Фурии принцепса - Джим Батчер Страница 32

Она тихо улыбнулась:

– Тут слово за природой. Если она против, придется нам уступить.

– А ты послушай, от чего я не отступлюсь, Амара Кальдеронская, – пророкотал он. – Я строю будущее. В этом будущем есть ты. И мы в нем счастливы. Тут я не уступлю ни пяди.

Она поморгала, ответила почти шепотом:

– Любимый, мы со дня на день приступаем к исполнению задания, которое, по всей вероятности, прикончит нас обоих.

Бернард фыркнул:

– Такое я уже слышал. Да и ты тоже.

Он, склонившись, поцеловал жену в губы, и ее вдруг накрыла огромная теплая нежная сила его поцелуя и касания его руки. Она, отвечая на поцелуй, чувствовала, что тает – медленно и неуклонно, как предрассветная серость переплавляется в золото восхода. Когда все закончилось, у нее голова шла кругом.

– Люблю тебя, – тихо сказала она.

– Люблю тебя, – сказал он. – И не уступлю ни пяди.

* * *

Последний хребет между ними и местом действия переходил в длинный пологий склон. Конь Амары на несколько шагов обогнал второго – тому туго приходилось под тяжестью Бернарда, и в нем милю за милей копилась усталость.

Сверху Амара оглядела широкую долину, лежавшую несколькими милями южнее Цереры. Ветер дул с севера, но холод его был скорее приятен – в южных областях страны даже глубокой зимой редко случались настоящие морозы. Она подставила ветру лицо, постояла немного, наслаждаясь. До Цереры отсюда было несколько миль по проложенной фуриями земли дороге, что тянулась по долине внизу и позволяла им с Бернардом, дождавшись появления ворда, проскользнуть в него.

Ветер вдруг показался ей знобким. Вздрогнув, Амара завертела головой, оглядывая всю долину.

Небо на юге затянула темная дымка.

Резко вздохнув, Амара вскинула руки, вызывая Цирруса. Фурия замерцала между ее ладонями, преломляя свет и позволяя видеть все гораздо отчетливее.

Далеко на юге поднимались к небу бесчисленные дымы – во́роны, как их много! Они сливались в тучу черного дыма, клубились, затягивали долину.

Амара с помощью Цирруса увидела незамеченное прежде – дорога была забита людьми. Все спешили, выбиваясь из сил. Это были жители доменов: мужчины, женщины, дети, подчас полуодетые, босые, тащившие с собой, что успели схватить из домашнего скарба, а многие с пустыми руками. Кое-кто гнал перед собой скотину. Кто-то правил телегами – и кажется, на них лежали раненые легионеры.

– Как быстро, – выдохнула Амара. – На много дней раньше срока!

Она не замечала догнавшего ее Бернарда, пока тот не пророкотал за плечом:

– Что это, Амара?

Вместо ответа она наклонилась так, чтобы Циррус позволил видеть и ему.

– Во́роны! – выдохнул Бернард.

– Как же это вышло? – спросила Амара.

Бернард помолчал, и вдруг у него вырвался горький смешок:

– Конечно!

Она подняла бровь:

– Нам ведь говорили, что они стали заклинать фурий?

– Да.

Он кивнул на дорогу внизу:

– Вот они и пользуются дорогами.

Озноб пробежал по спине Амары. Такое простое объяснение, но оно ей и в голову не пришло. Созданные фуриями дороги позволяли алеранцам быстро и не зная усталости преодолевать больше расстояния. Дороги вросли в землю, стали ее частью. И давали Алере самое надежное, если не единственное, преимущество против численно превосходящих врагов. Легионы проходили по этим дорогам за день до сотни миль, а если заставит нужда, и больше того. Иначе говоря, легионы всегда успевали собрать главные силы там, где они нужнее всего.

Но никто из прежних врагов не умел подчинять себе фурий.

Если Бернард не ошибся, ворд научился пользоваться дорогами. И чему еще они научились? Перехватывать донесения, передаваемые водяными фуриями по всей державе? Влиять на погоду? Кровавые во́роны, а если они сумеют пробудить одну из Великих фурий, как Гай в прошлом году пробудил Калус?

Глядя на бегущих, на столбы дыма и кружившихся ворон, Амара твердо, без тени сомнения поняла: того, что надвигается, Алере не пережить.

Возможно, начни они действовать раньше и дружнее, не заводя препирательств и междоусобиц, могли бы что-то сделать. Может быть, если бы люди прислушались к предостережениям Бернарда и не пожалели средств на создание дозорной сети, все можно было бы задавить в зародыше.

А теперь Амара знала – не опасалась, не подозревала, а знала: они опоздали.

Ворд здесь, и Алера погибнет.

– Что делать? – прошептала она.

– Выполнять задание, – ответил Бернард. – Они идут по дороге, значит их заклинатели с ними. Тем проще будет их найти. Просто пойдем по дороге.

Амара хотела ответить, но тут ее лошадь прижала уши и заплясала, отскочив на несколько шагов в сторону и испуганно фыркая. Амара, натянув поводья и тихо приговаривая, с трудом успокоила своего скакуна. Так же повел себя конь Бернарда, хотя тот справился с ним куда быстрее. Прикосновение ладони, легкое касание земной магии и негромкий рокот его голоса почти мгновенно успокоили коня.

Амара метнула взгляд вправо, влево, высматривая, что напугало лошадей.

Она сперва почуяла гнилостный запах тухлятины. И только через вздох увидела показавшегося из тени корявой сосны травяного льва.

Зверь был длиной в восемь или девять футов, его золотистая шкура, расписанная зеленоватыми полосками, неразличимо сливалась с высокими травами долины Амарант. Огромный зверь, слишком мощный, чтобы напоминать домашнего кота, из верхней челюсти торчали кривые клыки, даже при закрытой пасти выдающиеся над нижней губой.

Вернее сказать, они торчали бы у живого травяного льва. У этого нижней губы не было. Оторвана или откушена. Вокруг нее жужжали мухи. Мех отваливался клочьями, открывая вздувшееся гнилое мясо, шевелящееся от движения червей или иных насекомых. Один глаз затянула белая пленка. Другого в глазнице не было. Текущая из ноздрей и ушей темная жидкость пятнами застывала на шерсти.

И все же он двигался.

– Захвачен, – выдохнула Амара.

Самым страшным оружием ворда была способность засылать в среду врагов мелких юрких созданий. Захватчики проникали в тела добычи, убивали ее и овладевали трупами, управляя ими, как человек управляет марионетками. Амаре с Бернардом при первом прорыве ворда в долину Кальдерон довелось уничтожить десятки таких захваченных. Тот ворд они успели остановить, не дав ему слишком разрастись. Захваченные им жители переставали чувствовать боль, делались невероятно быстрыми и сильными, но при этом абсолютно тупыми.

Травяной лев, вздохнув, остановился, разглядывая людей. Еще вдох.

И вот он с проворством, недоступным живому существу, развернулся и прыжком скрылся за деревьями.

– Разведчик! – прошипел Бернард, ударом пятки подгоняя коня следом. – Его надо остановить.

Амара моргнула разок-другой и, спохватившись, хлестнула лошадь поводьями по шее, чтобы не отстать от Бернарда.

– Зачем? – окликнула она.

– Мы тогда убили царицу ворда, – крикнул через