Альтернат - Медина Мирай Страница 29

Все настенные лампы вдоль коридора тревожно мигали. Он этого даже не заметил, погруженный в свои мысли.

– Простите, я немного дал волю эмоциям. – Он выпрямил спину, закрыл глаза, глубоко вздохнул и замер, сосредотачиваясь на хорошем.

Брат пришел к нему на помощь. Иван нашлась. Пожалуй, две главные новости, которые радовали его больше всего.

– Все, прошло, – заверила его Сара. – Идем.

Она завела его в белую просторную лабораторию, прошла мимо ряда пустых столов и остановилась у одной из трех стеклянных кабин, внутри которой лежал деворейтор с предпоследнего задания.

– Мы обследовали его, чтобы выяснить причину смерти. – Она не глядя вручила Тени планшет, и он принялся листать страницы в поисках результатов. И нашел.

– Ничего не понимаю, – он уставился на последнюю страницу. – «Причина смерти неизвестна»? По-прежнему?

– Никаких признаков насильственной смерти. Ни повреждений на теле, ни внутренних кровоизлияний. Сердце и мозг тоже в полном порядке. Такое ощущение, что из него просто вырвали душу, но как именно – вопрос. Тот, кто это сделал, очень силен и опасен. Если он смог сделать это, не взаимодействуя с телом, то… – Сара бросила на Тень многозначительный взгляд. – Может, ты что-то видел или слышал?

– Ничего, – он замотал головой. – У этого парня был только нож на ремне, но не думаю, что это оружие. Сам он выглядел странно. Его не засекли датчики ЦРУ. Да что там датчики – я не чувствовал его присутствия, даже когда говорил с ним. В любом случае спасибо, что помогли, Сара.

– Никаких проблем. – Она вновь взглянула на труп деворейтора. – Мне самой было любопытно, что за сила могла убить этого монстра. Жаль, что пока это загадка.

– Узнаю – расскажу, – он махнул на прощание. – До свидания.

– Будь осторожен. Страшен не тот враг, который силен, а тот, от которого не знаешь чего ждать.

Глава 17

Тень все не возвращался. Вскоре зал покинула и Айрис. Просвет в общении, которого им с Иван удалось добиться во время шопинга, схлопнулся из-за неловкого разговора за кофе. Похоже, обеим – да и остальным – требовалось время, чтобы многое обдумать и привыкнуть друг к другу.

Конечно, Иван не могла похвастаться большим опытом общения с людьми, вот и говорила все, что приходило на ум, слишком поздно задумываясь о последствиях, если только вообще задумывалась. В этом они с Айрис были похожи: весь ее мир начинался и заканчивался на Тени. Без него ей и жизнь была явно не мила.

Эймери, пожалуй, единственный покидал зал без ощущения, что сильно облажался, но был рад, что вечер кончился. Он очень любил проводить время с Иван, но больше этого – и ей не стоило бы об этом знать – он любил одиночество. Самым ценным моментом дня для него был тот самый час перед сном, когда голос расчетливого, но уставшего разума, без умолку тараторившего днем, уступал шепоту мягкого сердца. Почему-то именно в такие моменты, когда от усталости слипались глаза, Эймери и чувствовал себя по-настоящему живым и осознанным, начинал слышать и понимать себя, поражаясь тому, насколько мягкосердечен и раним. Жаль только, что на утро это забудется. А потом к ночи опять вспомнится. И так по кругу.

Покинув зал, он вышел прогуляться на дорожку на заднем дворе. И как раз в этот момент на небольшую площадку неподалеку приземлился вертолет. Из него выпрыгнул Азаруэль, тут же устремив на Эймери недружелюбный взгляд. Даже сумерки не могли скрыть его кислое выражение лица; черная куртка развевалась от ветра, создаваемого лопастями.

Азаруэль хозяйской походкой двинулся по дорожке, остановился в метре от Эймери и с кривой ухмылкой упер руки в бока.

– Быстро вы закончили. Дай угадаю: мой брат куда-то свалил, вы не смогли поладить и разошлись? – Он щелкнул пальцами. – Или вы с самого начала не смогли найти общий язык? Что из этого?

– Все вместе, – невозмутимо ответил Эймери, нисколько не задетый его издевками. Со временем привыкаешь.

– Что ты тут делаешь? Решил свежим воздухом подышать?

– А ты позволишь?

Азаруэль усмехнулся.

– Ты только прикидываешься тихоней?

– Нет, я правда неконфликтный человек. На мой взгляд неразумно тратить столько энергии на негатив.

– По-твоему, я неразумен?

– Ты сам это сказал.

Азаруэль скрестил руки на груди, постукивая пальцами по плечам. Эймери решил воспользоваться молчанием:

– Почему ты так враждебно ко мне настроен? Все дело в скрипке? Или, скорее, в том, что она приняла меня?

Ехидства на лице Азаруэля как не бывало. Он прошел мимо, больно задев плечо Эймери, но тот стерпел и это, лишь ответил вслед:

– Ты сам хотел владеть ею или… Она принадлежала твоей жене?

Азаруэль резко развернулся, в два шага преодолел расстояние между ними и схватил Эймери за грудки так, что затрещала ткань в кулаках.

– Послушай сюда, – процедил он сквозь зубы. – Я приму то, что ты первый и единственный, кого она признала. Может, тебе даже разрешат ею пользоваться, но, обещаю, увижу хоть царапину – убью.

– Я не хочу владеть этой скрипкой, – холодно ответил Эймери.

– И почему же?

– Пойми, все эти ваши паранормальные разборки, конечно, занятные, но не для меня. Я не хочу быть частью вашего мира и не хочу, чтобы меня в него впутывали. С самого начала я мечтал лишь о поступлении на стажировку и о том, чтобы Иван была счастлива и ни в чем не нуждалась. Я получил что хотел. Остальное мне не нужно.

Это вынудило Азаруэля ослабить хватку, но бешенства в его глазах едва ли убавилось.

– Так вот оно что. Ты считаешь себя выше нас.

– Я считаю, что разборки долгожителей меня не касаются. Поверь, если бы была возможность уйти, я бы ушел. Но здесь работа моей мечты и человек, который мне очень дорог. – Эймери взял его за запястье и отстранился, так что Азаруэлю пришлось его отпустить. – Давай будем жить тихо и не трогать друг друга.

– То есть сила тебе не нужна?

– Повторюсь, все, что меня интересует, – стажировка и благополучие Иван. С остальным разбирайтесь сами.

Азаруэль отступил. Пару секунд он тупо смотрел Эймери в глаза, явно не зная, как ответить, а затем развернулся и ушел.

* * *

Азаруэль услышал то, что хотел, причем в наилучшем виде, но податливость и смирение этого мальчишки, эта бесячая невозмутимость, которую не разрушить ни криком, ни угрозами, лишь сильнее разозлили.

Ему стоило разок легонько стукнуть его по голове, чтобы оборвать его жизнь, только