Андрей Щепетов - Хроники космического пирата Страница 54

– Надо поместить его в замкнутый контур из бушицы, и пусть он там бегает.

Я вздохнул, не знаю, как остальные, а к моему таракану такой метод вряд годится, слишком Козя ленив. Своими сомнениями я поделился с убогим.

– Вряд ли мой побежит.

– Ещё как побежит, – успокоил меня слепой и, махнул рукой, давая понять, что говорить больше не о чем.

Я уже отошёл метров на десять, как он меня снова окликнул.

– Эй! Остерегайся себя!

Я собрался вернуться, спросить, о чём идёт речь, но слепого обступили другие любители пророчеств, и я побрёл к бараку, решив навестить слепого на днях.

В бараке царил полнейший бедлам, сквозь гвалт отчётливо выделялся голос бывшего таксиста. Слов было не разобрать, но тембр его воплей носил истерический характер. Поспешив к месту свары, я застал следующую картину: Квинкера мутузили чем ни попадя с десяток заключённых, и если бы не его природная вёрткость, то на жабоиде не осталось бы живого места. А так, он с матюками шнырял среди нар, оставаясь при этом вполне целым. Если не считать пары мелких ссадин, да лилового синяка на скуле.

В общем-то, картина ясная, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: первый карточный опыт пенальца оказался неудачным. Как бы там ни было, а следовало прийти другу на помощь, я уже собрался кинуться в гущу событий, как в барак словно вихрь ворвался Дрон. Оттеснив двоих соплеменников и трёх пенальцев, он заслонил задыхающегося Квинкера собой.

– В чём дело?! – рявкнул лейтенант на толпу.

– Вот он, – какой-то пеналец указал Дрону за спину, – мухлевал в карты!

– Шулер! – поддержали его остальные.

Осмелевший Квинкер, выглянув из-за мощного плеча друга, в долгу не остался.

– Болваны! – квкакнул он, – вы ни хрена не смыслите в картах!

Я понял, что если не вмешаться в этот поток взаимных упрёков, то дело кончится плохо.

– Подождите! – пришлось поднять руку. – Что конкретно вы ему, – я указал на жабоида, – предъявляете?

– Да! – квакнули из-за спины Дрона.

– В его колоде пять Джаср! – раздалось сразу несколько голосов.

Джасры, как я понял, это аналог королей, и их в Квинкеровой колоде оказалось больше, чем следует. Впрочем, думается, не только их. Неожиданно, в голове возникла идея.

– Колода у тебя? – я глянул на прохиндея, Квинкер кивнул. – Предлагаю! – я повернулся к преследователям. – Взять у обвиняемого колоду и проверить, всё ли в порядке. – Толпа негодующих картёжников приумолкла, а я продолжал: – Если всё хорошо, инцидент будет исчерпан, если нет – будем разбираться.

– Ладно! – после непродолжительной паузы буркнул мардак, один из преследователей. – Только проверять будем мы!

– Ради бога! – согласился я и кивнул Квинкеру.

Тот повздыхал, выбрался из-за спины Дрона и нехотя, словно расставался с яйцом Фаберже, протянул карточную колоду. Та была исследована чуть ли не под микроскопом, но ничего противозаконного в ней не нашли. Вскоре её вернули владельцу.

– Эх вы! – квакнул довольный собой Квинкер. – Ни фига в картах не смыслят, – доверительно, впрочем так чтоб слышали все, сообщил он мне и махнул рукой. В ту же секунду из рукава арестантской робы выпорхнула пятая Джасра и ещё один, не знаю уж какой по счёту Стумп, то есть туз.

Случилась пауза, в продолжение которой все присутствующие обозревали как планируют припрятанные шельмецом карты. Как только первая коснулась земли, толпа вознамерилась продолжить прерванное занятие – бить шулера. Пришлось вмешаться снова.

– Погодите! – я встал на пути возмущённых картёжников.

– Что ещё?! – заревела толпа.

– Он заплатит, – я указал на жабоида, который предусмотрительно и, главное, проворно, занял исходные позиции за спиной Дрона.

– Ни за что! – квакнули оттуда.

– Заплатит! – с нажимом проговорил я. – Иначе я велю Дрону отойти в сторону!

Квинкер ещё какое-то время кобенился, наконец, поняв, что выбора нет, согласился на компенсацию. С трагической физиономией, словно присутствовал на собственных похоронах, он протянул недругам пятьсот кредитов. Картёжники, удовлетворённые суммой и тем, что всё же удалось навалять прощелыге звездюлей, отправились доигрывать партию, а Квинкер с кислым видом и опущенной головой побрёл в сторону шконки, на которую и плюхнулся лицом вниз.

Мне даже стало его немножечко жаль, расставаться с деньгами жабоиду было нестерпимо больно, для него это было так же противоестественно, как спать стоя. Усугубляло трагедию ещё и то обстоятельство, что кроме пятисотки, он потерял ещё деньги, что поставил на кон, оставалось только гадать об общей сумме ущерба.

– Ладно тебе, – я положил руку на спину бывшего таксиста, – деньги – дело наживное.

Квинкер повернулся, в печальных глазах блеснула злость, и я выслушал довольно длинную и нецензурную реплику, смысл которой можно свести к следующему: спасибо, конечно, что заступились, но идите в жопу с вашим успокоением. Дрон выдал другу воспитательный подзатыльник, а я только вздохнул, рассудив, что горбатого могила исправит.

– А твои как успехи? – я посмотрел на Дрона.

– Неважно, сэр, – потупил голову здоровяк, – никто со мной драться не хочет, даже втроём.

Я вздохнул, день для концессии мягко говоря не задался. Хотя у Дрона дела обстояли несколько лучше, его хоть и постигла неудача, но денег, в отличие от нас с Квинкером, он не терял.

Я похлопал товарища по плечу, пробормотал какую-то ободряющую ахинею и, плюнув на всё, отправился спать. Желать Квинкеру доброй ночи, опасаясь быть посланным, я не стал, кормить Козю, – я нащупал в кармане коробок, – не за что, так что адьёс! Отвернулся к стене и тут же уснул.

Ночь прошла без сновидений, так что проснулся я отдохнувшим и бодрым. Квинкер валялся на шконке, уставившись в потолок, наверняка прикидывает, как бы кого облапошить. Дрон выжимал тяжеленую гирю.

– Привет, арестанты! – привстал я на локте. – Какие планы на день?

– Принять ванну, – принялся загибать пальцы бывший таксист, – выкушать виски, пригласить девочек, мне трёх, вам – по одной.

Несбыточность желаний нисколько не смущала болтуна, хотя, положа руку на сердце, я был не против такого сценария. Квинкер собрался присовокупить к предыдущим хотелкам ещё пару-тройку, но невесть откуда взявшийся пеналец тронул его за руку.

– Чего тебе? – повернулся к соплеменнику бывший таксист.

– Ты того, – понизив голос до шёпота, проговорил незнакомец, – не мог бы, – он замялся, не зная, как точней сформулировать мысль.

– Что мямлишь? – в своей обычной беспардонной по форме, но ясной по существу манере, поинтересовался Квинкер. – Говори как есть!