Джон Холлинс - Золото дураков Страница 8

В ее руке снова, как по волшебству, появился кинжал. Летти швырнула его в кучу трупов. Он вошел по рукоять в спину мертвого гоблина. Летти плюнула вслед.

Билл подумал, что в профессионализме Летти есть что-то очень сексуальное. Конечно, сама область этого профессионализма – жуткая донельзя, но, с другой стороны, она гораздо интереснее сбивания масла, разведения скота и прочих занятий девушек деревни.

– А может, он уронил кошель? – предположил Билл вопреки инстинкту самосохранения.

Он пытался объяснить себе, что общение с огнем обычно портит внешний вид мотыльков и лезть не стоит, – но сдержаться не мог.

Летти закрыла глаза.

– Он бывал крепко бегущим, – проворчал Балур. – И думающим про не умереть больше, чем про разбогатеть.

Летти застонала.

– Суть очень простое для нас пропустить, – продолжил Балур. – Мы сосредотачивались на самой твари.

Летти закрыла ладонями лицо.

– Возможно, тайник, – неумолимо продолжал ящер. – Суть специальное прятальное место. Оставить кошель и вернуться потом, когда проясняется. Зашвырнуть даже на дерево. Суть тайник на бегу.

– Заткнись! Просто заткнись, – попросила Летти, опускаясь на колени. – Да что б этому всему провалиться!

Билл протянул руку, чтобы ободряюще похлопать по спине, но Балур покачал головой.

– У меня однажды была монета, – прокомментировал Фиркин от входа. – Но ушла от меня. Вот ведь сука!

Дальнейшее случилось так быстро, что Билл едва заметил движение. Летти яростно заревела. Перед глазами мелькнуло. И вот уже она придавила Фиркина к стене, схватив одной рукой за глотку, во второй сжимая кинжал.

– Ты, гребаный!..

– Простите? – послышалось снаружи.

Новый голос, причем очень женственный, заставил Летти замереть. Все уставились на гостью, стоящую у входа в пещеру. Гостью укрывал серый дорожный плащ с низко опущенным капюшоном, затенявшим лицо. Смуглые руки с длинными тонкими пальцами были сцеплены на груди. Глядя на них, Билл подумал о маленьких певчих птичках.

На мгновение воцарилась тишина.

– Мошонка Рыга, – выговорила Летти, не отпуская извивающегося Фиркина, – сколько еще людей забредут в эту проклятую пещеру? Может, я пропустила какой-то трижды гребаный указатель?

– Суть пропустила так же, как наше гоблином выброшенное золото, – проворчал Балур.

Летти развернулась, наставила в его сторону острие.

– Не вздумай, мать твою, начинать!

– Знаете, мне все-таки кажется, что я ошиблась пещерой, – сказала женщина у входа.

В ее голосе проскользнула нотка утонченности, заставившая Билла слегка выпрямиться и пригладить ладонями рубаху. Вернее, размазать по ней пятна крови.

– Э-э, ну я пошла, – выговорила женщина в плаще и ступила наружу, назад к сплошной пелене дождя, окутавшей ночь.

Но дрожь в ее голосе не ускользнула от Билла. Он видел: с краев капюшона вода льется ручьем. Полы тяжело раскачиваются. Женщина наверняка промокла до костей.

– Постойте! – сказал он. – Вам нельзя под дождь.

Все посмотрели на него. Даже Фиркин, припертый к стене.

– Но она ведь промокла, – сказал Билл и обвел рукой пещеру. – Она под дождем умрет.

– Кажется, ты слишком много говорящий это, – заметил Балур. – Это суть нездоровое пристрастие.

Билл поглядел на шестьдесят четыре гоблинских трупа. Конечно, это у него, бедного фермера, нездоровые пристрастия. Хотя, принимая во внимание разницу в размерах между фермером и ящером, лучше помолчать о пристрастиях.

– Да уж, такая выдалась ночь, – заключил вместо этого Билл.

Летти хохотнула и отпустила Фиркина. Лохматый безумец осел на пол и отполз.

– Добро пожаловать, – сказала Летти женщине. – Давайте разведем огонь и погреемся. Сделаем хоть что-нибудь толковое в этот поразительно дерьмовый день.

4. Чуда

Летти внимательно изучила вошедшую женщину: походку, жесты, манеру глядеть по сторонам.

Затем Летти расслабилась. Кем бы гостья ни была, она точно не из тех, кто прокладывает жизненный путь сталью. Женщина приняла приглашение за чистую монету, Летти же всего лишь захотела хорошенько ее рассмотреть и не выпускать из виду. Эта женщина простодушна и наивна, как и паренек-фермер, Билл.

Хотя, хм… не совсем.

В пареньке было что-то особенное. Летти не могла в точности определить, что именно. Хотя и хотела бы. Летти нравились широкогрудые, крутоплечие парни. Она знавала таких наемников – Билл на них не похож. Зато он лишен их самодовольной гордыни. Билл тощий, но у него сильные сухие мышцы человека, работавшего руками днем и ночью. Летти когда-то встречалась с таким. Он был милый. Когда она бросила его, бедняга скорчил такую же идиотскую гримасу, как и Билл сейчас, – будто пнули в яйца и несчастный впервые понял, что они у него есть.

И все-таки, вопреки суждению, Летти при виде женщины инстинктивно выдернула кинжал. Затем, скривившись, вернула его в ножны.

А может, Балур прав? Единственное, на что Летти годна, – это убийства и разгром? Трудно будет объяснить, откуда, к примеру, у мирной портнихи или фермерши привычка сначала резать по живому, а уже потом задавать вопросы.

Она не одна пристально рассматривала вошедшую. Балур тоже глядел, сощурившись.

– Отчего вы суть заколебались, прежде как входить? – прорычал он.

Женщина снова застыла. Летти различала лишь ее глаза под капюшоном – большие, карие. Полные испуга. Но не только. В них виднелось и любопытство, чего Летти не ожидала.

Тяжелый клинок в рукаве запросился наружу.

– А в вашу голову не приходило, что она может испугаться вида огромного ящера, заляпанного кровью наших собратьев по разуму? – вопросил Билл, ступая к женщине и не подозревая о возможной опасности.

– Это суть гоблинская кровь, – поправил Балур, пожав плечами. – Гоблины – не собратья.

– Знаете, если уж точно… – выговорила женщина и вдруг замялась.

Она нервно глянула из-под капюшона. Может, притворяется? Трудно сказать, изготовилась она или нет, но всякое бывает. Летти изготовилась сама. Долгие дни болезненных тренировок позволили ей выглядеть непринужденно, держать плечи расслабленными, а пальцы – чуть согнутыми.

Достаточно одного движения кисти – и…

Летти вдруг подумала о Билле. Какой ужас исказит его глупое лицо, когда лезвие войдет в живот женщины. Странно. Подобная ерунда Летти не должна беспокоить. Но ведь беспокоит. Конечно, лишь чуточку. Самую малость. Но ведь беспокоит. И даже это крошечное сомнение было в новинку.

Может, это знак перемен? Летти начала меняться?

Она рискнула бросить на паренька оценивающий взгляд.

У Балура сомнений не было.

– Если суть точно что? – прорычал он.

– Ну, – сказала гостья, облизнув губы, – я всего лишь имела в виду, что есть любопытный трактат, написанный в прошлом веке отцом-монахом Мать-и-сыном о том, в достаточной ли мере гоблины умны для зачисления их в собратья по разуму – или они лишь низшая форма жизни, сродни скоту. Вы, наверное, рады будете узнать, что Мать-и-сын придерживался вашей точки зрения. То есть считал их личность пренебрежимо малой. Но с другой стороны, Мать-и-сын был яростным защитником использования брокколи в качестве осадного оружия. А это толкнуло многих ученых в противоположном направлении. Сейчас принято думать, что если обращаться с гоблинами цивилизованно, то и они цивилизуются. Но проблема в том, – женщина нервно рассмеялась, – чтобы найти город, согласный испытать цивилизацию гоблинов. Риск неудачи, знаете ли…

После тирады воцарилось глубокомысленное молчание. Первым не вытерпел Фиркин.

– Знавал я гоблина однажды, – сообщил он. – Марвином себя звал.

Фиркин кивнул несколько раз и затем добавил:

– Очень был костистый.

Повисшая тишина показалась еще тяжелее и глубокомысленнее.

– Вы суть много говорите, – заметил Балур с подозрением.

– Да, – согласилась женщина. – Как справедливо заметил молодой человек, я нервничаю. А когда я нервничаю, начинаю много болтать.

Затем она добавила, совершенно без связи с предыдущим разговором:

– Вы ведь аналез, да?

Било молота оторвалось от земли. Чуть-чуть, всего на дюйм, почти незаметно, но достаточно, чтобы выдать напряжение за нарочитой внешней расслабленностью.

– Как вы это суть узнающие? – воинственно рявкнул Балур.

Ящер любил выглядеть таинственным и неведомым могучим воином и не терпел умников.

– Знаете, – выговорила женщина и дважды кашлянула, – аналезы, пожалуй, единственная в мире раса восьмифутовых разумных ящеров. Ошибиться трудно.

– У ней есть мозги, таки да, – поделился наблюдением Фиркин.

Он все никак не мог уползти от места, где его придавила Летти.

– Все у ней в голове и через рот лезет. Точно как муравьи, когда головы им плющишь.

Билл попытался встать между Балуром и женщиной. Летти подумала, что парнишка либо отчаянный храбрец, либо совсем кретин. А скорее, опасная смесь того и другого.