Дункан Мак Грегор - Город Плененных Душ Страница 4

— Садись, Аксель, — сказал Конан как мог дружелюбнее. — Выпей вина и расскажи мне об этом городе.

— Наш город называется Вешан, сын мой. Когда-то, очень давно, между Британией и Гипербореей была небольшая страна — Кенм. Так вот по-кенмски Вешан — это «город навсегда». Навсегда, Конан… Что привело тебя сюда?

— Нет, подожди, — покачал головой варвар. — Что-то я не понял насчет «навсегда»?

— Я объясню тебе, но чуть позже. — Аксель нашел глазами слугу, улыбнулся ему, и слуга подбежал к их столу. — Сын мой, я думаю, господин будет пока жить в этом доме?

— Надеюсь, святой отец.

— Ты не возражаешь, Конан?

— Мне все равно, — буркнул киммериец.

— Тогда мы поднимемся сейчас в твою комнату. А ты, милый, принеси нам немного еды.

— И вина, — напомнил варвар.

— И вина, — улыбнувшись, повторил Аксель.

Они поднялись в комнату Конана, и Аксель начал свой рассказ.

— Вешан, сын мой, счастливый город. Так думают все, кто приходит сюда по собственной воле. И в этом же убеждаются те, кто попал сюда случайно. Здесь нет ни в чем недостатка, здесь ни за что не надо платить и здесь всегда ясная погода. Но отсюда нельзя уйти, Конан. Тот, кто осмеливался сделать лишь несколько шагов за пределы городских стен, сразу попадал в лапы отвратительным чудищам, которых в округе великое множество…

— Ха! — презрительно хмыкнул Конан. — Я видел этих чудищ. Клянусь Кромом, они трусливы как…

— Не торопись, сын мой. Выслушай меня до конца. Да, я тоже встречал их по дороге сюда, и они не прикоснулись ко мне даже кончиком когтя. Я чувствовал их смрадное дыхание — и только. Но стоит выйти за городские ворота — они разорвут в клочки. Они охраняют этот город. Они не выпускают отсюда никого. Никого, Конан. Я не знаю, кому это нужно, и не знаю, зачем. Видимо, причина все-таки есть. Но какая? Я думал об этом, особенно в первое время. А сейчас я живу, надеясь лишь на то, что смерть освободит меня… если мы здесь имеем право на смерть… Я бы назвал этот город Лойборт. Покенмски Лойборт — город печали.

«Э-э, святой отец! А я еще сравнивал тебя с Даном! Дан никогда не стал бы думать о смерти. А если б и стал, то не сразу. Сначала он подумал бы о жизни», — Конан ухмыльнулся и заявил:

— Вешан, Лойборт… Да наплевать мне, как называется этот городишко и кто его охраняет. Я выйду отсюда, когда захочу. Потому что я — Конан из Киммерии!

— Я понимаю тебя, Конан, — мягко сказал Аксель. — Но неужели ты думаешь, что я живу здесь восемнадцатую луну и ни разу не попробовал уйти? Наш кузнец Игалий не мне первому и не мне последнему ковал меч и кольчугу… Я прошел лишь две дюжины шагов. Они появились неожиданно, будто выскочили из-под земли. Я не успел вздохнуть, как они окружили меня. Меч и кольчуга помогли мне прорваться обратно, но… Посмотри на мои руки.

Аксель завернул рукава, и киммериец увидел длинные глубокие шрамы, рассекавшие жилистые руки Акселя и вдоль и поперек.

— Такие же следы они оставили и на моих ногах. Мне повезло, что я все-таки сумел вырваться. Остальных смельчаков разодрали и сожрали под стенами города. Среди них был мой друг…

— Надо было идти всем вместе, — пробурчал Конан. — Тогда хоть один, но вырвался бы.

— Пробовали… Каждый раз из десятка-двух сюда возвращался кто-то один, весь израненный.

— Все равно! Надо что-то придумать!

— Придумай, Конан. Придумай. А сейчас я должен идти.

— Куда? — хмыкнул Конан.

— Я пишу книгу. Когда-нибудь ты прочитаешь ее, сын мой.

Конан расхохотался.

К вечеру киммериец, просидевший весь день в кабачке, знал про Вешан предостаточно. Во всяком случае, предостаточно для того, чтобы уяснить, насколько этот город ему противен. Правда, здесь совсем не было ни белых, ни черных магов, что вполне устраивало Конана, но сама обстановка Вейшана, течение жизни в нем показались варвару просто угнетающими. Вот чего он терпеть не мог. Красивые люди печально ходили по красивым улицам, с тоской в глазах пили вино и, беспрестанно вздыхая, жили в уютных богатых домах. Конана особенно выводила из себя их покорность. Пусть Аксель говорит, что хочет, но одна попытка — мало. И две попытки — мало. И пять, и десять… Подумаешь, бродят по равнине вонючие твари! Всегда можно что-то придумать. И он придумает! Митра свидетель! Непременно придумает…

Вспомнив Митру, варвар невольно поежился. Пресветлый был суров к нему, но справедлив. Прошлое так ясно встало перед глазами Конана, что настоящее показалось сном. Митра одарил его частицей своей божественной Силы, Наставник же помог прочувствовать сей дар, пробудил его и научил Искусству убивать… Бойцы, подготовленные таким образом, способны были противостоять злобному могуществу Сета и порожденных им черных сил. Но Конан забыл, что Митра не любит убийств. Слуги Его, Подателя Жизни, Хранителя Равновесия, могли только защищаться. Киммериец нарушил клятву. Он совершил грех — в гневе убил того, кто молил: «Не убивай!» И Митра покарал его, отняв не только божественную Силу, но и разум. Немало пришлось испытать Конану, прежде чем Митра смилостивился над ним. А Рина… Эта девушка сопровождала варвара на его долгом пути по подземному царству в храм Митры, тем самым помогая ему искупить грех. Отважная, как предводительница черных корсаров Белит… Нет, не как Белит, по-другому. Отважная как… Да что бы он делал без нее? Конан вздохнул незаметно, посмотрел на посетителей кабачка, надеясь увидеть девушку, с которой можно бы было… И неожиданно встретился взглядом с красивым изящным юношей. В его бархатистых зеленых глазах киммериец увидел откровенное любопытство, но это почему-то не рассердило его. Напротив, Конан как умел улыбнулся парню, приглашающе махнул рукой. Тот с готовностью вскочил, легким шагом пересек зал и подсел за стол к Конану.

Вблизи он показался варвару еще красивей. Светлая кожа его была необыкновенно нежной и чистой, тонкие черты лица больше подошли бы девушке, — а когда он заговорил, Конану показалось, что он слышит песню, такой звонкий, мелодичный голос был у этого юного красавца.

— Кто ты, воин? Откуда ты пришел?

— Из Киммерии, — гордо произнес варвар. — Меня зовут Конан.

— А я — Иену Фран Морт. По-аквилонски это значит «готовящийся к смерти».

— Аквилонский я знаю не хуже тебя, — усмехнулся Конан. — Ну и родители у тебя, парень. Надо же так назвать — «готовящийся к смерти»!

— У меня лучшие в мире родители, — вспыхнул юноша. — При рождении они дали мне другое имя. А это я придумал себе сам.

— Что ж так?

— Не задавай лишних вопросов, Конан из Киммерии.

— А ты придерживай свой язык, когда говоришь со мной. Не то можешь нарваться вот на это, — варвар поднес к носу нового знакомого огромный кулак. — Клянусь Кромом, я никому не позволю мне указывать!