Серебряный змей в корнях сосны – 2 - Мария Дубинина Страница 4

– Эт… то был… страшный ч… человек. Темный ч… человек с меч… чом.

Хизаши тяжело сглотнул. Взгляд Юдая буравил спину, а вот Арата, напротив, отвернулся, избегая смотреть прямо, ведь только что подтвердилось самое ужасное.

Кента стал убийцей.

Масаши с трудом, но поведал о том, как все произошло.

Вечером, когда на деревню упали густые сумерки и люди уже укладывались спать, чтобы с утра подняться пораньше, как заведено, со стороны леса показался человек. Он искал ночлега и еды, и отчего-то никто не решился отказать ему. Да и как прогнать уставшего путника на ночь глядя? Он был один, и пусть длинный меч, замотанный в ткань, внушал опасения, человеку позволили остаться и выделили место в амбаре, где была крыша, чтобы не спать под открытым небом, и старая солома, чтобы не страдать от ночного холода.

Масаши хорошо помнил тот момент, когда проснулся среди ночи от яркого света. Луна шла на убыль, да и с вечера собирались облака. Так что же это на странный голубоватый свет, танцующий за мутной пленкой единственного окошка?

– И никто не кричал? Не звал на помощь? – усомнился Юдай.

– Нет, господин. Когда я проснулся, б… было уже поздно.

Масаши вышел на улицу и в пляшущих отсветах синего пламени, охватившего все дома в деревне, увидел фигуру чужака с длинным обнаженным мечом, с которого капала кровь. Этот образ навечно засел у него в голове. Чужак отвернулся, и в тот же миг росчерк меча рассек здорового Атсуши – Масаши считал его самым сильным человеком на свете, – выпуская наружу кишки. Кровь залила убийцу, пропитывая одежду. Тело мертвого Атсуши повалилось ему под ноги, и чужак переступил через него и пошел дальше.

Было тихо. Так странно тихо, что Масаши казалось, он оглох. Не трещало колдовское пламя, в котором исчезали дома вместе с не успевшими проснуться и спастись людьми, а тех, кто выбегал, беззвучно раскрывая рты, ждала незавидная участь. Тогда Масаши кинулся к святилищу. Не может быть, чтобы ками оставил их без защиты! Он упал на колени перед ним, но в клетке для подношений бушевало все то же синее пламя. Ужас охватил Масаши, он вскочил и побежал прочь, пока не оказался лицом к лицу с залитым кровью человеком. Его меч был направлен в землю, однако Масаши чувствовал, что скоро умрет. Тело застыло, не хотелось ни бежать, ни бороться. Глаза чужака были непроглядно черными, будто засасывали в себя весь свет – две мрачные бездны, на дне которых тлели алые угли. Внутри Масаши исходил криком, но вслух не проронил ни единого звука.

– Беги, – велел ему человек с мечом. – Живо!

И Масаши побежал. Прочь от бесполезного святилища, возле которого едва не оборвалась его жизнь, пока не упал без сил в каких-то зарослях, где пролежал до утра, то и дело проваливаясь в сонное оцепенение.

– И ты не видел, куда этот человек ушел? – спросил Хизаши звенящим от напряжения голосом.

Масаши затряс головой, потом замер и неуверенно кивнул.

– П… перед рас… светом приехали эти…

– Кто?

– Про… про… – он вконец потерял дар речи и только испуганно заикался, застряв в самом начале слова. Хизаши хотелось ударить его, но он стиснул пальцы, силой здесь ничего не изменить.

– Прорицатели? – подсказал Юдай. Все удивленно посмотрели на него.

– Да.

– Как ты понял? – удивился Арата, но его перебил Хизаши:

– Снова их след…

– Они пош… шли к святилищу, – продолжил меж тем Масаши. – Потом… потом не помню.

Впрочем, кое-что Масаши все же помнил. О том, как перед уходом из разоренной деревни страшный человек с мечом посмотрел в сторону его укрытия и совершенно точно увидел.

Но не убил.

Троица оммёдзи отошла обсудить услышанное. Тягостное молчание не сразу удалось нарушить, и Учида, кашлянув, хрипло произнес:

– Не нравится мне эта история. Если этому Масаши не привиделось, то Кента пощадил его дважды, но зверски убил всех остальных. Зачем? Ради чего?

– Не называй его Кентой, – потребовал Хизаши. Слышать имя друга сейчас, в окружении мертвецов, было невыносимо.

– А как мне его называть?

– Да хоть демоном.

Арата поднял вверх ладони.

– Пусть будет демон, хорошо? – примирительно сказал он. – Мацумото-сан, подумай, пожалуйста, что это может означать? Из нас ты лучше всех знал Кенту и был к нему ближе прочих.

Учитывая обстоятельства, звучало как изысканная насмешка, только вот защищаться не хотелось. Хизаши постучал веером по раскрытой ладони и вдруг вспомнил.

– Масаши!

– Привести его? – мигом отреагировал Юдай.

– Нет. Просто это имя… Однажды я назывался им, и Кенте это было известно. Возможно, это послание мне. Знак, что Кента все еще жив и пытается освободиться.

– О чем ты? – нахмурился фусинец.

– Потом расскажу, – отмахнулся Хизаши, – сначала откроем ящик.

Он первым ринулся к нему, хотя не так давно останавливал Юдая. Догадка о том, что Кента пытается подавать ему знаки, пользуясь воспоминаниями, которые принадлежали лишь им двоим, придала сил. Ящик больше не пугал, но как только Хизаши оказался достаточно близко, снова засомневался.

– Этот предмет опасен, – поделился ощущениями Сасаки. – Аканэ-сан говорит, что его нельзя трогать ни смертным, ни бессмертным.

– Я знаю, – ответил Хизаши и взмахом веера заставил грубо сколоченную крышку взмыть в воздух и, перевернувшись, отлететь подальше. Смрад темной энергии тут же просочился наружу, и Хизаши безжалостно опрокинул ящик с помощью ки, доски разошлись, и по земле рассыпалось жуткое содержимое.

– Светлые ками! – воскликнул Сасаки и прикрыл лицо рукавом. Учида схватился за нагинату, духовное оружие завибрировало, готовое защищать своего хозяина.

Хизаши вспоминал ночь, едва не стоившую им с Кентой жизни и после которой осталось слишком много вопросов. Кажется, спустя два с небольшим года он получит на них ответы.

Взвизгнула кицунэ, тявкнула и заскулила, совсем как обиженная человеком собака. Арата встревоженно обернулся, и в глаза им ударил яркий синий свет, объявший фигуру Масаши. Из широко раскрытого рта не вырывалось крика, но он будто бы звенел в воздухе, скрюченные пальцы раздирали грудь, и там Хизаши вдруг увидел демоническую метку: выжженный в плоти глаз со спиралевидным зрачком и разорванную вертикальную линию по центру. Хизаши перехватил взгляд Юдая и понял, что он тоже ее узнал – такой же рисунок был на груди одичавшей Дзёро-гумо. Тем временем Масаши все-таки смог прорвать странный кокон тишины и с яростным воплем ринулся на них. Метка на груди впиталась в раскаленную докрасна кожу, и Масаши начал стремительно меняться: вытянулись конечности, из приоткрытого рта выползли загнутые клыки, а на щеках появились поперечные раны, которые раскрылись, как жуткие веки, и в них показались бешено вращающиеся зрачки.

Бедняга больше не был человеком, но и демоном он стать не мог. Искореженное быстрым превращением тело доживало свои последние мгновения, все еще охваченное синим холодным пламенем. Оно отражалось в глазах Сасаки, Учиды и в глазах самого Хизаши. Фусинец опомнился и