Прометей: Неандерталец (СИ) - Рави Ивар Страница 42

Пока Санчо добывал огонь, я пытался анализировать языковые особенности неандертальцев и кроманьонцев. В принципе, ничего необъяснимого не было: неандертальцы пришли давно и все время кочевали, постоянно контактируя друг с другом. Их речь была проста и не менялась тысячелетиями, поэтому они все были носителями единой речи со времен своего исхода из Африки. Кроманьонцы шли волнами, зачастую длительно оседая на конкретных местах. За годы смены поколений их более развитая речь претерпевала изменения, обогащалась новыми словами названия животных, ландшафта и растений. Со временем эти различия становились столь сильными, что они уже не понимали друг друга.

Огонь разгорелся, Санчо достал пару кусков, чтобы разогреть, но я отказался от еды. Изобилие мяса в рационе меня уже угнетало. Дойти бы до речушки или до озера… Съедобные корни мне уже казались деликатесом, а при воспоминании о чечевице и ячмене у меня потекли слюнки. Сейчас бы чечевичной кашки, которую готовила Нел с ячменной лепешкой… Так и представил себя в своем дворце, как я сижу и ужинаю, а Миа ерзает на месте от нетерпения, желая утащить меня в спальню. Она, наверное, уже давно родила, срок был, примерно, двадцать недель, когда я отправился в плавание. Как они там без меня? Кто сейчас управляет Плажем? Не было ли масштабного переселения черных, и справился ли Лар с угрозой? Им бы продержаться полтора месяца, за это время я дойду. Меня не было там уже полгода, это большой срок для того, чтобы даже налаженная структура дала течь. А у меня столько еще моментов не было отрегулировано…

Как вернусь, сразу займусь реформами: образование, здравоохранение, обороноспособность, технологии и сельское хозяйство. Создам пять приоритетных направления, отдельно будет из обороноспособности выделено морское дело. Надо основать резервную колонию на Кипре, чтобы было, куда эвакуироваться при необходимости. Нужен еще один корабль, намного более вместительной, пусть даже типа баржи, чтобы можно было перевезти большое количество людей и животных. Ковчег Макса… Название понравилось, и я решил, что так назову судно-ковчег.

И еще масса дел… Особенно сильный пробел как раз в той области, где у меня все должно было быть налажено с первого дня. Я совсем упустил из вида медицину, пока что вспышек инфекционных болезней не было, но они неминуемы. Надо срочно готовить несколько человек хотя бы на уровне фельдшеров, чтобы могли оказать первую помощь. А врачом я буду делать сына Миху, искусство врачевания не должно покидать род Макса. Мал, скорее всего, пойдет по военным стопам, уж больно драчлив и своенравен мальчик. Если привить ему знания, может, он станет великим полководцем.

Что касается близняшек Анны и Аллы, то, наверное, они будут учителями и передавать знания следующим поколениям. Найду им мужей, вон у американцев обе жены были в тягости, чем не пара? Все-таки гены современного человека будут. Так, наверное, и формировались знать и дворянство. От носителей генов людей двадцатого и двадцать первого веков.

Я не заметил, как уснул. Когда проснулся, Санчо уже был на ногах и пытался согреть мясо остатками хвороста. Ему это удалось, и мы быстро позавтракали. За вчерашний день мы прошли всего ничего, поэтому сегодня надо наверстать. Береговая линия снова стала извилистой. Чтобы не терять времени, обходя эти бухточки и мысы, мы ушли на равнину. Движение шло в видимости моря, так было нужно, чтобы не потерять правильное направление. Кустарники и деревья стали встречаться чаще, а трава в некоторых местах уже выросла по щиколотку и выше.

Несколько раз на пути попалась колония сусликов, но животные были пугливы. Едва завидев нас, часовой издавал свист, и вся колония бросалась в норки, которыми была изрыта вся равнина. В моей фляжке уже почти не было воды. Если Санчо мог обходиться без нее пару суток, то мне вода была жизненно необходима. Третьи сутки нам не встречалось ни родника, ни другого водоема с пресной водой. Я с сожалением выпил последние пару глотков и закинул сморщенную фляжку на плечо. Это было чудо, что она прослужила столь долго и не рассохлась. Но сейчас фляжка была уже на грани, вряд ли удастся ее долго эксплуатировать. Можно было бы сделать другую, но нам пока не встретились крупные животные.

На десятый день движения, когда по моим подсчётам мы прошли больше трехсот километров, показались горы. Это не могли быть горные пики моей бухты, слишком мало мы прошли, но сами горы заставили биться моё сердце учащенно. С другой стороны, возрастала опасность встречи с племенами дикарей, которые любят селиться в пещерах. Еще один сюрприз ожидал нас на пути к горам. На пути возникло довольно большое озеро. Противоположный берег виделся словно в тумане. Передо мной стала задача — с какой стороны огибать озеро? Но с ней разобрался быстро, приняв решение идти правым берегом. От нас до моря было не больше двух километров, а озеро заканчивалось до моря. А, вот, левая сторона могла тянуться куда дальше.

От души напившись чистой воды, я наполнил свою фляжку. Съедобных корней было мало, и все они были прошлогодние и жесткие. Берег озера имел неправильную форму, был извилистый и поросший высоким камышом. Прежде чем тронуться в путь, мы разожгли костер и поели, благо сухого камыша было в изобилии. Пока сидели и ели, я вспомнил про папирус, который я когда-то изготовил из тростника, добытого на озере за перевалом. Что с ним, выкинули или просто лежит? Американцам вряд ли до него есть дело, а вот Зик мог взять к себе, парень он более чем толковый.

Я сильно устал, а сытый желудок требовал покоя.

— Санчо, я посплю полчаса, потом двинемся в путь, — сказал я и откинулся на лежанку из камышей, уверенный, что парень не подпустит врага.

Но проспал я дольше, солнце уже было над горизонтом на западе. Но, все равно я решил идти, за пару часов можно будет обойти озеро и остановиться на ночь на его южном берегу, чтобы с утра снова двинуться в путь.

Много пройти не удалось, разлившиеся половодьем воды озера превратили берега в болото. Ноги чавкали, погружаясь в грязь, приходилось все время корректировать маршрут. Устав бороться с трясиной, которая отнимала силы, я решил остановиться на ночь на небольшом пригорке.

— Санчо, привал. Тащи сухой камыш, будем греться, и сохнуть, — скомандовал я.

До пояса мы были мокрые, словно шли по воде. Сбросив с плеч рюкзак, неандерталец начал собирать сухой камыш, которого на этом возвышенности было очень много. У меня мелькнула мысль, что зажигать костер на пригорке — это глупая мысль, но камыш стоял стеной и вероятность того, что огонь увидят, я посчитал ничтожно малой. Тем более что мы не встречали человеческих следов с момента убийства неандертальцев.

Мне снилась Нел. Она меня будила, потому что во дворе меня ждали офицеры. Даже открыв глаза, я увидел ее снова.

Но это была не Нел, а девушка с копьём в руках. Она была практически точной копией Нел. Только сейчас я заметил, что руки мои связаны, а мой верный Санчо спеленат словно куколка. Еще три женщины, чуть постарше возрастом и с копьями в руках с любопытством рассматривали нас.

Глава 20. Бер

Бер хорошо помнил жизнь в племени при вожде Сихе, когда за малейшую провинность вождь убивал любого. Зная это, он старался не попадаться на глаза вождю, ведя уединенный образ жизни. Его отец умер на охоте, нарвавшись на Лома (лев), а мать перешла в хижину к другому охотнику. Бер не осуждал ее за такой поступок, без мужчины женщинам трудно было прожить. Первое время она заботилась о сыне, но потом у нее родился еще ребенок и она забыла о старшем.

Целых два сезона, когда высыхала трава, и долго не было дождей, Бер жил в племени, питаясь у разных костров. Некоторые его прогоняли, другие могли кинуть недогрызенную кость. Со временем мальчик понял, что иной раз еду легче отобрать, чем допроситься. Среди сверстников ему не было равных по силе и ловкости, и он стал неформальным вождем среди подростков. Теперь еду ему приносили сами члены его небольшой группировки, воруя у своих родителей.