Александр Мазин - Потрясатель Тверди Страница 38

Тилон строил дома, виллы, военные укрепления и мост через Марру. Всем была видна его работа, но сам зодчий оставался тайной. Впрочем, тайна, убранная в Известность… Не всякий возвращается с Юга! Не всякий, возвратившись, становится лучше, чем прежде. Но никто не остается таким, каким был. «Хвала богам, — думали ангмарцы, — что у нас есть такой человек!»

Кто же не слышал о зодчем Тилоне, а? Поговаривали даже, кое-кто из сонангаев хочет пригласить его. Великая честь!

Замкнуто жил Тилон. Лишь с одним человеком водил он дружбу: с капитаном Санноном, тем, кто позднее стал Стражем Севера, Начальником ангмарской Гавани. Многим дружба эта казалась странной: презирал отважный Саннон людей гражданских сословий, тех, кто не владеет мечом. Но не забывайте, что увезен был Тилон сотником воинского отряда. И только сам зодчий знал, кем был он там, на далеких Южный Границах. Уж, наверное, не строителем! Хотя, Хтон знает, где же тогда он научился возводить хоромы, что под стать самому ситангу?

Тилон взял сына к себе, когда тому исполнилось шесть иров. Скромен был дом зодчего для человека его ранга. Но мальчику показался дворцом. Три этажа: один — под землей, два — над ней. Резьба, шелк, мозаика, драгоценная посуда. Ванна размером с маленький бассейн. И не керамическая, а из цельного камня, прозрачного, зеленоватого, как вода. На крыше — сад. Не боялся хозяин, что упадет он на голову во время землетрясения, — сам строил. Прочен дом, устойчив, как корабль. И красив, как корабль.

А слуг было совсем мало: кухарка, садовник, служанка да учителя Санти. За тангами и урром Тилон ухаживал сам.

Сложными были отношения отца и сына. Санти его побаивался, хотя поводов не было. Напротив, отец делал для него все, что бы мальчик ни попросил. Таких игрушек, как у Санти, не было даже у детей Наместника. Впрочем, у того их было полторы дюжины — все от разных женщин. Поначалу Санти опасался, что отец возьмет в дом жену, но Тилон этого не сделал. Матерью своей мальчик почитал сестру отца, а что до настоящей матери, — когда он спросил о ней, Тилон сказал только: надеюсь, ей не пришлось бы тебя стыдиться! В этом был весь зодчий: гордость и молчание.

В портовом городе все меняется быстро. И новостей хватает. Так загадочный Тилон перестал быть загадочным, а стал просто Зодчим. Без имени. Не было в нем нужды, когда говорили: Зодчий, Ангмарский Зодчий.

Ангмар, Страж Севера, одна из двух главных гаваней страны, — едва ли не самый важный город Конга. Вторая гавань — Ангкор, тот, что в устье Корры, Святой реки, — и больше и многолюднее. Но Страж Севера — средоточие военно-морских сил Конга. Сюда возвращаются патрульные суда, сторожащие побережье от пиратских набегов. Отсюда выходят в море Урт эскадры туронов под золотисто-коричневыми парусами. Сотни судов, военных и торговых, укрывает от бурь огромный порт. Здесь идет торговля с Севером и Востоком. Отсюда тянутся вверх по Марре, реке Обманов, грузовые баржи, влекомые упряжками нонторов. Вверх и вниз непрерывный и неторопливый, как сама Марра, поток. А у истоков реки, в тени Садов Тинаон, — горная твердыня ситанга, Дворец Тинаанг. Оттуда правит страной великий ситанг с тех пор, как флот Короната разгромил древнюю столицу Ангконг.

В Ангмаре нет того обилия храмов, которым отличается его южный собрат. И нет пестрых и беспечных человеческих толп, заполняющих улицы и площади Ангкора. Но вечно спешащие, вечно занятые жители Ангмара не менее жизнерадостны. А сам Ангмар, легкий и строгий, жаркий и веселый, с сине-зелеными садами и белыми домами из мягкого камня, с голубой чашей залива… Город, который стоит любить! И Санти любил сам город не меньше, чем тех, кто его населяет. Он знал каждый закуток Ангмара, каждую крохотную бухточку его побережья. Семнадцать иров его жизни, первые семнадцать иров, когда память впитывает то, что будет потом вечным и светлым чувством Дома, — это Ангмар! Санти знал его сверху донизу, до бастионов, охраняющих вход в гавань. Сколько раз он пробирался туда ведомыми лишь мальчишкам лазейками, чтобы пощупать древние толстые камни, поболтать с солдатами, поскрести ногтем деревянные опоры баллист, а то и, улучив момент, вырезать ножом первую букву своего имени. Воины не прогоняли их. Время было мирное. Многие из них сами десяток-другой иров тому назад карабкались по обветренным скалам, чтобы оказаться на рыжем от пыли гребне крепостной стены. От фортов до сторожевых застав за цветущими предместьями каждый дом, каждая решетка, каждый бортик каждого общественного бассейна — все было перетрогано, пересмотрено, накрепко осело в памяти, внутри, — Дом! А еще был Порт, Гавань. Весь мир Асты, сосредоточенный между крыльями залива. Разноликий и многоязычный. И неизменно дружественный к тому, кто приходит с приязнью и любопытством. Если мир этот жесток — справедливая жестокость. Если добр — добр по-честному. Но, главное, он бесконечно, безумно интересен, этот мир. И огромное искушение: смотреть, как уходят корабли в пенное море Урт. Смотреть… И оставаться дома. Сколько тощих мелкозубых ангмарских мальчишек не устояло! Сколько их ушло в море Урт: к Вратам Юга, к Клыкам, за которыми Великое Срединное Море, к пыльному побережью Красного Материка… Многолюден Конг. Многолюден и щедр. Улыбается лицо его. Но терпок вкус этой улыбки. Зато двери его открыты, туроны крепки, а жители надежны, как древко копья. Так думал Санти. И не ошибался. В семнадцать иров человек редко помышляет о том, что у каждого копья есть наконечник. И сделано оно человеческой рукой для того, чтобы, пропев победную песнь, разорвать острием человеческое же сердце. Но кто осудит древко за его упругую легкость? Кто осудит меч за чеканный узор на рукояти? Таков Ангмар. Таков Санти. Таков благословенный Конг.

Что же до Тилона, то нашелся человек, пожелавший узнать, каков он внутри, Ангмарский Зодчий. Человеком этим был Таг, тот, кому волей ситанга предписано было следить за чистотой мыслей жителей Ангмара. Но когда Таг занял свое место, Тилон не менее прочно расположился на своем. Прямо не подступишься. Это был уже не какой-то там строитель, за которого не посмел (не захотел) вступиться Наместник. Половина городской знати живет в его домах. А вторая половина мечтает в них жить. Попробуй задень — не миновать стычки с тем же Санноном. (Ничего не боится, подлец! Крепкая опора у него в Верхнем Дворце. А если вспомнить, сколько Исполняющих Волю были прежде Начальниками Гаваней Севера или Юга, то и вовсе расхочется ссориться с Санноном. Блюстителей-то мысли к высшей власти не допускали — знают много. Опасны.)

Ох и удивился же Таг, когда услышал об «исчезновении» Тилона! Только три человека в Ангмаре решились бы на такое. Он сам (хотя нет, как раз он — не решился), Ганг (зачем ему?) и Наместник (вот этот может, хотя бы из природной любви к гадостям). С каким бы удовольствием добыл бы Таг доказательства причастности Наместника. И подсунул бы их Саннону. И смотрел бы, как честный пес вцепится в глотку хитрому аскису. Но не было у него доказательств. Не было!