Сквозь кровь и пламя - Райан Кейхилл Страница 29

Группа взревела так, что перекрыла весь остальной шум постоялого двора. У Кейлена загромыхало в ушах, живот будто искололо крохотными иголками. Он осторожно приоткрыл один глаз, не решаясь смотреть сразу в оба.

Топор торчал точно в середине круга, рукоять висела над землей. По телу словно прокатилась волна воодушевления. Издав какой-то нечленораздельный вопль, юноша подскочил на месте. Обернувшись, он увидел на лице Данна мрачно-удивленное выражение.

Аллерон всучил Кейлену кружку и громогласно рявкнул:

– За Воителя! За Акерона!

– За Воителя! – радостно поддакнул Кейлен, и они оба осушили кружки до последней капли.

– Я в тебе не ошибся, – широко улыбаясь, произнес Аллерон. – Хотя в следующий раз я бы на твоем месте не зажмуривался.

Подмигнув, он пошел к Данну забирать выигрыш. Остальные мужчины так же, как Аллерон, поздравляли Кейлена.

– Неплохо, – проворчал Данн, когда Кейлен подошел к нему. Он поднял кружку повыше и качнул ей в сторону друга, подражая приветствию дрифейенцев. – Однако я собираюсь выиграть те четыре монеты обратно – либо у Аллерона, либо у тебя.

Кейлен почувствовал запал, пришедший от медовухи. И ухмыльнулся:

– Четыре монеты тому, кто совершит три лучших броска!

Вызов будто пронзил Данна разрядом молнии. Он мигом оттолкнулся от стены и выпрямился, а в глазах зажегся знакомый огонек.

– Принимаю. Чур я бросаю первым.

* * *

– Да! – крикнул Кейлен, когда его топор угодил четко между третьим и четвертым кольцом, в двух очках от Данна. – Похоже, этот подход за тобой, – с озорной улыбкой добавил он.

Приятель передразнил его издевательским тоном, пока плелся к бару, чтобы заказать очередную выпивку. Случайно запнувшись о стол, он начал падать и попал прямо в объятья к госпоже Элине. Та непринужденно улыбнулась, похлопала юношу по спине и подтолкнула в направлении бара – чуть сильнее, чем нужно было. Кейлен просто рассмеялся, сделал глоток медовухи и стал смотреть дуэль между Аллероном и кем-то из его земляков – кажется, Лейфом, но наверняка сказать было нельзя.

Данн при желании мог вести себя как настоящая скотина, однако Кейлен остро осознавал, как ему повезло с друзьями. Да что там с друзьями – с братьями. После смерти Хейма они по-другому к нему и не относились: посмеивались, когда он дурил, ставили на место, когда зарывался. Остальные обращались с ним как с яичной скорлупой, не зная, что сказать и говорить ли вообще. От этого утрата Хейма ощущалась лишь острее.

Стараясь выкинуть дурные мысли из головы, Кейлен похлопал кошель в кармане, тот отозвался звоном. Укол вины стер улыбку с лица. Он успел просадить столько денег, что на них можно было бы питаться неделю. «Ладно, – успокоил он себя, – один вечер можно». Юноша глотнул медовухи и попытался отчаянно радоваться всему, что происходит вокруг.

Он отвлекся от суровой мужской забавы и глянул в сторону Риста. Тот был погружен в чтение, рассеянно сжимая ручку кружки с медовухой. Он, конечно, всегда больше предпочитал всякие умные вещи маханию оружием или кулаками, однако необычно, что друг не принял участие в подобном развлечении. Да и вообще с Испытания он вел себя странно. Кейлен всё никак не мог собраться с духом и спросить у него, что на самом деле случилось с тем араком. Был ли какой-то вменяемый ответ?

Кейлен уже решил вытащить Риста из-за стола, когда краем глаза заметил, как к нему подходит мужчина.

– Не против, если я присоединюсь?

Кейлен уже видел его – в углу зала. Незнакомец оказался одного с юношей роста и сложения, что в окрестных деревнях встречалось нечасто. Благодаря работе вместе с отцом в кузнице Кейлен сумел накачать себе довольно могучий торс.

Длинная черная накидка была нараспашку, обнажая клепаную кожаную кирасу. За плечами у мужчины торчала пара серебристых треугольных рукоятей, обмотанных кожей. В городах и деревнях Илльянары нередко можно было увидеть мужчин с оружием, но Кейлен не припоминал, чтобы кто-то носил за спиной сразу два клинка. «Интересно, – подумал юноша, – умеет ли он обращаться сразу с двумя? Не трудновато ли убирать их обратно в ножны?» Судя по виду мужчины, ответ на первый вопрос явно утвердительный.

Он не носил ни усов, ни бороды, а грязно-желтые волосы были коротко подстрижены. Глаза светились тепло и приветливо. Чем пристальнее Кейлен вглядывался, тем больше убеждался, что незнакомец не сильно его старше.

– Нет, конечно, – юноша протянул руку, – меня зовут Кейлен. А тебя, друг?

– Эрик Вирандр. Рад знакомству.

Кейлен представил его остальным, те приветствовали нового участника энергичными объятьями, какие можно ожидать после более чем одного ведра медовухи на человека. Аллерон начал объяснять Эрику правила метания топоров, когда вернулся Данн с двумя кружками.

– И кто это? – спросил он, с любопытством разглядывая новичка. Вручив Кейлену кружку, он чокнулся с ним, и оба сделали по большому глотку.

– Назвался Эриком, попросил присоединиться.

Данн с одобрением кивнул.

– Ясно. Надеюсь, у него в карманах водятся деньги и он не так хорошо орудует топором, как, видимо, своими мечами.

В глазах у друга заплясали озорные искорки.

– Эй, Кейлен, – позвал Эрик, крепко сжимая в правой руке топор, – как насчет дружеского соревнования? Кеттил говорит, у каждого три броска, ставка четыре медяка и ты здесь вроде как лучший. Верно?

– Только потому, что он пьет медленнее других, – проворчал Данн.

Кейлен зло сощурился, но Данн не смотрел на него, уткнувшись носом в кружку, будто там плавало что-то необычное. Кейлен снова похлопал по кошелю в кармане, и его опять посетили сомнения. «Ладно, один вечер…»

– А что, давай, – сказал он. – Аллерон уже объяснил тебе правила?

– Объяснил. – Эрик взвесил топор в руке, проверяя баланс, почти как до него это делал Кейлен.

– Отлично. Хочешь начать?

– Нет, ты первый, – мотнул головой Эрик. – Я посмотрю, может, научусь чему.

Он передал топор Кейлену с дружелюбной улыбкой – непонятно, искренней или чтобы сбить соперника с толку. От уверенности, с какой молодой человек держался, было не по себе.

Кейлен подошел к отметке. Коснувшись ее кончиком сапога, Кейлен снова ощутил, как все звуки постоялого двора отступают на второй план. И звонкий, будто у певчей весенней птички, голос госпожи Элины. И пьяные разговоры за соседними столами, которые постепенно превращались в едва разборчивую болтовню.

Неожиданно сквозь гул прорезался металлический звон. Сначала Кейлен подумал, что ему почудилось, но звук настойчиво пробивался сквозь всё остальное. Юноша попытался понять, откуда раздался звук. Он увидел, как девушке-разносчице изменила ее ловкость: она споткнулась о вытянутую ногу посетителя, который уже давно спал, и поднос с напитками подлетел в воздух. Затем заметил мужчин, играющих в