Роберт Говард - Приключения Конана-варвара. Путь к трону (сборник) Страница 54

– Задумчивая тишина узких горных долин пришлась мне по нраву больше болтовни городских улиц, – сказала она. – Дети природы добрее человеческих детей. – Рука ее погладила загривок дремлющего волка. – Сегодня мои дети были далеко от меня, в противном случае мне бы не понадобился твой меч, мой король. Они спешили на мой зов.

– Чего хотели от тебя эти немедийские собаки? – требовательно спросил Конан.

– Мародеры армии завоевателей рыщут по окрестностям, от границы до самой Тарантии, – ответила она. – Глупцы, живущие в долине, сказали им, что у меня есть припрятанное золото, чтобы отвлечь их внимание от своей деревни. Солдаты потребовали от меня отдать им сокровище, а мои ответы только разъярили их. Но тебя здесь не найдут ни мародеры, ни люди, что преследуют тебя, ни даже ворон.

Он покачал головой, жадно поглощая скудное угощение.

– Я еду в Тарантию.

Теперь уже она покачала головой.

– Ты суешь шею в пасть дракону. Тебе бы лучше поискать спасения на чужбине. Твое королевство лишилось сердца.

– Что ты имеешь в виду? – пожелал узнать он. – И раньше можно было проиграть сражение, но выиграть войну. Одно-единственное поражение еще не означает потери королевства.

– Значит, ты поедешь в Тарантию?

– Да. Просперо будет оборонять столицу от Амальрика.

– Ты уверен?

– Ад и его дьяволы, женщина! – гневно вскричал он. – А как иначе?

Она покачала головой.

– Мне представляется, все обстоит совсем не так. Давай посмотрим. Приподнять вуаль нелегко, но я попробую и покажу тебе твою столицу.

Конан не видел, что она бросила в огонь, но волк заскулил во сне, а над очагом поднялось облако зеленого дыма, которым затянуло всю хижину. На его глазах стены и потолок раздвинулись и исчезли, растаяв в невообразимой дали; дым клубился вокруг короля, застилая ему глаза. В нем появились и задвигались тени, которые вдруг обрели поразительную четкость.

Перед ним возникли знакомые башни и улицы Тарантии, на которых бурлила толпа, но при этом король каким-то образом видел и стяги Немедии, неотвратимо продвигающиеся на запад сквозь дым и пламя горящей и разграбленной земли. На главной площади Тарантии бесновались доведенные до отчаяния горожане, крича, что король погиб, что бароны готовятся поделить земли между собой и что правление любого короля, пусть даже Валерия, лучше анархии. Просперо в сверкающей броне пытался успокоить их, уговаривая довериться конту[21] Тросеро и призывая послать на стены людей, чтобы помочь оборонять город. Но горожане набросились на него, визжа от страха и безрассудной ярости, обвиняя его в том, что он, дескать, мясник Тросеро и принес им больше зла, чем Амальрик. В его рыцарей полетели гнилые отбросы и камни.

Картинка смазалась и потускнела – очевидно, прошло некоторое время, – а потом Конан увидел, как Просперо и его рыцари выезжают из ворот и, пришпоривая коней, скачут на юг, оставляя за собой охваченный беспорядками город.

– Идиоты! – хмуро проворчал Конан. – Глупцы! Почему они не поверили Просперо? Зелата, если ты решила подшутить надо мной…

– Это уже миновало, – невозмутимо, хотя и невесело, отозвалась женщина. – Это был вечер вчерашнего дня, когда Просперо выехал из Тарантии и армия Амальрика подошла уже почти к самому городу. Со стен люди видели, как они жгут и грабят окрестные деревни. Вот я и прочла об этом в дыму. На закате немедийцы заняли Тарантию без сопротивления. Смотри! Вот что происходит сейчас в королевском зале столицы…

Конан вдруг понял, что видит перед собой большой тронный зал. На возвышении для короля стоял Валерий в подбитой мехом горностая накидке, и Амальрик, так и не снявший запыленных и окровавленных доспехов, водружал на его соломенные кудри богато инкрустированный и сверкающий золотом ободок – корону Аквилонии! Толпа разразилась приветственными криками; за происходящим угрюмо наблюдали длинные шеренги закованных в сталь немедийских солдат, а представители знати, пребывавшие в немилости при дворе Конана, расхаживали с важным и самодовольным видом, выставляя напоказ герб Валерия на рукавах своих одеяний.

– Кром! – С губ Конана сорвалось привычное проклятие, когда он вскочил на ноги, сжав огромные кулачищи. Жилы на висках у него вздулись, а черты лица исказились от гнева. – Немедиец надевает корону Аквилонии на голову этому ренегату – да еще в королевском зале Тарантии!

Дым рассеялся, словно устрашившись его ярости, и сквозь слабую пелену он различил горящие глаза Зелаты.

– Ты сам видел – в твоей столице люди потеряли свободу, которую ты завоевал для них потом и кровью, отдав себя в руки работорговцев и убийц. Они продемонстрировали, что не верят в свое предназначение. И это с ними ты собирался отвоевывать свое королевство?

– Они думали, что я погиб, – проворчал Конан, немного успокоившись. – Сына у меня нет. А воспоминания не могут править людьми. Ну и что, если немедийцы взяли Тарантию? Есть еще провинции, бароны и крестьяне. Валерию досталась пустая слава.

– Ты упрям, как и надлежит воину. Я не могу показать тебе будущее, и я не могу показать тебе все прошлое. Я всего лишь позволила тебе посмотреть в окно, приоткрытое неведомыми силами. Хочешь заглянуть в прошлое, чтобы найти в нем ключ к настоящему?

– Хочу. – Король опустился обратно на скамью.

И вновь зеленый дым заклубился и поплыл по комнате. И вновь перед ним возникли непонятные образы, на этот раз – чужие и кажущиеся бесполезными. Конан увидел высокие черные стены и пьедесталы, прячущиеся в тени, на которых стояли отвратительные боги в зверином обличье. В полумраке скользили люди: смуглые жилистые мужчины в набедренных повязках красного атласа. Они несли зеленый жадеитовый саркофаг по гигантскому черному коридору. Не успел он присмотреться, как перед ним развернулась другая сцена. Он увидел пещеру, сумрачную и полную гнетущего ужаса. На алтаре из черного камня стоял необычного вида золотой сосуд в виде половинки раковины. В эту пещеру вошли несколько человек из тех, что несли саркофаг с мумией. Они схватили раковину, и тени заклубились вокруг них, и что произошло далее, он не понял. Зато он увидел яркое свечение в абсолютной темноте, подобное сгустку живого огня. А потом дым стал просто дымом, поднимающимся над костром, в котором тлели сучья тамариска, редеющим и тающим под потолком пещеры.

– Что все это значит? – недоуменно поинтересовался он. – Я могу понять то, что видел в Тарантии. Но что означают эти картинки с заморийскими ворами, крадущимися по подземному храму Сета в Стигии? И та пещера – я никогда не видел и не слыхал ни о чем подобном, а странствовал я немало. Если ты можешь показать мне эти разрозненные видения, значения которых я не понимаю, почему бы тебе не показать мне всю картину целиком?

Зелата поворошила угли и ничего не ответила.

– Такие вещи подчиняются непреложным законам, – проговорила она наконец. – Я не могу объяснить их тебе; я сама не до конца понимаю их, хотя и стремилась обрести знание в уединении горных вершин в течение стольких лет, что и сама сбилась со счета. Я не могу спасти тебя, хотя и жалею об этом. Но, в конце концов, мужчина должен сам о себе позаботиться. Впрочем, не исключено, что озарение снизойдет на меня во сне и утром я дам тебе ключ к разгадке.

– К разгадке чего? – требовательно спросил он.

– Той тайны, с которой ты столкнулся и из-за которой лишился королевства, – ответила женщина и расстелила овечью шкуру на полу перед очагом. – Ложись и спи, – коротко приказала она.

Он повиновался без слов и провалился в беспокойный, но глубокий сон, в котором скользили немые призраки и ползали чудовищные бесформенные монстры. Однажды на пурпурном горизонте, не знавшем солнечных лучей, он разглядел могучие стены и башни огромного города, какого он никогда не встречал на земле. Его колоссальные пилоны и пурпурные минареты тянулись к звездам, и над ними вдруг показалось бородатое лицо человека по имени Ксалтотан.

Конан пробудился от предутренней прохлады и увидел, что Зелата сидит перед маленьким огнем. За ночь он ни разу не проснулся, хотя уход или приход огромного волка должен был разбудить его. Но волк лежал на прежнем месте, рядом с очагом, и его шерсть намокла от росы – и не только. На плече у него виднелся порез, а морда была перепачкана кровью.

Зелата кивнула, не оглядываясь, словно прочтя мысли своего венценосного гостя.

– Он охотился перед рассветом, и охота эта была кровавой. Думаю, что человек, который преследовал короля, больше не доставит тебе хлопот, как и зверь, кстати.

Конан с благодарностью взглянул на огромное животное и принял тарелку с едой, которую протягивала ему Зелата.

– Когда я вновь взойду на трон, я не забуду тебя, – пообещал он. – Ты приютила меня – клянусь Кромом, даже не помню, когда я в последний раз спал без задних ног, слепо доверившись мужчине или женщине. Но как насчет той тайны, разгадать которую ты обещала сегодня утром?