинку, глядя на Деа как на старинный артефакт, чье применение ее остро интересовало.

– Чего вам? – сказала Деа, понимая, что к ней подошли не поболтать. Ей хотелось спровадить этих дряней до возвращения Коннора.

Морган Девоу считалась самой красивой в школе, хотя Деа решительно не понимала, почему. У Морган было широкое, как тарелка, пустое лицо и невыразительные свинячьи глазки, стеклянные от транквилизаторов. У нее всегда был такой вид, будто ей все надоело.

– Ты того, поосторожнее, – неожиданно сказала Морган, прислонясь к забору. От нее пахло ирисками, ментоловыми сигаретами и алкоголем. Интересно, что у нее в картонной чашке?

– Насчет чего?

– Насчет Коннора, – пояснила Хейли, будто речь шла о чем-то очевидном. Это была обычная манера Хейли разговаривать.

– А что насчет Коннора? – Деа казалось, будто она принимает участие в репетиции пьесы и единственная не знает своей роли.

Морган подалась ближе – она была пьянее, чем казалось, – и схватила Деа за локоть потной ладонью.

– Ты разве не боишься, что он снова сойдет с ума и перережет тебе глотку?

– Чего?! – изумилась Деа.

Морган уставилась на нее, приоткрыв рот.

– Ты что, не знаешь?

Она с гримаской переглянулась с Хейли.

– Не знает, – с растяжкой произнесла Хейли и хихикнула, чистя зубы соломинкой.

– Все же знают! – Морган снова повернулась к Деа и улыбнулась, показав жвачку во рту. – Он убил свою мать и брата! Под Рождество вышиб мамочке мозги, а потом застрелил младенца братика, и ведь всего-то шесть лет было этому Коннору!

– Вранье! – Деа вырвала руку из хватки Морган. – Чушь собачья!

– А потом сплел идиотскую историю о каких-то мужиках, которые вломились в дом! Скажи, тупизм? – Зубы у Морган были неестественно белыми. – Что ж это за грабители, если ничего не пропало?

У Деа свело под ложечкой. Ее бросило в жар и замутило. Хотелось воды.

– По возрасту его не судили, – добавила Хейли. Ее ногти были выкрашены ярко-розовым лаком и украшены крошечными зайчиками из «Плейбоя». – Но все знают, это его рук дело. Одна женщина даже пишет об этом книгу. Она тебе позвонит, как только узнает, что Коннор твой бойфренд. Она всем звонит.

– Коннор мне не бойфренд, – автоматически поправила Деа, сразу пожалев об этом. Получалось, будто она стыдится его. Она вспомнила, как у Коннора включился автоответчик, когда она в первый раз была у него в гостях: кто-то звонил из университета, с факультета уголовного права… У Деа закружилась голова.

– Уилл Бригс говорит, что Коннор просто ревновал к ребенку. Психанул однажды – и р-раз!

– Заткнитесь! – Деа на секунду зажмурилась. Девчонки глядели на нее, сдерживая глупые ухмылки, готовые захохотать, как только она отвернется. Деа еле сдержала слезы. Не станет она плакать перед ними! – Это вранье, вы все придумали!

– Мы же ради тебя стараемся, Одеа, – сообщила Морган с фальшивой любезностью. Прежде чем Деа успела ее остановить или среагировать, она лизнула большой палец и мазнула ее по щеке слюной. – На счастье, – пояснила Морган, обдавая лицо Деа горячим дыханием. – Оно тебе понадобится.

На этом они ушли, покачивая задами, оставив за собой запах алкоголя. Слюна Морган высыхала на щеке. Деа боролась с желанием заплакать. Она вытерлась рукавом и три раза глубоко вздохнула.

– Я вернулся. – Коннор пробился через толпу, подняв вверх кулак с билетиками, но сразу изменил тон при виде Деа: – Что случилось?

– Да так, ничего. – Глупо было стоять и слушать Морган и Хейли, которые наверняка все придумали с начала до конца. Никого Коннор не убивал, ерунда какая… Но Деа не могла забыть безлицых с их черными дырами-ртами и страшные крики. – Просто мне не хочется на электромобили.

– Ага, струсила? Обещаю сильно не таранить. – Коннор осторожно коснулся ее плеча, словно боясь, что она разобьется: – Точно ничего не случилось?

– Точно, – отрезала Деа. Ей вдруг вспомнилось лицо Коннора в окне, узкое и злое. В той же комнате его мать украшала елку. Не младенец ли плакал где-то в квартире? Часто ли Коннору снится гибель его семьи?

– Ну ладно, машинки пропустим, – уступил Коннор. – Но нельзя же не прокатиться на колесе обозрения! Тем более когда мы узнали, что оно метафора. Ты обещала, – добавил он, прежде чем Деа успела возразить.

– Хорошо, – скрепя сердце согласилась она. Наступил вечер, а волшебный день был непоправимо испорчен.

Может, подумалось ей, переезд не такая уж плохая идея. Начнем с чистого листа.

Тут она осознала, что самую малость, на один процент, поверила сплетне Морган и Хейли о том, будто Коннор убил своих родных. Ей сразу же стало стыдно. Коннор – самый хороший человек, которого она знает.

Не просто хороший, а замечательный.

Колесо обозрения оказалось старым, кабинки маленькими. Коннор плотно прижался к Деа, когда они втиснулись на сиденье, и нечаянно стукнул ее локтем, взявшись за поручень. Деа целую вечность не каталась на колесе обозрения и удивилась неожиданно исправившемуся настроению, захватывающему ощущению счастья и страха, когда они начали подниматься, останавливаясь через каждые шесть футов, пока смотрители собирали билеты и усаживали новых посетителей.

Они поднимались все выше, и вот уже болтающиеся ноги Деа казались гигантскими, способными сокрушить мелких, еле различимых людишек далеко внизу. Территория карнавала стала похожей на детскую игрушку. Деа представила, что Морган с Хейли тоже игрушки, маленькие пластмассовые модельки людей.

Колесо обозрения снова замерло. Сверху открывался такой вид, что у Деа захватило дух. Коннор болтал ногами, раскачивая кабинку.

– Боишься?

– Нет, – искренне ответила Деа. Забавно, как все меняется, стоит взмыть над землей: мир кажется далеким, мелким и незначительным. Неудивительно, что из птиц получаются лучшие вестники – даже во снах их невозможно удержать…

– Я рад, что познакомился с тобой, Деа, – Коннор улыбался. В темноте нельзя было разглядеть цвет его глаз. – Ты такая…

– Какая? – Его лицо снова оказалось совсем рядом – Коннор ухитрился извернуться на сиденье.