Терри Донован - Долина дикарей Страница 21

Следовало снова поговорить с отцом. Снова испытать его терпение, его милость и справедливость. В этом не было ничего хорошего, отец наверняка разозлится. Но вряд ли существовал иной выход из создавшегося тупика. Тупик – он тупик и есть. Двигаться можно только назад.

На этот раз Тахору пришлось гораздо дольше крутить хвостом и повторять призыв, прежде, чем отец появился. К тому же, он появился не сразу весь. Сначала появились его огромные уши, потом шесть рук, а уже потом все остальное.

– Я рад тебя видеть! – сказал он. – Но почему ты опять один? И почему у тебя обе руки на месте, насколько я вижу? Зато я не вижу принцессы! Где она?

– Вон там, – Тахор показал на противоположный берег.

Отец обернулся и некоторое время молча наблюдал за человеческой парочкой, поднимавшейся по стене.

– Ты опять упустил ее, – сказал отец. – И что же тебе помешало на этот раз? Неужели мой сын настолько слаб, что не смог справиться с грязным человечком?

– Он не простой человек, отец.

– Да, неужели? Он что, демон? Такой же, как я, или, может быть, как ты? Что-то не заметно.

– Нет, но он великий воин. Он словно воплотившийся в человека бог войны Арес! Я никогда не видел, чтобы человек так владел собой и оружием в бою. Он сам словно острый меч! – воскликнул Тахор.

– Да будь у меня тело, я бы показал этому великому воину! О, боги! Зачем я сотворил всех своих детей, если они не в силах сделать для меня такую мелочь? – Отец обхватил всеми шестью руками свою большую голову.

– Кстати, – вдруг встрепенулся он. – А где каменный пес?

Тахор прислушался. Глухие удары, доносившиеся время от времени из воды, прекратились.

– Судя по всему, сейчас он, наконец, опустился на дно и пойдет по человеческому запаху сквозь камень.

– Гизелла! – воскликнул отец и обернулся.

Люди остановились и посмотрели назад. Гизелла вскрикнула. Конан только помрачнел и сжал зубы. Он терпеть не мог такую откровенную магию. Она всегда вызывала у него отвращение. Какие демонические силы удерживают в воздухе этого тучного розового урода?

Розовый шестирукий демон открыл рот так широко, что стало хорошо видно его горло, и закричал. Это не было похоже на крик ни одного из живых существ, что ходят, плавают и летают под солнцем. Это вообще мало напоминало крик.

Скорее скрип, с которым раскалывается огромный камень. Крик скалы.

Ибо это был зов существа, породившего каменного пса. Зов существа из тех глубин времени, когда еще не было ни воздуха, ни воды, ни земли.

И каменный пес отозвался на зов. Скалы вокруг наполнились вибрацией, а Тахору показалось, будто он слышит звук, словно музыкант дернул ослабленную струну, и она звучит почти неслышно, но все равно звучит, проникая скорее не через уши, а через кожу.

Каменные пес выпрыгнул из скалы чуть ниже Гизеллы между ней и Конаном, едва не снеся киммерийцу голову. Тело пса вылетело столь быстро, что по инерции преодолело чуть ли не четверть ширины реки, но все равно не сумело полностью превозмочь земное тяготение, и снова свалилось в воду. Но на этот раз оно не пошло на самое дно, а следуя все той же силе прыжка, врезалось в противоположный берег примерно на трети глубины, вошло в камень и вскоре снова вышло на поверхность, гоня перед собою каменную волну, которая отбросила Тахора к стене.

Выйдя на поверхность, каменный пес застыл неподвижной глыбой.

– Он снова спит, – сказал отец.

Он выглядел теперь как смертный, который внезапно постарел на двадцать лет. Как яблоко, начавшее гнить. Смотреть на него было страшно.

Тахор в ужасе и смущении отвел взгляд.

– Иди за ними. Приведи Гизеллу, иначе умрешь. Как впрочем, умру и я, – сказал отец.

– Ты же не смертный! – воскликнул Тахор.

– Стану смертным, если не увижу Гизеллу до того, как это случится. Приведи ее. Больше шансов не будет. – И с этими малоутешительными словами отец растворился в воздухе.

Тахор хотел спросить, что же такого должно случиться, но пока собирался с духом, спрашивать уже было не у кого.

20

Когда огромный розовый урод исчез, растворившись в воздухе, Конан вздохнул с облегчением. Значит, это был всего лишь мираж, какие бывают в пустыне или на море, ничего особенного, примитивная магия.

Гизелла все еще не двигалась и дрожала, продолжая смотреть на пустое место. Конан хотел окликнуть ее, но в этот момент Гизелла и сама очнулась и полезла вверх с удвоенной силой.

Солнечный свет, падавший из круглого отверстия наверху, настоятельно призывал к себе, противиться было невозможно.

Конан сосредоточился на скале и перестал пялиться на принцессу. Конечно, вид снизу был завораживающим, но не следовало забывать и о каменном коварстве. Горы не прощают ошибок.

Но когда Конан услышал мышиный писк, то снова посмотрел вверх. По едва заметной горизонтальной трещинке быстро бежал серый комочек с черными бусинками глаз. Мышь направлялась прямо к Гизелле, которая глядела в противоположную сторону. Конан ожидал, что когда Гизелла обернется на писк и заметит животное, она непременно закричит, как всякая нормальная женщина, а возможно и сорвется от неожиданности и испуга. Он весь напрягся и попытался, как можно прочнее закрепиться на скале, чтобы в случае чего поймать падающую принцессу.

И Гизелла действительно обернулась. Но вместо того, чтобы закричать, вдруг быстро протянула руку и схватила мышь. Зверек отчаянно запищал. А в следующее мгновение Гизелла совершила и вовсе немыслимое – она откусила мыши голову!

– Гизелла! – воскликнул Конан.

Принцесса выплюнула голову и отбросила тушку, которая скользнула по руке Конана, оставив кровавый след, и плюхнулась в воду.

Гизелла полезла дальше, будто ничего и не произошло. Она словно бы не услышала возгласа киммерийца. Похоже, что у нее сильно помрачилось сознание. Неужели этот шестирукий младенец-переросток на нее так подействовал?

Неожиданно сверху что-то упало. Что-то длинное и тонкое. Сначала Гизелла испугалась, что это снова хвост Тахора. Конечно, благодаря его хвосту, она избежала участи быть разорванной на части жуткими подземными тварями, обитавшими у лавовой реки, но здесь, в преддверии земного мира, ей не хотелось бы возвращаться в его объятия. Но это был не хвост. По крайней мере, не хвост Тахора. Это была самая обыкновенная веревка.

– Хватайся! Хватайся! – закричали сверху.

И веревка стала раскачиваться, так чтобы Гизелла смогла до нее дотянуться. Гизелла схватилась за веревку и ее сразу же сильно и быстро потянули наверх.

В первый момент она даже вскрикнула от неожиданности и еще оттого, что, схватившись за веревку, ей пришлось расстаться со скалой, и она повисла над весьма внушительной пропастью. С такого расстояния врезаться в воду было, пожалуй, смертельно.