Костер и Саламандра. Книга 1 - Максим Андреевич Далин Страница 22

– Конечно! – Виллемина просияла. – Какие могут быть сомнения!

– Так вот… кхм… адмирал Олгрен, старейший Князь Прибережья, просил вашего драгоценного позволения быть представленным вам. Но мессир… э… у него своеобразные манеры.

– Ах, дорогой мессир Валор! – рассмеялась Виллемина. – Я выросла при дворе, я жена принца Эгмонда – неужели вы предположили, что меня можно смутить манерами мессира адмирала?

Я подумала, что моя принцесса плоховато представляет себе адмиралов – среди них встречаются очень разные типы, – но Валор принял её любезности всерьёз.

И воззвал к своему наставнику в Сумерках, видимо.

Адмирал поразил нас обеих.

Порыв холодного ветра с моря распахнул окно – и в него влетел рыболов, седой и здоровенный, как гусь, с крючковатым хищным клювом и глазами будто гранатовые бусины. И в лунном луче обернулся громадным мужиком, седым, с волосами, перевязанными чёрной лентой, с бледной физиономией, которую крестом перечёркивали два тёмных сабельных шрама. Глаза его горели, как угли.

И носил он длинный камзол, какой видишь на старинных портретах, с пуговицами, за которые цеплялись петли из витого шнура. И штаны у него были заправлены в сапоги с отворотами выше колен высотой.

– Моё почтение, леди, – мурлыкнул он, как какая-то хищная зверюга кошачьей породы.

– Адмирал Олгрен, – выдохнула Виллемина, – я счастлива познакомиться с вами.

Адмирал ухмыльнулся, как демон.

– Ваш слуга, тёмная государыня, – сказал он ей и кивнул мне. – Наслышан, тёмная леди.

Я снова вытащила брошь из шарфа и хотела ещё раз проколоть ладонь, но адмирал меня остановил:

– Верните цацку на место, тёмная леди. Я слишком давно не целовал рук живым дамам, тем более – дамам с Даром. Такие штуки срывают паруса в пучину адову.

Он взглянул на меня – и мне стало жутко, по-настоящему жутко. Адмирал был чудовищно стар, чудовищно силён – и я тут же поняла: он, если что, может выпить меня как бокал вина. Небрежно. Его Сила, ледяная и острая, изморозью оседала вокруг. Меня затрясло от холода – и очень непросто было взять себя в руки.

Я не смогу защититься: просто не знаю как.

И тут между мной и адмиралом возник Валор.

– Ты ж понимаешь, Олгрен, – сказал он спокойно, – что не годится так знакомиться с некромантами?

Адмирал выпрямился и выдохнул.

– Тот Самый заморочил, леди, – сказал он с усмешкой несколько даже виноватой. – Вроде бы сам понимаю, что так не годится, а… Я как будто уже не мальчик, но за все эти годы в Сумерках не встречал женщину-некроманта с таким… с такой… амбицией. И если вдруг допустил бестактность, то исключительно с непривычки. Прямо-таки туман в голове от запаха вашей крови. Прошу меня простить, леди.

Но я уже опомнилась: Валор мне минуточку дал. Я опомнилась – и подумала: ах ты ж, старый бес! Это что, он решил поиграть со мной в страшное чудовище? Пугануть девочку? Показать, какие у нас в Прибережье сильные Сумерки?

– Валор, – сказала я, – дорогой, отойдите, пожалуйста. Я из-за вашего плеча не вижу Князя.

И воткнула острие брошки себе в ладонь с тыльной стороны, так что кровь брызнула, а руку протянула адмиралу. Как для поцелуя.

– Я вам, мессир Олгрен, очень сочувствую, – говорю. – Всей душой. Грустно видеть мужчину, отвыкшего от общества дам. Но я надеюсь, что вы привыкнете: вы Князь Прибережья, а я состою при тёмной государыне. Нам нужно поладить.

– Что ж, – сказал адмирал. – Храбро, леди.

Сделал ко мне шаг – мне показалось, что я покрылась инеем с головы до ног. Коснулся руки – меня тряхнуло, будто молния насквозь прошла. Но когда поднёс руку к губам – вся шелуха сошла, все попытки форсить: я почувствовала, как его Сила, этот самый ледяной холод смерти, потекла сквозь жар Дара. Это было блаженно.

Хотелось заорать от восторга – и этого чувства наполненности, и ощущения всемогущества. Но Олгрен смотрел мне прямо в лицо, и я удержалась, только вдохнула.

– Какая вы интересная… – протянул Олгрен с нестерпимой интонацией. – Вы невинная девица, тёмная леди?

Дар взметнулся во мне таким жаром, что вампир отшатнулся, – а я врезала ему клешнёй по физиономии. Наотмашь. Так, что чёрный отпечаток остался на его лунной коже.

– Пшёл отсюда за Межу! – рявкнула я. – Ты мёртвый, а я живая! Знай своё место!

Тяпка яростно щёлкнула клыками, но я отослала её к Вильме. А этот гад потёр щёку – и преклонил колено.

И сказал снизу вверх:

– Не держите зла, тёмная леди. Случай редкий, необыкновенный – мне надо было понять, с кем я имею дело. Я, простите, не привык к дамам с такой повадкой… даже в Сумерках леди… понежнее душой.

– Моя душа не из нежных, – говорю. – И, если ты хочешь пользы от нашего с тобой союза, вампир, забудь, какого я пола. Это не имеет смысла. Сумеешь – славно. Не сумеешь – я без тебя обойдусь. При мне будет Валор.

И взглянула на Валора краем глаза – а он чуть кивнул: да, не сомневайся.

А Олгрен вдруг вполне дружелюбно ухмыльнулся, так и глядя снизу вверх:

– У вас тяжёлая рука, тёмная леди. Неожиданно, я не защищался – теперь ведь буду мучиться от боли до заката… по мордам от некромантов я ещё не получал никогда.

– Новый полезный опыт, – сказала я. – Ну, я, положим, знаю, что приводит в чувство таких, как ты.

И проколола руку ещё раз, рядом.

Он коснулся губами без всяких выкрутасов. Дал мне почувствовать ещё раз этот обмен между моим огнём и ледяным холодом смерти, правильный обмен, честный, полную гармонию. Настоящее.

– Вам стоит позвать – я приду, – сказал Олгрен. – Можете на меня рассчитывать, тёмная леди. Вы чувствуете? Никаких недомолвок между нами.

Никаких. Мёртвые не лгут некроманту.

– Я позову, – сказала я. – Хочешь быть мне другом и союзником – будь. Но никакого паскудства я не потерплю. И никаких слюней. Я тебе не твоя посвящённая и не девка с пирса.

Он вздохнул:

– Просто я не привык. Мне нужно немного времени, тёмная леди. Всё проклятущая разница полов – сбивает с толку и мешает видеть суть.

– Ты же старый, – сказала я. – Старый, Князь Вечности, видел, полагаю, предостаточно женщин – так?

Он на меня внимательно посмотрел.

– Видите ли, тёмная леди… очень непросто разговаривать с женщиной… на равных условиях. В равном положении. Непросто, непривычно, неуютно, бездна адова…

– Учись, – сказала я. – И привыкай. Пока я жива, эта наука тебе пригодится. А может, и после моей смерти,