Серебряный змей в корнях сосны – 2 - Мария Дубинина Страница 3

Подтверждений тому оказалось достаточно. Хизаши повсюду находил зарубленные тела, убивали с одного удара, рассекая плоть как рыхлый тофу. Юдай опытным взглядом подтвердил, что использовали длинный меч. Например, тати…

Дзайнин.

Арата предложил собрать тела в кучу и сжечь, чтобы дать покой невинным душам, ничем не заслужившим такой смерти.

– Даже после Парада ста духов не остается столько мертвецов, – поразился Арата. – Кому могло понадобиться…

Он замолчал, сообразив, как страшно звучат сейчас эти слова. Кицунэ заскулила, завертелась и, подпрыгнув, превратилась в девушку в ярко-рыжем кимоно.

– Мерзкое, мерзкое, мерзкое место, – закапризничала она, – хочу уйти! Арата! Давай уйдем сейчас же!

Она вцепилась ему в локоть и бросила на Хизаши с Юдаем злобный взгляд. Хвостатая мерзавка недолюбливала их и к тому же явно умела вить из хозяина веревки. Но ни ее милое девичье личико, ни сладкий голосок не могли обмануть оммёдзи.

– Уйми свою кицунэ, – велел Юдай раздраженно, на что Аканэ показала ему язык.

– Она просто напугана, – ответил Арата. – Вы разве не чувствуете? Та же демоническая аура, которой заражают ёкаев в последние месяцы. Находиться здесь опасно, особенно для Аканэ-сан. И… для Хизаши.

– Ничего мне не будет, – отмахнулся тот. – Уводи свою лису отсюда, а я задержусь. Хочу проверить святилище.

Арата тихо вздохнул, но не подчинился – остался ждать на месте. Юдай посмотрел туда, откуда еще поднимался дым, на дальнюю окраину поселения. Это все смутно напомнило Хизаши случай из прошлого. Он пока не стал ничего говорить, а просто направился по пустой улице. Учида догнал его и, едва только они ушли достаточно далеко вперед, заговорил:

– Ты выглядишь как человек, который что-то скрывает.

– Надо же, спасибо за добрые слова, – съязвил Хизаши. – Я выгляжу как человек, а не бакэмоно какой-то.

– Не передергивай. Ты вошел в деревню и сразу что-то понял. Почему молчишь? Не доверяешь мне или Сасаки?

Хизаши опустил голову и тут как раз наткнулся взглядом на отрубленную женскую руку. Отсекли ровно, Дзайнин вернул себе прежнюю силу, снова стал смертоносно острым и невероятно жестоким.

– Думаешь, я всем подряд рассказываю, что я проклятый богами хэби, который решил обокрасть экзорцистов? Не считаешь это проявлением крайнего доверия?

Он перестал изучать землю под ногами и обернулся на Юдая. Им в прежние времена не часто доводилось беседовать без взаимных оскорблений и недовольств, но за прошедшие с их встречи в лесной деревеньке Оми дни стало казаться, что они… друзья?

– Прости, но ты все еще ёкай, хоть и выглядишь ничем не отличимо от человека, – безжалостно ответил Учида. – Мне сложно изменить свое мнение за такой срок. Но и прошлое я не могу перечеркнуть одним взмахом кисти. Поэтому не жди от меня признаний. Просто давай спасем Кенту. Вместе.

Они остановились у последнего дома, встав в его мрачной искореженной тени. Удушающе пахло, но не смертью и огнем – этот запах исходил из более глубоких слоев. Зло, свершившееся здесь минувшей ночью, не успело развеяться и висело в воздухе, ощутимое даже простыми людьми. Будто тонкая липкая пленка, что покрывает кожу в душные часы перед грозой, привкус сырой земли во рту. Юдай поморщился.

– Все началось отсюда, – предположил он, и Хизаши согласился.

Они вышли из тени и по тропинке добрались до святилища, по размеру скорее хокора[5], чем полноценный храм, как тот, что был осквернен в лесу за деревней Суцумэ. Оно высилось на груде камней и представляло собой крохотный домик под двускатной изогнутой крышей, где за деревянной решеткой обычно помещали изображение ками или ритуальный предмет. Сейчас же она была оторвана, и внутрь святилища засунута отрубленная человеческая голова. Но хуже другое – внизу, у каменного постамента, стоял закрытый деревянный короб. В нем не было ничего ужасного, но Хизаши невольно попятился прочь.

– Что это? – не понял Юдай, и Хизаши едва успел перехватить его запястье, не позволив подойти слишком близко к… этому.

А тут как раз раздался звон колокольчиков, и вместе с ним из воздуха появилась кицунэ, уже в своем лисьем облике. Она не говорила, но Хизаши прочитал послание по ее глазам.

– Человек? – переспросил он. – Живой?

Лиса нетерпеливо дернула хвостом. Хизаши поднял голову и увидел, как Сасаки ведет к ним молодого мужчину с растрепанными волосами. Живой человек – это хорошо, это большая удача для них. Хизаши отпустил Юдая, тем более тот передумал совершать необдуманные поступки, и они отошли от святилища встретить Арату.

Но тут незнакомец понял, куда его ведут, и взбунтовался. Арата не успел ничего сделать, как тот с силой оттолкнул его и с безумным воплем кинулся прочь, не разбирая дороги. Хизаши схватился за веер, но человек не успел даже скрыться за руинами домов, когда кицунэ набросилась сверху, придавила, а после еще и прикусила за ногу. Человек перестал вопить, затрясся от ужаса, только заскребли по земле грязные ногти.

– Мы не обидим тебя, – ласково заверил Арата, на ходу отряхивая одежду. – Мы оммёдзи. Аканэ-сан, прошу…

Лиса неохотно подчинилась, выпустила ногу несчастного и, фыркнув, отошла, но на этот раз не исчезла, а пристально наблюдала со стороны, как Арата протягивает человеку руку.

– Как твое имя? Ты живешь в этой деревне? – продолжал он говорить, успокаивая мягким негромким голосом. Почти как Куматани Кента. – Меня зовут Сасаки Арата.

Он помог человеку подняться, и вблизи тот оказался их ровесником, может, младше. Несмотря на застывшую на лице печать ужаса, он был недурен собой, даже хорош.

– Как тебе удалось спастись? Кто напал на деревню? Это был один человек или банда негодяев? – принялся за допрос Юдай. Арата посмотрел на него с неодобрением, а юноша – со страхом.

– Ма… ма… – залепетал он, заикаясь. – Масаши.

– Что Масаши? – подбодрил Арата. – Это твое имя? Тебя зову Масаши?

Тот не отвечал, во все глаза уставившись на оскверненное святилище.

– О… тец?

Хизаши едва не обернулся, но тут же вспомнил, что позади не было ничего, кроме отрубленной головы внутри алтаря. По спине пробежал холодок.

Масаши упал на колени и тихо заплакал. Дорожки слез размазывали по щекам копоть и грязь, он не вытирал их, словно в теле закончились силы, и он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Сасаки опустился на одно колено рядом с ним и погладил по спине. Больше он не говорил, наверное, не знал, какие слова способны помочь, и есть ли такие вообще.

Хизаши шагнул вперед и ткнул в юношу сложенным веером.

– Если не расскажешь, что здесь произошло, душа твоего отца навсегда останется скитаться в поисках отмщения, пока не станет злым духом, и экзорцисты, может быть, даже кто-то из нас, не изгонит ее или не развеет навсегда. Ты этого хочешь, Масаши? Такой ты сын?

Тот замотал головой.

– Тогда говори! Кто убил твоих односельчан? Как тебе удалось уцелеть?

Мутный взгляд остановился на нем, и