Озаренный Солнцем - Брендон Сандерсон Страница 22

– У нас нет ключей, чтобы… – начал Пыл.

Скиталец свирепо на него посмотрел:

– Вы взломали систему Рдеющего короля и вырубили его людей-очагов…

– Они называются обугленными, – поправила Ребека.

– …Да как угодно называйте, но вы их всех вырубили в один момент. А значит, уж точно можете снять с меня эти штуки.

Пыл отвел взгляд.

– Нам еще предстоит обсудить один нюанс, – сказала Уверенность. – Вы притворялись не способным говорить только ради того, чтобы пошпионить за нашим совещанием.

– Предосторожность не бывает лишней, – объяснил Скиталец, – когда встречаешься с кем-то незнакомым. Да, Ребека?

Девушка бросила на него недобрый взгляд.

В ответ он улыбнулся и подмигнул. Затем вытянул перед собой руки:

– Ну так что, снимете?

– Сейчас принесу настройщик, – вздохнул Пыл. – С вашего благословения, Высшее Благо.

Три женщины кивнули. Пыл выскользнул за дверь, предоставив Скитальцу возможность устроиться у стола. Скиталец отклонил стул назад, упершись спиной в стену, но ноги не задрал. Он успел проникнуться уважением к присутствующим.

– Если позволите, Скиталец, – обратилась к нему Уверенность, – я спрошу о духе, что вас сопровождает. Ребека поведала нам, что вы можете материализовать предметы по собственному желанию.

– Можно сказать и так, – ответил он. – Но как именно я это делаю, секрет. Извините.

Откуда они узнали, что со Скитальцем именно дух? И почему не насели с расспросами? Он уже заметил: куда бы ни заносил его ветер странствий, повсюду Помощник вызывал живейший интерес. Их способности нередко воспринимали как признак божественности или, по крайней мере, избранности неким божеством.

А здесь ему позволили отделаться одним-единственным коротким отказом. Странно.

Разговор свернул на другие темы: как собрать народ, как найти вход в Каменное Убежище. Судя по всему, определить его местоположение будет не так-то просто.

Ребека участия в беседе не принимала, она занялась приготовлением чая для присутствующих. Любопытно. В небе она казалась отчаянной мятежницей. Теперь же выглядит совсем иначе – девушка в промокшем платье, потерявшая шляпу в бою. Одежда забрызгана грязью, которую не смыл даже дождь, плечи поникли, спина ссутулилась. У Ребеки выдался тяжелый день.

Что удерживает девушку здесь, когда ей вполне заслуженно следовало бы отправиться спать или хотя бы переодеться? Возможно, это как-то связано с ее сестрой. Тут прозвучало, что женщина, теперь превращенная в обугленную, основала этот город и предложила своему народу спрятаться в Убежище. Кем в таком случае является Ребека?

«У нее сегодня погиб брат, – припомнил Скиталец. – Они спасали сестру, и его голова испарилась у Ребеки на глазах».

Да, лицо ничего не выражает, жесты машинальные. Девушка еще в шоке. Скиталец знал, каково это – двигаться исключительно силой воли, заставлять себя заняться хоть чем-то. Потому что знаешь, что будет, если остановишься, если пойдешь-таки спать.

Придется взглянуть случившемуся в глаза.

– Итак, Пом, – сказал Скиталец по-алетийски, коротая время ожидания, – не поговорить ли нам о том, как ты нарушил мой недвусмысленный приказ и связался с Шутом?

Рыцарь неловко ерзает под прямым вопросом своего оруженосца. Он старается отвечать уверенно, но нервное напряжение в голосе выдает его.

– На что ты надеялся? – спросил Скиталец. – Неужели думал, что Шут явится сюда в развевающихся одеждах, поддержит меня одной из своих сказочек с моралью и я заживу как прежде, радостно насвистывая?

Я помню… откровения в лучах света. Трансформацию.

– Такое случалось редко, – возразил Скиталец, поправляя винтовку на плече. – Большинство изменений происходит не в миг откровения в лучах света, Пом. Большинство изменений подобны медленному, неудержимому сползанию на дно ямы. Это как старение: мы шаг за шагом шаркаем к могиле.

Ты больше не стареешь.

– Тело – может быть, – прошептал Скиталец, – а вот душа точно стареет. Она годами нарезает круги вокруг ямы. Шаг за шагом, Пом. Мы изнашиваемся. Идеалы – как статуи на ветру. Они кажутся вечными, но правда в том, что эрозия происходит незаметно, зато постоянно.

Остальные продолжали совещание.

– Это будет опасно, Высшее Благо, – говорил Джеффри-Джеффри. – Позволю себе следующее утверждение: нам придется полностью разобрать город и взять его с собой, чтобы быть наготове, как только искатели обнаружат вход.

– Мы разъясним ситуацию людям, – сказала Отзывчивость. – Благодарю за честное суждение, Джеффри-Джеффри, но именно на такой путь нам должно возлагать надежды. Вдумчивость права: если ничего не предпринимать, то и не выжить. Солнечные сердца вот-вот иссякнут, остальные ресурсы тоже тают.

– Мы должны или проникнуть в Убежище, – сказала Вдумчивость, – или пасть жертвами Рдеющего короля. Нашей капитуляции он не примет, и народу следует это понимать.

– Только представьте место, неподвластное его влиянию, – сказала Отзывчивость. – Место, где мы сможем доказать, что наш путь лучше, что можно выжить без его тирании и ложного «единства». Провались миссия Пыла, и нам, быть может, пришлось бы выбирать из худших вариантов. Но с ключом у нас есть шанс.

Уверенность, высокая и подтянутая, отвернулась от стола:

– И это кое о чем напомнило мне. Мы еще не обсудили достойное наказание для ослушницы, нарушившей наш твердый приказ и тем самым поставившей под угрозу и собственную жизнь, и жизнь тех, кто был с ней.

Тихо мывшая плитку и чашки Ребека глянула в сторону стола, затем опустила глаза.

– Эй, – заговорил Скиталец на местном языке, – может, оставите девочку в покое? Без нее у вас не было бы меня.

– Вас, пришелец, это не касается, – сказала Уверенность.

– Если вы еще не заметили, – возразил он, – меня не особенно интересует ваше мнение о том, что меня касается, а что нет.

Он поднялся на ноги, поскольку вернулся Пыл, неся какое-то оборудование. Скиталец положил винтовку на стол и протянул к Пылу руки. Тот взглянул на Высшее Благо – женщины согласно кивнули – и лишь затем взялся за работу.

– Вы все говорите, – продолжил Скиталец, – что вы не такие, как Рдеющий король. Что противостоите его тирании. Мне кажется, тому, кто стремится создать место, где жилось бы не так, как под властью этого парня, не следовало бы наказывать человека, который всего лишь изо всех сил старается помочь.

Первый наруч расстегнулся. Пыл с глухим стуком положил его на стол и занялся вторым.

– Благодарю за нотацию, молодой человек, – сухо сказала Уверенность. – Возможно, с возрастом к вам придет понимание необходимости баланса. Тирания ужасна, но это не означает, что следует отрицать любую власть. В юности подобные концепции усваиваются нелегко.

– Сколько мне лет, по-вашему? – спросил Скиталец, ухмыляясь.

– Восемнадцать-девятнадцать? – предположила Уверенность.

– Нет, постарше, – отозвалась Вдумчивость. – Двадцать с небольшим.

Шквал побери! Он знал, что без седины выглядит намного моложе своих лет, но двадцать с небольшим?! Ему было тридцать восемь, когда душа погнулась под действием Осколка Зари