Александр Кулькин - Когда наша не попадала Страница 29

Пока нетерпеливый козак вываливал на палубу пакеты и коробки, юноша передал атаману слова сусанина и отправился к Рысю.

Вопль оскорбленного в лучших чувствах человека разгладил волны и заставил взбалмошно нырнуть здоровенную тушу, устремившуюся было к ладье.

– Ну, чистый нимитц, как говорил каптри, – удивленный Рысь повернулся к парню. – Что там за крик-то?

– Не знаю, Непейвода сало искал, – пожал плечами парень.

– Или не нашёл, или это совсем не то сало, – уверенно заявил дальнозор. – Сходи к кормчему, скажи, что берег рядом, только не нравится он мне. Каменистый и… не наш какой-то. Неприветливый, в общем.

Вернувшись к мачте, Ивашка успел застать демонстрацию продукта. Непейвода гневно размахивал разорванным пакетом, из которого виднелось надкусанная пластина сала.

– Атаман, давай вернёмся, догоним этого капа и побьём! Та-а-акое называть салом?!! В нём же ничего нет, оно же не живое!!! Без души сделано!

Пакет полетел за борт и треснул в глаз всплывшего было нимитца. Обиженно крякнув, тот перевернулся кверху пузом и махнул хвостом. Волна захлестнула палубу и когда сошла, только Лисовин ухитрился удержать в руках самый первый пакет. Всё остальное досталось морю.

– Хороша зверюшка, – встревожился Спесь. – Ну-ка, братцы, давай оружаться. Что-то мне тревожно.

– Правее, правее, так держать.

А на палубе слышалось другое:

– Скажи, Михайло, а ведь добрая здесь рыбалка будет?

– Ну ты, Васёк, как скажешь, так ляпнешь, – отвечавший мужик, крепко сжимая дубовое весло. – Я всегда предпочитаю знать, кто кого поймал. Иной раз с белугой цельный день намаешься, пока ей это докажешь, а тут вообще не понимают. Куды прёшь, дурында?!

Поднявшаяся из воды, здоровенная башка на длинной змеиной шее вместо ответа продемонстрировала впечатляющий набор зубов.

– Хрясть! Хрясть!

– У-у-у-у…

– Что, не понял?!! На ещё! Хрясть!

– Уууу…

– Вот и ладушки, – Михайло смахнул пот со лба, – А ты говоришь – рыбалка.

– Эй, поворачивай к берегу, устье видно.

– Отдай весло, кому говорю! Михайло, дай ему между глаз!

– Ррррр…

– Бум-с-с!

– Р-р-р, бульк!

– Молодец, нимитц! Приятного аппетита!

– А ну, вёсла на воду! Течение сильное!

– По сторонам глядите! Вон какое зверье по берегу ходит, облизывается. И ни одного человека не видно.

– По правому борту человек! Рукой машет.

– Атаман?

– Давай к нему, скучает, небось.

Гриць повернул кормило и, наклонившись к Ивашке, прошептал:

– А ну-ка глянь на него по-своему. Умеешь?

Волхв сощурил глаза и посмотрел ведовским взглядом.

– Ой!

– Вот то-то и оно, – проворчал сусанин. – Придётся тебе, парнишка, с атаманом идти, хоть ты ещё и не доучен. Это уже по вашему ведению – всё, что к людям не относится.

Обугленный камень, зализанный водой до блеска, негостеприимно, но всё-таки принял ладью. Спрыгнувшие на берег ватажники замотали канат вокруг подходящей глыбы и помогли перебраться атаману и волхву. Вместе с ними пошёл и Геллер. Вблизи Ивашка внимательно осмотрел человека. Если в свете дня он выглядел худощавым горбоносым мужчиной средних лет, то истинное зрение показывало только клубящийся разноцветный сонм светящихся жгутов. Впрочем, цвет их, тёплый и насыщенный, явно указывал на отсутствие зла.

– Поклон тебе, хозяин мест нынешних и здешних. Прости, что без приглашения, мы тебя не стесним.

– Поклон и вам, люди добрые, – не стал чваниться местный бог. – По делу или как?

– Дело у нас есть, но не здесь и явно не сейчас, – присел на камушек Спесь Федорович. – Атлантиду мы ищем, но это точно не она.

– Не она, – согласился мужчина. – Я ещё не знаю, как назвать эту землю. Так вы что, заблудились? Может быть, помощь нужна?

– Благодарствую, но нам бы только воды набрать из родничка какого. Охотиться не будем, уж слишком зверьё здесь незнамое. А блуждать причины нету. Невозможно заблудиться, когда путь неведом.

– Родник я вам открою, а охотиться… Как пожелаете, мясо есть мясо. Кстати, интересная мысль. Может быть, оставить этих зверюшек народу моему на пропитание?

– Людей завести решил?

– А для чего земля, для чего небо и вообще – для чего я сам? Мне нужны люди, и я нужен людям. Разве у вас не так?

Чёрные, как смоль, глаза взглянули прямо в душу волхва. Но, не испугавшись приметы о грядущих несчастьях, Ивашка принял вызов:

– Так, да не так. Хочешь ты стать пестуном у людей своих, а это не по правде.

– Как неправильно? Кто же людей научить сможет, как жить, как и на кого охотиться? Как вообще различить добро и зло? Для чего тогда боги?

– Для того чтобы дать жизнь людям и дать им право видеть истину. Право, а не обязанность! Наши боги дали нам стремление познавать и учиться. Нельзя тетешкаться над человеком или народом всю жизнь, как над ползунком. Иначе не в урок будут ему беды и не в радость победы! Человек должен всё узнать сам, иначе он никогда не станет человеком.

– Но я могу провести свой народ прямым путём, избавив его от ошибок.

– И будут они, как балованные юнцы, всю жизнь бегать к тебе с мелкими болячками, и сгинут бесследно в пучине истории, и никто, кроме летописцев, не вспомнит их…

– Сильны ваши боги, – задумчиво протянул местный и, натолкнувшись глазами на вопросительный взгляд Спеся, вспомнил: – Ах, да…

Небрежно махнул рукой, и недалеко от ладьи хрустнул камень. Фонтан искрящейся воды взлетел было выше роста человеческого, но быстро угомонился и зажурчал к реке, серебрясь на камнях. Облитая водой, завизжала какая-то зверюга и, смахнув толстым хвостом верхушки глыб, помчалась к возвращающейся троице. Она стремительно прыгала на сильных задних лапах, передние, вроде бы, без толка болтались на уровне груди, но острые когти внушали опаску. Уже возле неторопливо идущих людей открылась огромная пасть с кинжалами клыков, и дохнуло невыразимым смрадом.

– Фу-у-у, – поморщился Геллер. – Брысь отсюда! Зубы сначала почисть.

Но полезному совету зверь не последовал и, более того, явно собрался кого-нибудь съесть. А зря. Советов слушаться надо, иначе… Возмущенный Володимир махнул рукой, и с обиженным визгом, рассыпая зубы по камням, зверюга улетела за скалы.

– Динозавр, типичный, – со знанием дела отметил Кудаглядов, отвлекшись от мысленного подсчета наличной тары и воспоминаний, когда в какую бочку была налита вода.

– Почему? – удивился Ивашка.

– «Дино» – ужасный, вонь от него страшная, а «завр» – это зверь.

– Именно этого я громозавром назвал бы, – меланхолично отметил Геллер, придирчиво рассматривая кулак: не поцарапал ли случайно.