Александр Костожихин - И станешь ты богом Страница 10

Где он? Кудыма оглядывается. Сзади – мрачная, непролазная лесная чащоба. Среди вековых деревьев, почти не пропускающих солнечный свет, стелется хилый молодняк, заваленный полусгнившими стволами рухнувших великанов. Острые сучья, как копья в фаланге, угрожают всякому, кто дерзнет сунуться в лес. Толстый ковер из седого мха усыпан коричневыми еловыми иглами. Острый смешанный запах древесной гнили, папоротника и болота щекочет ноздри. Даже и не пытайся босым да раздетым проникнуть вглубь этой чащи!

Шаман дрожит всем телом, обхватывает руками свои плечи. От отчаяния ему хочется выть одиноким волком-бирюком, выводя страшную песнь, пронзая ею пространство, устремляя ее в равнодушное голубое небо над собой. Кудыма запрокидывает голову, шея его начинает непроизвольно сокращаться в попытках выдавить хоть какой-нибудь звук. Усилия тщетны. Только горячие слёзы бегут по щекам, крупными, солёными каплями падая ему на грудь, да нестерпимо щиплет глаза.

И вдруг из тумана на луг выплывает фигура лося. Сохатый неслышно переходит речушку и подходит вплотную к Кудыме. Могучая стать, огромные, золотистые лопаты рогов с бесчисленными ветвистыми отростками. Положив тяжёлую голову на плечо шамана, лось шумно вздыхает. Всем своим промёрзшим телом Кудыма ощущает жар, исходящий от животного, он вбирает его в себя каждой клеточкой, каждым своим волоском. Неожиданно в пространстве раздался сильный хлопок – как будто кто-то резко сорвал с головы шамана невероятно плотную шапку-ушанку, и со сразу же всех сторон хлынули звуки: бормотание воды, стрёкот кузнечиков и шелест трав на лугу, пение мелких пичуг, хриплый всхрап старого ворона, монотонное комариное гудение. Кудыма обнимает руками мощную шею лося, припадает к ней залитым слезами лицом, что-то шепчет. Как дитя, в минуту опасности бессознательно жмется к матери, так и шаман приник к сохатому, не стыдясь ни своего недавнего отчаяния и страха, ни своих слёз. Зато теперь ему всё нипочём. Сам Великий Предок рода посетил его, чтобы вдохнуть в него силу и уверенность в завтрашнем дне.

И сказал ему Великий Предок: «Ты отправишься на Мань-Пупу-Нер[9]. Быть тебе там в середине месяца Изок[10]. Придя, соверши древний обряд Человека Равного Богам. Некоторые из нас забыли, почему первенство было отдано в своё время именно людям, а не животным, птицам или рыбам. Необходимо им напомнить о том, что Высшие нужны, покуда существует человек – зверям, птицам и рыбам они глубоко безразличны. Без сомнения, обрядом ты разгневаешь некоторых из нас. Но на то ты и шаман, чтобы не бояться никого из мира нематериального. Боги тоже должны знать своё место! Помни об этом, чтобы ни случилось! А также о том, что ты, человек, – не какая-нибудь мелкая козявка, но целая Вселенная! Заяви о своих правах, и там, на Мань-Пупу-Нер, ты получишь ответ на свой главный вопрос. Я тоже буду ждать тебя. Возьмёшь с собой на это священное место того, кому безраздельно доверяешь. Пока душа твоя будет занята беседой с богами, этот человек должен присматривать за твоим телом. Не бойся за него, грехом ему это считаться не будет, ибо такова воля Высших. А пока – прощай»!

Лось начал таять в наползающей дымке. Пропало и ощущение тяжести на плече. Стали расплываться очертания луга, речушки и леса.

Кудыма открыл глаза. Он навзничь лежал на земле, под его голову был заботливо подложен свернутый войлок. Тело ныло. Перед глазами плясали жёлтые лепестки затухающего костра.

X

Еще не рассвело, когда род тронулся в путь. Дорога от деревни до Городища, шириною в две повозки, шла вдоль реки. Ветерком относило в сторону гнус и комарьё. Идти предстояло сравнительно недалеко – воинским шагом весь путь занял бы ровно один световой день. С женщинами да малыми детьми добирались два. Шли почти налегке – да и что было брать с собой! – только то, что смогли унести, в спешке покидая деревню через подземный ход.

Сразу после отправления Кудыма послал вперед гонца с вестью о том, что племя вскоре прибудет в Городище. Когда подошли к стенам города, там их уже ждали. Один из оставленных в городе чудинцев повёл их за собой. Не заходя внутрь, они вдоль рва обогнули крепость в сторону реки, где на расстоянии полёта стрелы был разбит временный лагерь. Среди шатров суетился Караберей. Горели костры, над ними висели огромные котлы с аппетитно булькающим варевом из мяса, овощей, специй и трав. Рядом, на чистом рядне, высились горы свежих лепёшек.

Чудинцы нестройной толпой подошли к стану. Навстречу им вышел купец. Низко поклонился Кудыме. Кудыма отвесил Караберею ответный поклон.

– Здравствуй, шаман.

– И ты здрав будь, Караберей.

– Всё готово. Но сперва давайте поедим. И ты, и твои люди многое испытали за эти дни, устали с дороги, голодны. Потом нужно всех разместить по шатрам. А завтра, когда ты отдохнёшь, поговорим о делах.

После щедрого ужина рабы и приказчики купца развели утомленных людей семьями по их новым жилищам. Многие женщины плакали – нет у них теперь деревни! нет рядом с ними любимых! кто теперь приголубит, защитит семью от бед, принесёт в дом добычу, набьёт на торг шкурок пушного зверя, кто?!

Глядя на плачущих матерей, заревели и дети. Только подростки упрямо сжимали побелевшие губы, хотя и у них предательски заблестели глаза.

Хуже всего было тем, у кого погибли не только отцы, но и матери, ибо в сражении, наравне с мужчинами, участвовали многие женщины.

Но семя рода – превыше всего. Осиротевших детей, по указу шамана, забрали другие семьи. Отныне они войдут в приютившие их семьи наравне с родными чадами. А все вместе в итоге образуют племя. А со временем из мальчиков вырастут новые мужчины, а девочки заневестятся – род снова будет жить!

Но тут Кудыме на ум вновь пришло Древо Мироздания с пустыми ветвями. Защемило сердце. Как быть? Вспомнился Великий Предок, его спокойная сила и уверенность. Вспомнились его слова. И Кудыму отпустило. Он залез под мягкую оленью шкуру и крепко обнял податливо-упругое нежное тело жены. После длинных сладких мгновений любви так и уснул у неё на откинутой руке безмятежным сном впервые за несколько прошедших суток. Жена, стараясь не разбудить, ласково и осторожно гладила его чёрные жёсткие длинные волосы. А по лицу текли и текли слёзы. Слёзы счастья и горя одновременно. В углу шатра мирно посапывали дети. Двое своих детишек и трое принятых. Но теперь тоже своих. Выросла семья на двоих мальчиков и девочку.

Утром пришёл Караберей. У входа в шатёр Кудыма радостно встретил старого друга. Зная, что хмельное Караберею не позволено его верой, щедро налил в чашу крепкого мясного бульона, усадив гостя на специально разостланный для него мягкий ковёр. По знаку вождя его сородичи принесли восточные сладости, свежие лепёшки, пахучий мёд. Не желая обидеть хозяина, купец отведал поданные угощения, хотя перед этим уже успел, по старой привычке плотно закусить с утра на весь предстоящий день, наесться в избе-едальне по самое горлышко.

В это время весть о том, что в лагерь явился купец, успела облететь весь стан. К шатру вождя понемногу стали подтягиваться люди. Караберея встречали доброжелательными взглядами, улыбками, радостным помахиванием рук. Он даже испытал некоторую неловкость, почувствовав себя объектом всеобщего внимания.

Однако настала пора заняться делами. Подробно и обстоятельно, сверяясь с записями, Караберей тщательно отчитался Кудыме о проданных товарах, о том, сколько было потрачено на шатры, на утварь, на еду и на одежду, сколько денег осталось. Потом передал ему два кошеля, туго набитых золотыми и серебряными монетами.

Кудыма слушал внимательно. Он не сомневался в честности купца, однако не желал оскорблять его невниманием. Караберей, сразу поймёт, как именно ему внимают! Тот ещё жох! Битого купца на мякине не проведёшь! А то, что он сделал для чудинцев за столь короткий срок, можно смело приравнять к подвигу на поле битвы – только поле битвы здесь было купеческое: продать весь остаток, что не выкупил сам, да приобрести эту огромную кучу утвари, так необходимой чудинцам в первое время на новом месте, не забыв ни об одной мелочи! Кудыма прекрасно знал купца, и, мысленно улыбаясь, представил себе, как Караберей воевал за каждый дирхем, ибо какая покупка обходится без яростного торга?

Но купить – ещё мало! Нужно получить разрешение Городского Совета на размещение лагеря под стенами города, установить шатры, занести и разместить в каждом из них необходимое для обыденной мирной жизни. Не забыть проделать ещё тысячу незаметных, но очень важных мелочей, дабы люди ни в чём не нуждались. И всё это за четыре дня!

Кудыма внимательно всматривался в усталое, осунувшееся лицо купца, и его вдруг захлестнула волна нежности. В глазах защипало. Дабы не выдать нахлынувших чувств, он опустил ресницы. Нервно сжал ладони в кулаки. Вспомнился Пислэг. Судьба сыграла с Кудымой злую шутку. Своим внутренним зрением он сейчас ясно видел, что этот купец – и есть его истинный кровный брат, в трудную минуту сделавший в трудную минуту для племени больше, нежели кто-то другой. И подумал о том, что не наточенным серебром и кровью в чаше измеряется кровное родство, но делами, и что Караберей заслужил почёт и уважение всех членов племени Чудь из рода Лося. Всех без исключения! И он, Кудыма, если будет нужно, отдаст за купца свою кровь хоть по капле, хоть всю сразу.