Денис Бушлатов - Хранитель Бездны Страница 3

Мужчина уставился на него как на душевнобольного.

– Что-то ты Кирюхин, совсем сдал, – наконец произнес он на удивление трезвым голосом, – ты бы, старик, печень проверил…

Он неторопливо достал папиросу из смятой пачки и с некоторым усилием прикурил ее от зажигалки с полустершейся неприличной аппликацией.

Не реагируя на выпад, Андрей сделал знак бармену, но тот мимоходом глянул, слегка повернув в его сторону огромную голову и хрюкнув, отвернулся к полупустым полкам.

Андрей подошел к толстяку и уселся на высокий стул – прямо напротив. Бармен и ухом не повел, сосредоточенно протирая заскорузлой тряпкой засиженную мухами полку, на которой одиноко ютилась пустая бутылка из-под водки с отбитым горлышком.

– Послушайте, милейший, – стараясь говорить твердо и трезво, начал Андрей, – сколько там я вам задолжал? Счет… можно счет, пожалуйста?

Рыжеволосая карга слева от него залилась низким скрипящим смехом. Он в изумлении уставился на женщину. Та повернулась к нему, закинув ногу на ногу и широко ухмыльнувшись, облизала густо накрашенные губы.

– Поиграем, малыш? – просипела она, – любой каприз, как говорится…

Даже на расстоянии он чувствовал едкое густое амбре, исходившее от женщины.

Отвернувшись, Андрей в раздражении стукнул по столешнице кулаком, чем наконец привлек внимание бармена. Мужчина с некоторым усилием повернулся к нему, опершись на руки, внимательно и с какой-то холодной брезгливостью окинул его взглядом.

– Что… вы… шумите… – просипел он. Многочисленные подбородки заколыхались, щеки затряслись как холодец.

– Я. Попросил. Счет, – раздельно процедил Андрей.

Бармен неожиданно пискляво хихикнул:

– Счет… Тут не ресторан…

– Не пять звезд, мишлен, ага! – вставила карга.

– Ну да… не пять звезд, точно. С вас… А сколько бы вы дали? За все это? – бармен обвел жирными колодами рук помещение так, будто предлагал Андрею купить весь бар с прилегающей территорией.

Вопрос показался ему столь абсурдным, что он на некоторое время растерялся. Впрочем, в свете всего происходящего, абсурдность заданного вопроса была… весьма предсказуемой. Он, возможно, не удивился бы, достань бармен из-за пазухи ободранную скрипку и заиграй, положим, …что там играют скрипачи? На ум пришло несколько диких еврейских мелодий.

– Просто скажите, сколько я должен…

Видимо, здесь принято издеваться над чужаками. Называть их Киряндрами и предлагать плотские утехи с вышедшими в тираж проститутками.

А и пусть. Он расплатится и уйдет. Все, что ему нужно… Но, позвольте, позвольте, куда ему идти?

Не совсем понимая, что он делает, Андрей снова достал из кармана кошелек и, раскрыв его, внимательно уставился на адрес, указанный на правах. Как и собственная фамилия, адрес не вызвал чувства облегчения от узнавания, однако это, несомненно, была зацепка.

Сзади раздался тихий удивленный свист.

Повернув голову, он увидел, что компания за дальним столом с нехорошим любопытством разглядывает его, точнее, пухлый кошелек, что он держал в руках. Встретившись с ним взглядом, мужчины спешно отвернулись и обменялись несколькими тихими фразами на странном гортанном наречии. В руке одного из посетителей он, к ужасу своему, увидел нож-бабочку – тот спокойно и профессионально вертел его открывая-закрывая. Мужчина поймал его взгляд, осклабившись, поднял лезвие ножа к горлу и выразительно провел по горлу от уха до уха. И подмигнул.

Андрею стало зябко. Потерять память… потерять память – это, черт возьми – хреново, но оказаться зарезанным в какой-то жуткой потусторонней бодеге – совсем из рук вон.

– В общем, так, – он, не глядя, вытащил из кошелька крупную купюру, отметив только, что это была национальная, а не свободно конвертируемая валюта, и протянул ее человеку-слону за барной стойкой. – Это за меня и… – он указал в сторону своего недавнего спутника, сосредоточенно курившего смрадную папиросу, – за этого вот товарища. Сдачи не надо.

Бармен, не говоря ни слова, сгреб купюру сарделькообразными пальцами и засунул ее в карман халата.

– И еще, – Андрей старался говорить быстро и тихо, не привлекая внимания компании в углу, – у вас есть… телефон?

Мужчина замер, и в его глазах появилось какое-то новое, необычное даже для этого странного места выражение.

– Те-ле-фон? – по слогам переспросил он.

– Да, вы можете вызвать такси?

Крошечные глазки бармена расширились. Он хрюкнул, совсем как свинья, и сосредоточенно потер блестящий жирный нос.

– Такси? – еще более удивленно протянул он.

Андрей почувствовал, как волна раздражения вытесняет страх.

– Такси. Телефон. Земля вызывает Марс, алло! Вон та штука за вашей спиной, – он указал пальцем в сторону древнего дискового телефона, что примостился на нижней полке.

Бармен поглядел на аппарат с таким видом, будто увидел его впервые. Повернулся к Андрею и как-то по-детски передернул плечами.

– Это… не работает…

– Хорошо. Не работает, и хрен с ним, – Андрей похлопал себя по карманам и с негодованием вспомнил об отсутствии мобильника, – а мобильный есть у вас? Я оплачу, разумеется, сколько там за звонок…

Вместо ответа бармен тяжело задышал и принялся нелепо переступать с ноги на ногу.

– Здесь… не ловит, – наконец буркнул он, – да и куда вам ехать, в конце концов?

– Да, куда тебе ехать в конце концов? – донеслось из угла, – оставайся с нами, присядь, выпей с пацанами, окажи уважение, а?

Он повернулся и увидел, что все сидящие за дальним столом теперь смотрят на него. Мужчины издевательски улыбались.

– Мне… нужно… – Андрей понял, что снова забыл адрес. Нервно раскрыл кошелек и указал бармену на крошечные буквы на водительском, словно в дымном полумраке можно было что-то разглядеть, – по этому адресу. Можно вызвать такси?

– Отсюда одна дорога… В город. Туда никакие такси не ходят, – отрезал бармен.

– В город! – заржал один из парней за дальним столом.

– В какой… город?

Бармен снова уставился на Андрея с изумлением, к которому теперь примешивалась толика… был ли это страх? Да, несомненно, – страх.

– Тут один город, – наконец, пробурчал он, – и такси…

– Я понял уже. Как далеко этот ваш город? – желание уйти из бара становилось невыносимым.

– Далеко? Верст двадцать пять будет, пожалуй, но это смотря когда, – мужчина недоуменно запыхтел, – а тебе пошто?

– Я так понимаю, что вы отказываетесь вызывать такси, верно?

– В город? Ты хочешь ехать в ГОРОД?

Казалось, что только теперь бармен понял, чего от него добиваются. Он отпрянул, почти задевая полки за спиной, и даже приподнял руки, закрываясь каким-то совершенно детским беззащитным движением.

– Господь с тобой! Никто не повезет тебя в Город!

Что-то изменилось. Загустел чадный воздух в баре. Рыжеволосая карга перестала хихикать, да так и замерла в напряженной позе, чопорно поджав губы и опустив глаза. Молодчики за крайним столом, как по команде, отвернулись от Андрея и, склонившись над бокалами с пивом, принялись тихо бормотать, то и дело бросая на него осторожные, испуганные взгляды.

– А ты оставайся здесь! – с наигранным радушием разулыбался толстяк, – ну, поживешь у нас на заправке, там лежачок мы тебе справим, на работу, опять же, устроим здесь. Ну, хозяйство-то у меня немалое, – он окинул взглядом задымленный зал, – всяко руки не помешают!

Вся эта чертовщина положительно выходила за рамки. Злость вытеснила страх. Он и думать-то рационально не мог в эту секунду.

– Послушайте, – осторожно, как к душевнобольному, обратился он к бармену, – вы мне только скажите, в какую сторону идти, я и пойду. Все эти ваши версты пройду, а там, глядишь, встречу… ну ямщика али обоз какой… Поди, волки меня и не съедят…

– Там нет волков, – внезапно прошептала рыжеволосая старуха, сверля глазами столешницу, – они всех волков…

Бармен громко кашлянул, и женщина осеклась.

– Так, значит, – скороговоркой зачастил толстяк, – как выйдешь, от заправки направо шоссе. Дальше – по указателям. И дверь закрой за собой! – последние слова он почти выкрикнул.

Андрей в недоумении пожал плечами и пошел к выходу, спиной ощущая взгляды посетителей. Толкнул скрипучую дверь рукой и, не оглядываясь, покинул помещение.

Глава 2

На улице было по-осеннему зябко и неожиданно светло. Отчего-то Андрей был уверен, что за окном ночь – быть может, тому виной была грязь, жирным слоем покрывавшая стекла бара, да заскорузлые темные занавески, создававшие дополнительное препятствие для дневного света.

Он огляделся, подсознательно пытаясь найти знакомые ориентиры, однако память упорно отказывалась реагировать на окружающий пейзаж.

Непосредственно перед его глазами был расположен ржавый насквозь остов бензоколонки. Два когда-то красных насоса казались облитыми кислотой. Краны мертвыми змеями валялись на растрескавшемся асфальте, увитые желтым сухим плющом. Навес из поликарбоната пестрел дырами, сквозь которые виден был металлический рыжевато-черный каркас. Неподалеку, на фоне низко нависающего серого неба, нелепым пальцем указывал вверх длинный почти с полностью облупившейся краской столб. На самой верхушке его располагался потрескавшийся знак с полустершейся эмблемой, изображающей восемь стрел, разлетающихся в разные стороны прочь из центра, – черной грубо намалеванной точки-глаза; краска в этой точке сохранилась лучше всего, и создавалось впечатление, что в центре эмблемы зияет неровная дыра.