Валерий Большаков - Варварский берег Страница 17

Увы, прибрежные морщины дюн разглаживались в унылую болотистую местность. Кое-где, правда, произрастали одинокие, истрепанные ветром деревья, но играть в жмурки с солдатней как-то не хотелось.

– Там дом!

– Где?

– Вон, за деревьями!

– Тоже мне, дом! Без окон, без дверей!

– Без крыши!

Олег оглянулся – солдаты не отставали.

– У кого кортик? – осведомился он.

Паха обернулся на бегу, махнув клинком.

– За мной! А вы дуйте дальше!

Обежав старое здание, сложенное из камня, Сухов проник внутрь через дверной проем.

Стены были толстыми, перегородки – потоньше.

Они делили дом на несколько комнат.

Земляной пол был усеян полуистлевшими обломками балок и стропил, меж ними к солнцу тянулись молодые дубки.

– Ты туда, – скомандовал Олег, – я сюда. Ежели никто не заглянет, двинемся следом за солдатами. Может, и приветим кого. А вот ежели заглянет… – Понял! – ухмыльнулся Лобов.

– Только тихо чтоб!

– Базара нет!

Вскоре послышался топот и пыхтение. Солдаты устали, а посему переговаривались на выдохе:

– Ты!..

– Я?

– Ну!

– А-а…

В дом вломились сразу трое запарившихся вояк, двое со сбитыми на затылок шлемами, третий – в шляпе с перьями.

Офицеришка, видать. Вся троица надсадно дышала распяленными ртами.

Первым открыл счет Павел: вытянувшийся в нише, он быстро и плавно, как тореадор, развернулся, взмахивая кортиком, словно мечом, и прорубил в солдатском горле кровавую щель.

До оставшейся в живых парочки сразу дошла суть произошедшего, но беда их была в том, что оба развернулись лицом к Лобову. Настала очередь Сухова.

Вонзив шпагу в спину офицеру, не прикрытую кирасой, Олег выдернул клинок, отшагивая, и тут же проколол шею последнему из тройки.

– Сюрпри-из! – пропел Сухов, подхватывая мушкет.

– Аста ла виста, беби! – ухмыльнулся Павел.

Проверив оружие – заряжено! – Олег вручил его Лобову.

– Вот сюда жать будешь.

– Понял!

Сухов вооружился другим мушкетом и выглянул в оконный проем – солдаты бежали цепью шагах в двадцати, показывая спины.

– Огонь!

Мушкеты грохнули дуплетом, один из солдат впереди упал.

Капитан Драй мигом перебросил Павлу третье ружье и принялся заряжать первое со вторым – у Лобова в этом деле опыта не было.

Разорвав бумажные патроны, он засыпал в теплые стволы по порции пороха, забил пыжи, затолкал пули. Минута – и готово.

Глянув в окно, Олег убедился, что его план сработал: солдаты растерялись.

Одни продолжали бег за драпавшими гребцами, другие приближались к дому, не понимая, что произошло, а третьи и вовсе топтались на месте, не зная, на что же им решиться.

Зря офицер решил лично дом осмотреть… Или он просто перерыв сделал, чтобы передохнуть малость?

Тщательно прицелившись, Сухов уложил одного из наступающих вояк.

Тут же выстрелил Лобов – было видно, как пуля рванула солдата за бок, и кираса не спасла – кровь так и брызнула рубиновыми каплями.

Перекинув заряженный мушкет Пашке, Олег крикнул:

– Стреляй по толпе!

– Так точно, сиятельный!

Лобов долго целился, зато попал – один из «топтунов» взмахнул руками и рухнул.

В ту же секунду раздался залп, по дому стрелял десяток солдат, как минимум, – пули так и свистели, плющась о камни, высекая искры и крошки.

Еще раз перезарядив мушкеты, Сухов выругался: порох подходил к концу.

– Осталось на один залп! Паха!

– Чё, сиятельный? Выползаем?

– Погодь…

Голландцы не торопились идти в атаку, и Олег решил покреативить.

Напялив офицерскую шляпу, он примерил ботфорты. Чуток великоваты.

Отхватив с помощью кортика куски от солдатского камзола, он намотал на ноги портянки. Отлично, его размерчик.

Пристроив у порога и разваленных подоконников мушкеты, Сухов с Лобовым присоединили три кушака к спусковым крючкам.

Олег стянул свободные концы кушаков ремешком, завязав его на стволике дуба.

Поставил рядом полусгнивший обломок балки – если он упадет, то придавит ремень – и ружейные замки сработают.

– Шагов с двадцати попадешь камнем? – негромко спросил Сухов, выглядывая из-за стены: как там враг?

Враг проявлял беспокойство.

– Легко! – заявил Паха.

– Тогда выдвигаемся.

Неслышно покинув дом через пролом в стене, они отступили подальше к морю, невидимые для солдат.

– Давай!

Лобов подобрал голыш поувесистей, прицелился, размахнулся как следует…

Что ж, варяжские штудии даром не прошли – каменюка угодила по балке. Та качнулась, и… Грянул залп.

Время, хоть и случайно, было выбрано почти идеально – солдаты как раз приподнимались, смелея или полагая, что у неизвестных стрелков кончился порох.

Выстрелы не наделали больших бед, разве что ранили одного из голландцев, зато все дружно упали, приникая к земле.

Пользуясь моментом, Олег с Пахой сместились к югу, обходя дом по широкой дуге, прячась за буграми, за валунами и деревьями, проползая или крадясь на четвереньках.

Пончик с Быковым, выглядывавшие из зарослей, засвидетельствовали финиш.

– Это самое… все живы-здоровы?

– Все! Угу…

Сухов перебросил Яру трофейную шпагу и скомандовал:

– Бегом отсюда…

Глава 9,

в которой Олег справляет обновку

Добравшись до канала Зеебрюгге, чьи воды плескались почти вровень с сушей, Олег дождался первой баржи, следовавшей с моря.

Баржу, груженную золой, тащили бичевой два ленивых вола, неспешно ступая по натоптанной дорожке.

Погонщик испугался бритоголовых и позволил беглецам перескочить на свою лоханку, после чего оставалось лишь оттолкнуться шестами, чтобы приблизить корму к противоположному берегу. Форсировали.

Хозяин баржи перекрестился и заторопил своих крупных рогатых лодырей.

– Если топать вдоль берега моря, – проговорил Сухов, – выйдем к Вёрне, недавно оттяпанному французами, а там и Дюнкерк. Это самое… но как раз берег и будет, скорее всего, прочесан. Так что лучше двигать к Лиллю. Сейчас он тоже французский. До него верст семьдесят, если не больше, и я не собираюсь всю дорогу проделать пешком. В принципе, адмиральского перстенька хватит на полдесятка коняшек, но… Посмотрим, короче.

– Ёш-моё! – воскликнул Быков. – Да какая разница?! Мы свободны! Свободны!

– Дошло, наконец, – съехидничал Пончик. – Угу…

Павел, которому выпал жребий вооружиться кортиком, гордо сказал:

– Да мы и в цепях вольными были!

Часам к трем пополудни пятерка вышла к крошечной деревушке из десятка фахверковых домов, обступивших крохотную церковь.