Алексей Константинов - Ларец Пандоры (СИ) Страница 10

— Ты чем занимаешься, Оуэн? — спросил Арчибальд, направившись прямо к Готхейму.

— Над вами издеваюсь, — честно признался тот. Он вырвал лист и передал его Недведу в руки. Как же хотелось увидеть на лице Арчибальда раздражение, обиду, злость. Но нет, тот просто расхохотался.

— Молодец, похоже, — одобрительно сказал Арчибальд, возвращая рисунок. Только я не удался — где уж мне до хряка, — Арчибальд провел руками по костлявой груди и впалому животу.

— Навеяло, — пробормотал Оуэн. — Смотрю, игра у тебя не клеится, дружище?

— Тут ты прав, этот роббер мы проиграем. Но моей вины нет — Грэг вырыл нам яму своим заказом.

— Может ну их, карты, расплатишься, и покутим немного? — хитро прищурившись, предложил Оуэн.

Арчибальд застыл, раздумывая над предложением Готхейма.

— А, была не была, — с задором произнес Арчибальд. — Я проигрался, значит мне и угощать.

— Что в тебе больше всего нравиться — никогда не унываешь, — поддержал его Готхейм. — Мне уже собираться?

— Собирайся, — с этими словами, Арчибальд подскочил к столу, выхватил карты из рук своего партнера, бросил их на стол рубашкой вниз.

— Мы проиграли, господа. Позвольте пригласить вас отметить это событие в ближайшее питейное заведение, — с наигранной веселостью произнёс Арчибальд.

— Так расплатись, а потом уж приглашай, — заявил Холмс, сложив свои карты в стопку и опустив их перед собой.

— Держи счетовод, — Арчибальд вытащил из кармана несколько скомканных бумажек и бросил их на стол. — Здесь половина. Остальное получишь позже, иначе погулять за мой счёт сегодня не выйдет. Идём?

— Подожди нас на улице, Арчибальд, — попросил Оуэн, я пока соберусь, а победители выигрыш поделят.

— Грэг, идём? — позвал партнера Арчибальд.

— Сейчас спущусь, — промямлил Эванс, выглядевший подавленным. — Хочу посчитать, где я ошибся.

— Как знаешь, — Арчибальд махнул на него рукой, и вышел из квартиры, громко хлопнув дверью. Недвед старался держаться, но поражение вывело его из равновесия.

Оставшиеся в комнате игроки, переглянулись, Грэг захохотал.

— Ну ты и молодчага, Оуэн. Надо же до такого додуматься, — сказал Эванс.

— Сколько он проиграл? — спросил Готхейм, проигнорировав слова Грэга.

— Почти десять фунтов, — ответил Холмс.

— Осторожнее, — предостерег Оуэн. — Он, конечно, дурак, но проигрывая такие суммы, может и заподозрить неладное. Ладно, делите деньги.

— А ты от своей доли отказываешься? — глаза жадного Одли алчно блестели.

— Забирай её, Альберт, — разрешил Оуэн, накинул плащ и вышел.

Готхейм посоветовал остальным трём играть против Арчибальда не ради собственной выгоды. Деньги — единственное, что интересовало Эванса, Одли и Холмса, выходцев из бедных семей — пускай им и достаются. Они с радостью будут доить такую богатую и глупую корову, как Арчибальд. Оуэн жаждал выставить Недведа ничтожеством не только в глазах друзей, пускай старый лорд увидит, кем является его сын.

Предвкушая трепку, которую на следующий день учинит лорд Герберт своему наследнику, Готхейм пришёл в возбуждение и просидел в пабе вместе с молодым Недведом до самого утра, порядком напоив не чаявшего души в своем друге Оуэне Арчибальда.

13 марта 1935 года. Великобритания, небольшой городок графства Норфолк.

Он пришёл в себя, но открывать глаза не стал. Голова трещала, во рту ощущался терпко-кислый привкус, виски отдавали болью в такт ударам сердца. Своей правой руки он не чувствовал, а по щеке стекали слюни. Нахмурившись, Арчибальд открыл, наконец, глаза. Солнце показалось ослепительно ярким, лорд повернулся на живот и уткнулся лицом в подушку. Он бы попытался уснуть, но тут его окликнули.

— Поднимайся! — процедил сквозь зубы отец. — Или я прикажу слугам облить тебя холодной водой.

Арчибальд вытер своё лицо об подушку, ощутил запахи перегара и пота, исходившие от него. Кое-как развернулся, пытался отыскать взглядом отца.

— Я здесь, — раздался суровый отцовский голос справа. Старый лорд сидел возле окна, локтем левой руки опирался о подоконник. Когда Арчибальд посмотрел ему в глаза, Герберт сжал губы, непроизвольно скривился от отвращения.

— Отец, — выдавил из себя Арчибальд и ощутил резкий приступ тошноты. В глазах помутилось, а живот скрутило.

— Ты на себя в зеркало посмотри, — негромко произнёс Герберт. — Полюбуйся, во что ты превратился.

— Прости, — произнёс Арчибальд.

— Вставай-вставай, вместе пойдём, — старый лорд поднялся со стула, подошёл к сыну, схватил его за локоть. — Полюбуемся на Арчибальда Недведа. Или ты не хочешь?

Угрюмое молчание Арчибальда послужило ответом. Он с трудом поднялся на ноги, придерживаясь рукой за спинку кровати.

— Что ты молчишь, Арчибальд? Не привык отвечать за свои поступки?

В следующую секунду Герберт отвесил сыну звонкую оплеуху. Не ожидавший этого Арчибальд упал обратно в кровать. От испуга его глаза широко раскрылись. Он приложил руку к щеке. Оскорбленный и растерянный, Арчибальд испуганно посмотрел на отца.

— Думаешь, Готхейм и остальные твои дружки оценили твой поступок? Да они надсмехаются над тобой, глупец! И ты позволяешь им вытирать об себя ноги. Но довольно! Я не предоставлю тебе возможность делать из Недведов шутов для потехи толпы. Ты уезжаешь в Индию, поступишь на службу к одному из знакомых Джеймса. Сегодня же созвонюсь с ним и обо всём договорюсь. А теперь вставай и иди в душ, после собирай вещи. Вопрос решится буквально за несколько часов. Ты меня понял?

Ошарашенный Арчибальд не сводил глаз с искаженного ненавистью лица Герберта. Неужели старый лорд настолько презирал родного сына?

— Я никуда не поеду, — тихо, но твёрдо произнес Арчибальд.

— Что? — старый лорд повысил голос. — Повтори-ка!

— Не поеду! Никуда не поеду! — заорал Арчибальд. Он вскочил на ноги, пошатнулся, но сумел сохранить равновесие, выпрямился, благодаря чему стал смотреть на Герберта сверху вниз. — Не тебе решать, что мне делать?

— Каков наглец! — старый лорд отвёл правую руку, намереваясь отвесить сыну очередную пощечину, но Арчибальд опередил его и сильно толкнул отца в грудь. Герберт не сумел удержаться на ногах и, сделав несколько шагов назад, плюхнулся на пол.

— Вот значит как! — кулаки лорда сжались, а глаза заблестели от слез. — Может ещё и ударишь меня? Давай, смелее, тебе ведь хватает смелости показывать характер только тем, кто не может дать сдачи.

— Прости, — Арчибальд опустил голову, зарделся. А виски снова заныли от боли.