Роберт Говард - Приключения Конана-варвара. Путь к трону (сборник) Страница 34

– Станут ли они забираться так далеко на юг, если потеряли наш след?

– Они потеряли наш след, в этом нет сомнений; в противном случае они бы гоняли нас, как зайцев. При обычных обстоятельствах они бы прочесали лес на много миль вокруг. И некоторые из них неминуемо прошли бы неподалеку от этого холма. Они наверняка готовятся к переправе через реку. Нам придется рискнуть и пойти к берегу.

Ползком спускаясь вниз по камням, Бальт чувствовал, как яростно чешется у него спина между лопатками, – он все время ждал, что вот сейчас на них обрушится град стрел из зеленой чащи вокруг. Он боялся, что пикты обнаружили их укрытие и залегли в засаде. Но Конан был твердо уверен в том, что врагов поблизости нет, и оказался прав.

– Мы в нескольких милях к югу от их деревни, – проворчал киммериец. – К реке пойдем напрямик. Не знаю, как далеко ниже по течению они рассредоточились. Будем надеяться, что мы выйдем к воде ниже их.

С быстротой, которая казалась Бальту безрассудной, они повернули на восток. Лес казался вымершим и безжизненным. Конан полагал, что все пикты собрались поблизости от Гвавелы, если до сих пор не переправились на другой берег. Однако же следопыт был уверен, что днем они не станут форсировать реку.

– Кто-нибудь из охотников наверняка заметит их и поднимет тревогу. Они переправятся выше и ниже форта, так, чтобы их не увидели часовые. А остальные сядут в каноэ и поплывут прямо к речной дамбе. Как только начнется штурм, те, кто затаился в лесу на восточном берегу, атакуют форт с обеих сторон. Они уже пытались проделать это раньше, но получили такой отпор, что едва унесли ноги. А сейчас у них достаточно людей, чтобы добиться успеха.

Они шли вперед, не останавливаясь, хотя Бальт с вожделением поглядывал на белок, снующих по веткам, которых запросто мог сбить, метнув в них топор. Но он лишь со вздохом подтянул свой широкий пояс. Первозданная тишина и полумрак, царившие в первобытном лесу, начинали действовать ему на нервы. Он поймал себя на том, что мечтает об открытых дубовых рощицах и залитых солнечным светом лугах Таурана, о грубовато-добродушной атмосфере отцовского дома, крытого черепицей, с большими ромбовидными окнами, о тучных коровах, бродящих по густой сочной траве, о дружеских подначках загорелых дочерна пастухов и землепашцев.

Несмотря на то что рядом шагал спутник, ему было очень одиноко. Конан был настолько же частью окружающей дикой природы, насколько Бальт – инородным в ней телом. Киммериец мог, конечно, прожить долгие годы в больших городах по всему свету; мог иметь дело с правителями цивилизованного мира; однажды он даже мог осуществить свою нелепую прихоть и стать королем какого-либо государства; в конце концов, в жизни случались и более странные вещи. Но от этого он не переставал быть варваром. В первую очередь его занимало лишь удовлетворение основных жизненных потребностей. Маленькие радости, тривиальные и незначительные пустяки, так много значащие для любого цивилизованного человека, были ему чужды. Волк по-прежнему оставался волком, даже если по прихоти судьбы жил в одной стае со сторожевыми собаками. Кровопролитие, свирепость и насилие были для Конана неотъемлемыми спутниками той жизни, к которой он привык; он никогда не сможет понять и принять те маленькие радости, что так дороги сердцу цивилизованных мужчин и женщин.

На траву уже легли длинные тени, когда они вышли к реке и залегли в прибрежных кустах. Они могли наблюдать за рекой на милю в обе стороны. Но угрюмая и мрачная водная поверхность была пуста. Конан, нахмурившись, смотрел на другой берег.

– Придется рискнуть. Мы пойдем вдоль берега, потому что не знаем, переправились они через реку или нет. Леса на обоих берегах могут кишеть пиктами. Другого выхода все равно нет. Сейчас мы примерно в шести милях к югу от Гвавелы.

Он резко развернулся и стремительно присел, когда рядом щелкнула тетива. Сквозь листву сверкнула молния. Бальт понял, что это была стрела. Как разъяренный тигр, Конан одним прыжком вломился в кусты. Бальт увидел блеск стали и услышал чей-то предсмертный стон. Сам он едва успел развернуться и выхватить свой меч из ножен. В следующий миг он бросился в чащу за киммерийцем.

На земле лицом вниз лежал пикт с раскроенным черепом, судорожно вцепившись пальцами в траву. Еще с полдюжины аборигенов вились вокруг Конана, размахивая мечами и топорами. Они отшвырнули луки, бесполезные в рукопашной схватке. Подбородки у всех были ярко размалеваны и резко контрастировали со смуглой верхней половиной лица, а рисунки на мускулистой груди отличались от всех, виденных Бальтом ранее.

Один из них метнул в юношу топор, а потом и сам бросился на него с ножом в руке. Бальт уклонился, а потом схватил и вывернул запястье руки, сжимавшей нож, нацеленный ему в горло. Оба повалились на землю и стали бороться. Пикт дрался как дикий зверь, и его мускулы оказались твердыми, как железо.

Бальт пытался удержать его запястье и одновременно пустить в ход собственный топор, но борьба была настолько жестокой и бурной, что все попытки нанести смертельный удар пропадали втуне. Пикт старался освободить руку с ножом, не давая Бальту замахнуться топором, а потом ударил юношу коленом в живот. И вдруг он попытался перебросить нож в свободную руку, и в этот самый миг Бальт, привстав на одно колено, все-таки сумел развалить разрисованный череп надвое отчаянным ударом топора. Вскочив на ноги, он принялся дико озираться по сторонам в поисках напарника, ожидая увидеть его поверженным превосходящими силами противника. Но его ждало потрясение, и он впервые осознал всю свирепую силу и ловкость киммерийца. Конан уже избавился от двух нападавших, почти разрубленных пополам жестокими ударами его огромного меча. Немного успокоившись, юноша увидел, как Конан парировал выпад короткого клинка, с кошачьей ловкостью уклонился от топора и оказался на расстоянии вытянутой руки от туземца, наклонившегося за своим луком. Прежде чем пикт успел выпрямиться, окровавленный меч рассек его до грудины, где и застрял. Оставшиеся в живых воины одновременно атаковали киммерийца с двух сторон. Бальт метнул топор, уменьшив число нападавших ровно наполовину, а Конан, оставив попытки освободить меч, развернулся и встретил последнего пикта голыми руками. Коренастый воин, на голову ниже противника, прыгнул вперед, замахиваясь топором и одновременно нанося предательский удар ножом. Клинок бессильно лязгнул о кольчугу Конана и сломался, а топор завис в воздухе, остановленный железными пальцами киммерийца, мертвой хваткой вцепившимися в опускающуюся руку. Громко хрустнула кость, и Бальт увидел, как пикт побледнел и покачнулся. В следующий миг он потерял опору под ногами – Конан поднял его над головой и с такой силой швырнул оземь, что от удара о нее тот подпрыгнул и затих. По неестественной позе можно было с уверенностью заключить, что у него сломан позвоночник.

– Идем! – Конан вырвал свой застрявший меч и подхватил с земли топор. – Хватай лук, несколько стрел, и поспешим! Нам снова придется положиться на быстроту собственных ног. Крик услышали. Они будут здесь с минуты на минуту. Если мы попробуем переправиться через реку прямо сейчас, они утыкают нас стрелами, прежде чем мы доплывем до середины!

Выше по реке зазвучали свирепые завывания. Бальт содрогнулся, представив, что их издает человеческая глотка. Сжимая в руках подобранное с земли оружие, он устремился за Конаном сквозь густой подлесок прочь от берега, мчась со всей быстротой, на которую был способен.

6. Алые топоры границы

Конан не стал далеко углубляться в лес. Оказавшись в нескольких сотнях ярдов от реки, он свернул и побежал параллельно водному потоку. Бальт уяснил непреклонную решимость следопыта не дать оттеснить себя от реки, которую им предстояло пересечь во чтобы то ни стало, если они хотели предупредить людей в форте. Крики туземцев за спиной стали громче. Бальт решил, что те обнаружили прогалину, на которой остались лежать трупы их соплеменников. Новый взрыв яростных воплей означал, что пикты пустились за ними в погоню. Они оставляли после себя такой след, что любой пикт прошел бы по нему с закрытыми глазами.

Конан прибавил ходу, и Бальт, угрюмо стиснув зубы, постарался не отстать, хотя ему показалось, что в любую минуту он может рухнуть на землю без сознания. Он подгонял себя лишь усилием воли. Кровь гулко шумела у него в ушах, заглушая рокот барабанов.

Конан вдруг остановился. Бальт привалился к стволу дерева, с трудом переводя дыхание.

– Они отстали! – нахмурившись, проворчал Конан.

– Подкрадываются… втихаря, – выдохнул Бальт. Киммериец покачал головой.

– В погоне на столь короткое расстояние они вопили бы не переставая. Нет. Они вернулись. Мне показалось, что я расслышал чей-то крик позади них, прежде чем их вопли начали стихать. Их отозвали. Это хорошо для нас, но дьявольски плохо для людей в форте. Это значит, что пикты сосредотачиваются для атаки. Те туземцы, на которых мы наткнулись, были воинами племени, живущего ниже по течению. Они наверняка направлялись в Гвавелу, чтобы принять участие в нападении на форт. Будь я проклят, мы отошли слишком далеко. Придется переправляться прямо здесь.