Венец айтаны - Новикова Ольга Ильинична Страница 2

Во дворе у дяди Межика Лесси поджидала Ванда.

– Письмо от Ита! – едва увидев подругу, воскликнула девушка. Ее двоюродные братья Лен и Итон были сейчас далеко от Скалистых Холмов, равно как и старший брат Лесси Донн и сын кузнеца Межика Марис. Уже почти три года где-то далеко на западе шла война. Долгие затяжные войны с правителями Аль-Гави дорого обходились простым жителям Ор-Сите, выгребая на военные нужды последние крохи из их и без того небогатых домов.

– Итон и Лен живы-здоровы, а Донна даже повысили в звании, – возбужденно пересказывала Ванда. – Он теперь капитан, кавалерийский капитан, ну ты представляешь?

Лесси внимательно посмотрела на Ванду. Невысокая, скорее полноватая, чем стройная, длинные светлые волосы заплетены в простые косы, на щеках, как обычно, играет здоровый румянец, а на дне добрых карих глаз притаилась тщательно скрываемая тоска.

– Не грусти, сестренка, – обняла она ее. До войны Донн ходил у Ванды в женихах, дело всерьез шло к свадьбе, а теперь… За три года Вельгис приезжал в Холмицы лишь однажды. Бравый кавалерист сердечно обнял сестру, передал Межику Ронтону письмо и трехмесячное жалованье от Мариса, прогулял с Вандой по душистым лугам почти всю ночь и через неделю отбыл обратно в войска. Лесси очень боялась, что Донн станет Ванде чужим. Она-то ведь считала ее уже почти сестрой! Впрочем, девушкам, наверное, на роду было написано породниться. Молодой охотник Итон уже много лет открыто добивался благосклонности Лесси и перед самой войной прислал дяде Межику сватов. Ох эта проклятая война! Не будь ее, у Ванды и Лесси, наверное, уже подрастали бы ребятишки.

– Засиделись мы с тобой в девках, Вандюша, – грустно улыбнулась Лесси.

– Итон тебя всегда крепко любил, я его хорошо знаю, – вдруг расплакалась Ванда. – Он по полписьма для тебя все пишет, он тебя ни на кого не променяет…

– Брось, прекрати, ну пожалуйста! – Лесси обняла подругу. – Мой брат не такой уж ветреный, как тебе кажется, честно-честно.

– Ага, кавалерийский капитан – жених завидный, что ему простая деревенская девчонка. Он небось про меня уже и думать забыл!

Утешив подругу и перечитав письмо, наверное, раз десять, Лесси наконец-таки добралась домой. Сейчас, когда Марис и Донн уехали, они жили в большом доме вдвоем с дядей Межиком. Жена Мариса Соня умерла пять лет назад, вместе они прожили совсем недолго, но после смерти Сони сын кузнеца так и не женился. Лесси до сих пор иногда чудился беззаботный серебристый смех невестки, и она знала, что Марис тоже не забыл жену. Они с ней прекрасно ладили, не то что с Ларой – женой Лена, старшего брата Итона. Лесси вовсе не была уверена, что ей будет хорошо жить с Ларой под одной крышей, когда они с Итоном поженятся. А тетя Тина умерла недавно, уже во время войны, и Марис даже не смог побывать на похоронах матери. Лесси знала, что заменила кузнецу и его жене дочь, а Донн стал им вторым сыном. И потому оплакала тетю Тину за троих.

На ведущей в Холмицы дороге показался всадник. Вздымая целое облако пыли, он проскакал на центральную площадь поселка. Заслышав про герольда, холмичане побросали работу и столпились вокруг. Утолив жажду, гонец вручил старейшине Протонгу свиток и остался ждать. Протонг прокашлялся.

– «Сим объявляю всем жителям Ор-Сите свою волю. Война закончена, мир восстановлен. Я, принцел Аронг Второй Валеконор, отрекаюсь от престола добровольно и с согласия Совета. Правителем королевства отныне назначается император Соединенных земель Аль-Гави Кузар Великий».

Холмичане долго не расходились, обсуждая невиданную новость. Что-то теперь будет? Раз войне конец, то, стало быть, должны вернуться домой сыновья и братья. Это хорошо. Но вот чего ждать от новой власти? Тем паче от Аль-Гави, с которой Ор-Сите с переменным успехом воевал, наверное, с начала времен?

Мариса привезли поздно вечером. Повозка, доставившая его к отцу, сразу же уехала, так что появление молодого Ронтона в Холмицах осталось практически незамеченным.

– Лесси! Отец! – изможденный, осунувшийся, но тем не менее улыбающийся Марис обнял сразу обоих. – Наконец-то я дома!

Марис Ронтон пошел в мать. Среднего роста, худой, очень подвижный, с черными глазами и волосами, и в то же время вечно бледный, он часто производил обманчивое впечатление нервного, неуверенного в себе человека. Однако Лесси очень хорошо знала, что это не так.

– Что с тобой? – встревоженно спросила девушка. – Ты ранен?

– Угадала, малыш! Прибыл, так сказать, на поправку. Ничего серьезного. Нога только никак слушаться не желает, а так жить буду.

Старый Межик только качал головой, слушая, как сын рассказывает о сражениях и пистолетах, больших городах и воинах Аль-Гави. В его устах трудности военной жизни превращались в веселые приключения. А Лесси смотрела на названого брата, подмечая в нем неуловимые перемены. Армия добавила лейтенанту пехоты Марису Ронтону циничности, властности, какого-то непонятного пока девушке задора. Но в то же время Лесси с облегчением заметила, что Марис по большому счету остался таким, каким он был, лучшим ее другом, которому она в детстве вперед брата и Ванды поверяла все свои тайны.

Ванда приходила к Ронтонам рано утром, когда Марис еще спал, потом забежала в обед. Лесси тоже отпросилась с конюшен домой. Они вместе вошли в дом.

– Здравствуйте, девочки. – При дневном свете лицо Мариса Лесси совсем не понравилось.

– Какой ты бледный. – Она присела рядом и погладила названого брата по голове.

– Я всегда такой, – натянуто улыбнулся Ронтон.

– Что случилось, Марис, не томи? – тихо спросила Ванда.

– А что, заметно, что случилось? – поднял глаза лейтенант, и Лесси вдруг поразилась, какой у него измученный, затравленный взгляд.

– Марис! – воскликнула девушка. Тот покачал головой и начал рассказ:

– Вы, наверное, знаете уже про то, что наш принцел отрекся, да? Ну вот с этого все и началось. Точнее, началось раньше, по армии давно слухи о чем-то таком ходили. Генералы наши, по-моему, и в ус не дули, про политику толковали, а Донн так просто с ума сходил, когда слышал, что Ор-Сите скоро на милость альгавийцам сдадут. Ну и собралось их там таких несколько десятков средних и младших офицеров. Лен, Ит, да и сам я, признаться, не избег этого. В общем, настроения были самые радикальные. Снюхались – противно сказать! – с пиратскими капитанами, а тем только того и надо, чтобы какую-нибудь усобицу разжечь. В общем, когда пришло время принимать новую присягу, началась потеха. Войска построены на площади, все торжественно, красиво, и тут роты одна за другой – в отказ. Мол, присягали мы Ор-Сите, ему и будем служить, а вы, император Кузар Великий, как были врагом, так им и остаетесь. Что тут началось! Альгавийских войск там и не было, орситанцы в своих стрелять не стали. Пока альгавийцев подогнали, отказники почти все погрузились на транспортные плоты и смотались вниз по Вазар-реке. Угадайте, кто возглавил все это безобразие? Правильно. Мы с моими людьми задержались, ждали своих, а дождались альгавийцев. В общем, пришлось драться. Результат перед вами. Меня и других раненых через день высадили на берег и отправили по домам. Пока новая власть плохо организована, везде полная неразбериха, так что никто нас не задержал. Правда, вычислить нас нетрудно, а добраться даже сюда – проще простого. Так что, боюсь, здесь я ненадолго…

– Он же голову в петлю сунул! – со слезами на глазах воскликнула Ванда. – И не только свою! Господи, Донн, ну зачем тебе это нужно!

– Кажется, я знаю, – тихо ответила Лесси, вспоминая свои детские кошмары. – Марис, а куда же они бегут?

– К морю. К пиратам. Те обещали их ждать. А потом, может, и здесь объявятся. Места у нас в Скалистых Холмах больно удобные чтобы прятаться.

Глава II

Пираты

Окружающий пейзаж был до зевоты однообразен. Вазар медленно нес свои воды к морю мимо мирных сонных берегов. Покрытые лесами холмы, уже изрядно тронутые осенним золотом, неторопливо сменяли друг друга. Места были безлюдные, последние поселки остались далеко на юге, Великий северный лес – негостеприимный хозяин. Зато здесь нередко можно было услышать одинокие выстрелы охотничьих ружей – промысловый сезон был в самом разгаре.