Юрий Никитин - Изгой Страница 13

Бревно затрещало, рухнуло. В тот же миг сильная рука дернула его в сторону. Скиф дал утащить себя в глубину пещеры. За спиной грохот, вся гора дрожала, тряслась. Сзади падали камни размером с барана.

Потом... потом грохот прекратился. Скиф, не веря себе, оглянулся. Ту часть пещеры засыпало, но главное, как он понял, засыпало часть туннеля, где их сторожили отборные воины.

Рабы прижимались к стенам, дрожали, смотрели кто испуганно, ведь все теперь в ловушке, кто с сумасшедшей надеждой.

Олег бросил отрывисто:

— Берите молоты, быстро сбивайте цепи!.. К тому времени, как нас раскопают, чтоб все были без цепей, с оружием и... сидели тихо, как мыши!

Один из рабов, самый смышленый, оскалил беззубый рот в хитрой усмешке:

— Как засыпанные камнями, наш господин!

Олег кивнул, в его руках уже был молот. Скиф положил ногу на камень. Олег ударил всего дважды, правая нога свободна. Еще два удара — свободна левая. Так же быстро он сбил оковы с ног ближайшего невольника, что догадался сразу же занять место Скифа. Сам Скиф уже вытаскивал из-под камней полузасыпанное тело страж-ника, срывал с его пояса меч.

По всей пещере словно повеяло свежим прохладным ветром. Полуголые люди хватали молоты, всюду гремело расклепываемое железо. Голыми руками разбрасывали камни, срывали с трупов оружие, а кому не досталось, сжимали в руках молоты и кирки.

Олег прикрикивал взволнованно:

— Тихо!.. Теперь все тихо...

Наконец оружие разобрали, вплоть до ножей на поясах. Скиф горящими глазами смотрел на Олега, ловил каждое слово этого человека с красными волосами. Олег бодрился, хотя в груди лежала тяжелая глыба отчаяния. Снова он в нелепом махании мечами и топорами! Самое подходящее место для мыслителя. Но как, как поступать, если оказываешься в таком месте?.. Или само место приходит к тебе?

Прислушался, велел:

— Всем тихо!.. А ты... нет, вон ты, у тебя голос должен быть жалобный... вопи, что задавлен камнями, умираешь.

Камнеруб, на которого он указал пальцем, обиделся:

— Я?.. Жалобный?

Со всех сторон послышались смешки:

— Верно!

— Как в яблочко влепил!

— Голосок у него — последний кусок хлеба выпросит!

Оборванные, израненные, избитые люди распрямляли спины, веселились, указывали пальцами. Камнеруб с неудовольствием пожал плечами, но, повинуясь старшему, завопил:

Ой-ой!.. Мои ноги расплющены... Все убиты... Всех завалило...

Голос у него в самом деле оказался страдальческий, вопящий, Скиф отвернулся, ибо сразу представил полураздавленного человека с выползающими из лопнувшего живота кишками.

Олег кивнул, сказал вполголоса:

— Здорово!.. Продолжай. А вы все — тихо! Камнеруб повопил малость, затих по знаку Олега. В полной тишине донеслись далекие удары. С той стороны спешно расчищают завал. Похоже, сами охранники и стражники, оставив оружие, взялись за кирки, выдирают камни, отбрасывают. Жаль рабов, конечно, но еще важнее побыстрее наладить доставку уже вырубленных плит...

— Добейте... — застонал камнеруб. — Добейте... Хоть кто-нибудь... Не могу больше!

Он зло улыбнулся, сухие руки крепко сжимали кирку. Меча ему не досталось, да и, судя по нему, он с киркой раньше управлялся лучше, чем с мечом. В глазах ненависть, а подманивал врага уже с явным удовольствием.

Удары становились все громче. Олег сказал напряженно:

— Запомните, кто где стоит... чтобы своих не бить. Теперь загасите светильники.

Наступила полная тьма, слышалось только сиплое дыхание множества людей. Удары кирок все ближе, слышнее, наконец, во тьме блеснуло слабое пятнышко света. Послышался шум камня, рухнул на эту сторону завала и покатился в темноте.

Кирки заработали с удвоенной силой, с той стороны донесся голос:

— Подох...

— Да и черт с ним, — ответил второй. — Ты ж слышал, ему ноги отдавило... Помоги откатить эту глыбу! А то Хозяин рассердится за эту задержку.

— Ему скажем?

— Он и сам узнает...

В бледном пятне света было видно, как приземистые фигуры разбирают глыбы, расширяют проход, хотя уже можно было пролезть одному и зажечь светильники.

Никому мертвые или раненые рабы не нужны, подумал Олег с горечью. Их заботят только их чертовы каменные блоки... И расширяют проход именно для глыб.

Он неслышно скользнул ближе. Завал разобрали до половины, наконец, один, все еще с факелом в руке, двинулся в глубь пещеры. Олег перехватил его сзади за горло, под пальцами, как яичная скорлупа, хрустнули тонкие хрящи. Теплое тело неслышно опустил одной рукой, другой рукой подхватил факел, помахал, сказал измененным голосом:

— Да... Всех задавило!

— А блоки? — крикнули с той стороны. — Блоки?

— Не завалены, — ответил Олег хрипло, стараясь подражать голосу убитого. — Расширяй проход.

Завал разобрали весь, с факелами в руках вошло сразу несколько человек. Олег швырнул факел под ноги, затоптал.

Молча, как волки на овец, отощавшие невольники набросились на уверенных в себе стражников. Олег увидел Скифа, что первым выбежал в длинный туннель.

— Добивайте! — крикнул Олег страшно, а сам уже с мечом в руке помчался вслед за Скифом.

День был хмурый, но свет все равно ослепил глаза. Они едва видели в нещадном блеске испуганные, недоумевающие, а затем уже перекошенные в страхе лица стражников, что оставались снаружи. Зазвенело железо, он сам вертелся как белка, прыгал, уворачивался, рубил, ломал кости, слышал злой вопль Скифа.

На миг мелькнуло лицо Ширвака, тот некоторое время сражался наравне со Скифом, наконец упал, но не от ран, а от изнеможения. Скиф догнал и убил двоих, пытавшихся спастись бегством.

Из развороченного выхода выходили уцелевшие после сражения невольники. Олег невольно сосчитал, оказалось, что погибло всего пятеро, нападение на стражу оказалось очень уж для тех внезапным.

Скиф был залит кровью, но раны показались Олегу неглубокими. Твердое, как дерево, тело и плотная кожа не пропустили в себя глубоко чужое железо. Грудь его бурно вздымалась, дышал шумно.

— Что теперь?

Олег повернулся к невольникам. Те любовно потрясали оружием, дышали тяжело, но на него смотрели как на вождя.

— Всего неделю назад многие из вас были свободными! — крикнул он. — Теперь свобода вернулась!.. Идите каждый в свои земли. К своим семьям.

Невольники радостно зашумели.

Он беседовал со Скифом, когда за спиной послышались шаги. Худой человек в лохмотьях подходил к нему угрюмо и решительно. На поясе в отобранных у стража ножнах висел короткий меч.

Олег узнал Ширвака.

— Ты верно сказал, — заговорил Ширвак, — что мы свободные, а не рабы. Это рабы, не знавшие свободы, тут же разбежались бы.

— И что ты хочешь? — спросил Олег.