Глаз бури - Александра Торн Страница 46

– Что это? – прошептала девушка, обернулась к Энджелу и поняла, что ему наконец стало ясно все. Краски схлынули с его лица, и он прошептал:

– О боже… – Его глаза расширились и потемнели, а затем вспыхнули так свирепо, что Маргарет отпрянула. Прорычав длинное ругательство, он навис над зеркалом, как коршун: – Проклятие! Почему теперь, когда уже поздно?!

– Что теперь? – испуганно спросила девушка. – О чем вы догадались, Энджел?!

– Это портал, – прошипел Редферн, бледный теперь уже от ярости. – Чертов ублюдок создает противовес для Лиганты! Создавал все это время, а мы… я даже не догадался, а должен был – должен был понять сразу!

Сердце Маргарет бешено заколотилось. Портал на ту сторону! Рядом с провалом на Лиганте! Да что же он – совсем рехнулся?!

– Чертов приют набит потенциальными жертвами для портала, как стручок – горохом! Черт! Черт! Почему я не могу отправиться туда?

– Я могу, – тихо сказала Маргарет. Энджел резко повернулся к ней и рявкнул:

– Не смейте!

– Но там мой дядя, – ответила девушка. – Я должна… кто-то должен прервать ритуал, пока он не открыл…

– Я не могу!

– Но Энджел…

– Я не могу, – выдохнул он и обхватил ладонями ее лицо. Они были горячими, как от лихорадки. – Я не смогу отпустить вас туда, родная. Кого угодно, только не вас.

Маргарет сжала его руки и прошептала:

– Время уходит. Не беспокойтесь, со мной Цепь, и я смогу за себя постоять.

– Я свяжусь с консультантами, отправлю их…

– Пока они доберутся, наш чернокнижник успеет открыть портал. Энджел, вы же сами это знаете!

– Я знаю, да, – пробормотал он, не сводя с ее лица потемневших глаз.

– Разве не для того было это все? – спросила девушка. Прильнув к наставнику, она чувствовала, как тяжело и бурно колотится его сердце. – Отправьте меня туда, свяжитесь с консультантами и Валентиной, пожалуйста!

– Только не вас, – прошептал Энджел. – Только не вас, ни за что!

– Мы можем пройти в церковь через внутреннюю галерею, – сказал Бреннон. – Насколько я помню план монастыря.

– И мы отправимся прямо в рассадник потусторонней заразы? – возразил кардинал, без особого, впрочем, пыла.

– Джен, откуда смердит сильней всего?

Ведьма принюхалась и кивнула на двери в подвал. Натан подошел поближе и услышал, как в подвале кто-то заскребся. Джен оттолкнула Бреннона и закрыла собой. От нее уже пошел жар, как от печки, волосы начали багроветь, а кожа – просветляться, словно расплавленное стекло. Сестра Фелиция слабо пискнула и упала в обморок.

Дверь подвала вдруг стала прогибаться. Саварелли, одной рукой удерживая на весу монашку, другой сжал нагрудный крест, поднял его перед собой и принялся грозно читать молитву на латыни. Из подвала донеслось такое шипение, что у Бреннона чуть волосы не зашевелились.

– Ладненько, – пробормотал он, – в подвал не пойдем. Лонгсдейл, сможете отрыть двери монастыря?

Консультант даже кивнуть не успел – пес могучим прыжком с места на дверь вышиб обе створки и с гордым видом оглянулся на людей. За дверью подвала что-то шипело, не переставая, но выбраться больше не пыталось, только скребло дерево так, что жижа сквозь щели в досках потекла тонкими струйками.

– Быстрей! – Лонгсдейл толкнул комиссара к зияющему дверному проему.

Но когда они ввалились внутрь, Бреннон чуть не задохнулся: до того концентрированной тут была эта вонь. К тому же со всех сторон до него доносился звук шаркающих шагов, будто невидимый пока что враг постепенно сжимал кольцо.

– В церкви этой дряни быть не должно, – заметил консультант. – Жертва должна оставаться незараженной. Скорее, вон галерея, ведущая в храм!

– Там! – вдруг яростно крикнул кардинал. – Агнесса! На втором этаже!

Бреннон резко повернулся, выхватив револьвер – не задумываясь, тот, что с «архангелами». В галерее второго этаже мелькнула высокая фигура в монашеском облачении.

– Она заражена?

Ведьма и пес шумно принюхались.

– Трудно понять, – наконец процедила девушка. – Смердит слишком сильно. Будем брать?

Бреннон задумался, стараясь дышать пореже. С одной стороны, надо бы поскорее добраться до еще не открытого портала, но с другой – оставлять на свободе сообщницу чернокнижника… а с третьей – торчать в рассаднике заразы – то еще удовольствие.

– Она идет туда, – встревоженно сказал Саварелли. – А эти, если вы еще не заметили, тоже направляются сюда!

В темных углах холла действительно показались фигуры, и двигались оно до того странно, что комиссар быстро пришел к нужному решению:

– Наверх!

Из холла в галерею вели две узкие лестницы. Ступени там и сям были залиты смердящей склизкой дрянью, в которую комиссар решил не всматриваться и не наступать. Галерея оказалась пуста, и они беспрепятственно направились в сторону храма.

Дверь в конце галереи была приоткрыта. Джен первая подошла к ней, напряженно принюхалась и кивнула остальным. За дверью оказались еще одна галерея, обвивающая всю церковь по периметру, и лестница, которая вела вниз. Натан посмотрел на пол храма: на плитах отчетливо белели царапины и выбоины. Рисунок отличался от того, что они видели в церкви Святой Елены, – пятиконечная звезда вместо четырехконечной.

– Одиннадцать, – сказал Лонгсдейл. – Десять жертв для десяти опорных точек и одна в середине. Достаточно вытащить одну.

– Только попробуйте! – визгливо раздалось с галереи напротив. Грохнул выстрел. Эхо заметалось под сводами церкви, пуля, от которой увернулся консультант, срикошетила о стену и застряла в перилах лестницы. В руке Джен вспыхнул огненный шар, и Бреннон вцепился в ее локоть:

– С ума сошла! Спалишь нас вместе с церковью!

На галерее напротив них замерла мать Агнесса с пистолетом в руке. Он был явно слишком массивен для нее. Женщина тяжело дышала, взгляд ее блуждал, как у помешанной, худое лицо превратилось в череп, туго обтянутый кожей.

– Тихо, – как можно мягче сказал Бреннон, незаметно вытаскивая из кобуры револьвер. – Не паникуйте. Все в порядке.

Настоятельница приюта медленно моргнула несколько раз и прошелестела:

– Это же все во славу Божию, да?

– Вы это у меня спрашиваете, мэм?

– Давайте я ее подпалю, сэр! – жарко выдохнула в ухо комиссару ведьма.

– Я умру мученицей, славя Господа, – пробормотала мать Агнесса, уставившись на алтарь внизу. – Ведь правда же?

– Нет, – фыркнула Джен, – ты сдохнешь, как падаль, в луже из своих же раскисших кишок.

– Цыц! – прикинул комиссар. Подозреваемая и так была явно не в себе, нечего провоцировать ее на пальбу. Он стал двигаться к ней слева, пока Джен подбиралась справа. – Где все ваши воспитанницы и монахини?

– Внизу, – прошептала она. – Все сошли вниз, потому что… потому что так надо.

– Кому надо?

– Ему, – ответила женщина; в том, с каким трепетом и нежностью она устремила взгляд к распятию, было даже что-то трогательное.

– Оригинально, – сказал кардинал, укладывая сестру Фелицию на пол. – Такой трактовки служения Богу я еще не встречал.

Мать Агнесса перевела взгляд на консультанта и взвыла:

– Отродье сатаны! Но теперь мы убьем вас всех, всех, всех! – и захохотала, как гиена. – Всехвсехвсех – до