Отражения одиночества - Светлана Залата Страница 4

– Пусть друг за другом присматривают, делов-то, – Коля фыркает.

– Саш, ты ведь работала уже в лагере? – Катя разглядывает гору одежды, вываленную из шкафа, – что из этого может пригодиться?

– Ничего. Или все разом, – Саша пожимает плечами.

– Бери вот это, – Коля указывает пальцем на длинное черное облегающее платье. Саша и не знала, что у Кати есть что-то подобное.

– И зачем? На дискотеки ходить?

–Именно.

– В форме придется туда ходить, – Саша осматривает одежду, – бери что удобное и стирается легко. И что гладить не надо.

– Почему?

– Времени не будет на глажку. Или сил. А скорее всего – и того и другого.

– Ты так говоришь, словно мы едем не в лагерь работать, а на плантации, – Коля делает еще несколько глотков сока, – расслабься.

– Расслаблюсь. Когда мы найдем там что-нибудь толковое в первые пару дней и свалим обратно, передав дело оперативникам, а детей – сменщикам. Не раньше.

– Не смеши меня. Начальство просто от нас избавилось, отправив на этот глухарь.

– Думаешь? – Катя рассматривает какой-то пеньюар противного розового цвета.

– Уверен. Нету там ничего, такую статью я за день накатаю, еще и свидетелей найду сколько хочешь. Тот кто ее написал – просто больной, я это точно говорю. У меня папа – психиатр, я в психах разбираюсь. А эту прекрасную одежду – бери с собой, – Коля отпивает еще сока и подмигивает, – пригодиться.

– Я ничего не хочу знать о том, в чем именно. Но учтите – если мы будем работать одни на отрядах, а скорее всего это будет так, времени и сил ночью не останется ни на что.

– Пф. А кофе зачем? И час послеобеденного детского сна? Ты драматизируешь, Саша. Три недели абсолютно законных игр и развлечений с детьми в окружении леса, гор и речек. И за все это нам еще и заплатить обещали, между прочим.

– А ты в курсе, что вожатые вообще-то не аниматоры, а воспитатели в первую очередь? – Саша не сдержала раздражения. Она представляла, какой вожатый будет из Коли. И заранее негодовала. Знала она таких «игрунов», которые развлекались вместе с детьми, превращаясь в тридцать первого ребенка в отряде и отказываясь брать на себя всякую ответственность. Знала – и работала пару раз с такими в напарничестве. Хуже не придумаешь, лучше уж в одиночестве работать.

– Значит – воспитаем, – отмахивается Коля. – И вообще, поездка вожатыми в лагерь, или санаторий, как его там, – это не конец света, а ты сидишь так, словно мы к черту в пасть собираемся. Отработает да домой поедем. Ну или выкинут нашу троицу оттуда – и дальше что? Во-первых – это им самим не нужно, где они там замену нам найдут? А пока не нужно – жаловаться не будут. А во-вторых – ну отправят нас домой, и что? Посидим в архиве, делов-то. Не кисни.

Саша только кивает.

Она отработала в детских лагерях два лета – девять смен. Пусть почти все они были короткими, в две недели, но все же с вожатской кухней она была знакома не понаслышке. И точно не собиралась еще раз ехать туда, где из взрослых выжимают все соки, пока дети живут по установленным лекалам круглые сутки, пытаясь усвоить только то, что «воспитатели» считают правильным. Она до сих пор помнила, с каким энтузиазмом ее отряд снимал на конкурс мини-фильм о вампирах, с какими горящими глазами его представлял, – и как весь педсостав отчитывал ее и напарницу за «пропаганду жестокости и насилия», а бессмысленный ура-ролик без темы и идеи о том, какой хороший у них лагерь, хвалили на все лады. Все награды их небольшого фестиваля и получили «ура-патриоты». Тогда как ее девочкам достался один поощрительный приз несмотря на огромную работу. И так – всегда.

И что-то подсказывало, что в этих «Дубах» будет не лучше.

Еще и пропадающие дети.

– Так все-таки – брать гитару?

– Бери, – Саша только мельком ловит удивленный взгляд Коли, – хуже не будет. Сыграешь что-нибудь.

Лагерь. Песни у костра заданного репертуара. Строй, одобренные развлечения и попытки вожатых хоть чему-то на свой лад научить подопечных. Или просто следить за тем, чтобы последние не нашли себе лишних приключений.

Саша зареклась работать в этой системе. После той самой кинофестивальной смены с конкурсом, ставшим последней каплей. Вечное недопонимание с административным персоналом, огромные требования и мизерные зарплаты. Да и она сама какую-то нужную наивность для этой работы утратила.

Но что ж, за их предыдущие развлечения приходилось платить. Три недели в «Дубках» – все же лучше, чем три месяца без магии, которые минимально по Закону положенные за все, что они наворотили.

Справится она. Куда денется-то? В конечном счете дети – самое лучшее, что было в вожатской работе. И дети не виноваты, что их воспитателей сплавили на это работу насильно. И ради них Саша будет стараться так, как может. Вот и все. Справится.

Глава 3

– И здесь мы будем жить? Уму непостижимо.

– А ты пятизвездочный отель хотела? – Саша кинула сумку на верх двухъярусной кровати, – скажи спасибо, что мы жить вдвоем будем, а не вчетвером.

– Но тут один шкаф, – Катя явно была в растерянности. – И две тумбочки. Места нет даже вдвоем, а ты говоришь…

– Комната на четверых рассчитана. Но, благо, вроде как подселять никого не будут – все вожатые уже приехали, мы последние были. Так что считай, что нам повезло.

– Кажется, ты права, – Катя бросает взгляд на телефон и разворачивает его к Саше экраном. – Глянь, как Коля живет.

Такая же крохотная комнатушка с окном посередине между двумя двухъярусными кроватями, шкафом около входа и парой разваливающихся тумбочек. Только здесь на фото было уже трое – Коля и двое незнакомых ребят.

– Говорит, что еще один приехать должен. Кошмар!

– Привыкай. Все лучшее – детям.

– Ну ладно. Всегда могло быть хуже, – без особой уверенности говорит Катя. – Только вещи где сушить? Места нет, и веревок нигде нет, балконов в корпусе я не видела.

– Вообще тут вроде как внизу прачечная есть. Ну или в душе стирай и суши на втором ярусе, если получится, конечно, помыться попасть.

– А с этим могут быть проблемы? – в голосе Кати послышался неприкрытый ужас.

Саша фыркнула.

– В моем первом лагере, тоже, кстати, работавшем на базе санатория, только для детей из космической отрасли, воду горячую отключали в час ночи и включали в шесть утра. А планерка обычно заканчивалась в полвторого. А в палаточном лагере, где работала потом, помыться взрослому можно было только пока дети на мероприятии. А так как вожатые с ними обычно на том же мероприятии – то никогда, считай. Ну или в пять утра приходи и свети прелестями с такими же ранними пташками из детей.

– Кошмар.

– Ладно, может тут и лучше будет. Есть