Андрей Посняков - Пропавшая ватага Страница 26

Первая шлюпка, прихватив с собой восемь человек вооруженных мушкетами и палашами матросов во главе с боцманом, отвалив от высокого борта судна, быстро преодолела водную гладь и ткнулась носом в песок. Обернувшись, боцман весело помахал рукою.

– А птицы там есть, – смотрел в подзорную трубу шкипер. – И, кажется, я только что видел зайца… Господи – косуля! Барсук! Не знаю, как уж насчет бивней, а дичи здесь хватит.

Часа через два разведка вернулась с докладом: берега изобиловали птицей и дичью, невдалеке впадал в море неширокий ручей с каменистым руслом, а чуть дальше, на лесной опушке, имелось неглубокое озеро с широким песчаным пляжем. Никаких следов пребывания людей замечено не было.

– Ручей – это хорошо, – довольно покивал капитан. – И дичь – неплохо. И озеро. Сам с удовольствием поохочусь, думаю, и все свободные от вахты – тоже. Впрочем, кто-то может и рыбку ловить, а потом на песке поваляться.

Ответом был громовой вопль. Моряки – и матросы, и офицеры – не скрывали радости, не слишком-то часто выпадает в плавании что-то подобное. Теплое солнышко – даже два, если считать далекий пока что «вулкан», – рыбное озеро, полный дичи лес. Мечта моряка! Сказка! О втором солнце никто уже больше не вспоминал, неинтересно стало.

И снова отчалила шлюпка. На этот раз народу в нее набилось побольше – сам капитан, доктор Фогерти, главный канонир дядюшка Дик, повар и все свободные от вахты матросы, включая юнгу Джереми Смита.

Лес встретил их пением птиц, сладким ароматом цветущего шиповника и ласковым дуновением теплого ветерка, едва шевелившего листья деревьев.

– Господи, клены какие! – высадившись на берег, радостно осматривались моряки. – Липы какие красивенные! А дубы? А ясень? Тис? Прямо как у нас в Англии!

– Да есть ли в Англии такие здоровенные папоротники? А орешник? На орешник-то поглядите, братцы! Огромный какой.

– Так! – сноровисто зарядив легкую охотничью аркебузу с узорчатым прикладом, принялся распоряжаться Бишоп. – Вы четверо – в загонщики, ты и ты – со мной. Фогерти, Дик – вы как?

– Я, пожалуй, просто пройдусь, – пожал плечами лекарь.

Главный канонир почесал брюхо:

– А я половлю в ручье рыбку.

– Как хотите, – махнув рукой, капитан положил на плечо аркебуз и позвал охотников. – Ну, с богом, парни. Кажется, я тут видел фазанов!

– Неужели фазанов, сэр?

– Или каких-то других больших птиц.

– Русские называют их глухарями, сэр.

– Сам ты глухарь, Лесли!

– Да-да, именно так – глухарями и рябчиками.

Охотники удалились, остальные принялись ловить рыбу, а юнга Джереми Смит решил искупаться в озере – давно уже все тело от грязи чесалось. Где именно находится лесное озерко, он выспросил еще на корабле, у вернувшихся разведчиков. Правда, громковато расспрашивал, Джефри Хопкинс, вдруг положивший на юного Смита глаз, услыхал, хмыкнул и нехорошо ухмыльнулся. А уж здесь, на бережку, улучив момент, бросил удочку да зашагал следом за исчезнувшим в зарослях юнгой.

Никто ведь ничего не видел! Кто-то охотился, а кто-то ушел рыбачить к ручью, туда же подался на прогулку и лекарь-палач Фогерти. Хопкинс же, для виду посидев у залива, пробирался теперь по кустам, зорко выглядывая Джереми и ни на секунду не сомневаясь в успехе своего гнусного дела. Просто-напросто пригрозить мальчишке ножом – и сделать свое дело, а у потом пусть тот попробует что-то кому-нибудь вякнуть. Да и вякнет – а доказательства где? Слово против слова, тем более сам-то Хопкинс давно в матросах, опыту поднабрался изрядно, и капитан на многое закрывал глаза. Закроет и на этот раз – подумаешь, какой-то там юнга!

Махнув рукой рыбакам, Фогерти зашагал по узкой звериной тропке сначала вдоль ручья, а потом свернул в высокий сосняк, терпко пахнущий янтарной смолою. Там обнаружился еще один ручей, гораздо уже первого, вытекавший из бившего из-под корней огромной сосны родника с чистой ключевой водою. С удовольствием напившись, Джеймс сполоснул лицо и, внимательно осматриваясь вокруг, неспешно пошел дальше, к видневшейся меж сосновыми стволами полянке, окруженной густыми кустами. Дотошный лекарь все вокруг примечал, отмечая для себя любую мелочь: здесь вот удобно устроить привал, а вот тут – выстроить хижину… даже целую деревню. А это вообще похоже на распаханное когда-то поле, ныне заросшее ракитником, чертополохом и кипреем. Впрочем, нет. Просто большая поляна, а там, дальше, за лесом – луг, и снова лес – дубрава. Если здесь и были туземцы, то они, верно, жили где-нибудь поближе к вулканному солнцу. Вулканное солнце – именно так Фогерти называл про себя то непонятное светило, пока еще не осмотренное. Да и дойдут ли до него люди старого капитана Бишопа? Если найдут бивни, а уж тем более золото – вряд ли. Жаль, конечно, упускать подобный феномен, но что поделать – не оставаться же тут одному? Несмотря на некую авантюрную жилку, Джеймс все же был расчетливым реалистом и всегда привык рассуждать и поступать здраво, сообразуясь с текущим моментом. И сейчас вот раздумывал – может, рассказать капитану о золоте? Чтоб был готов к появлению дикарей, к возможной схватке… точнее сказать – к налету… Узнать, напасть, отобрать золото – и ходу. Дикари никогда не догонят судно, да и достойное сопротивление вряд ли окажут. Если все хорошо подготовить, конечно. А это уж само собой – народец на корабле тертый.

А рассказывать о гребне капитану – поздно. Спросит – чего ж раньше не говорил? И что ответить? Мол, просто раздумывал. Так что ни к чему, ни к чему… А вот самому нужно быть готовым ко всему… и на всякий случай носить с собой стеклянные бусы – вдруг да удастся обменять их на золотой самородок? В Новом Свете подобные случаи бывали, дикарь – он везде дикарь, язычник. То, что гребень сделали именно дикари-язычники, Фогерти ни капельки не сомневался: мусульманам запрещается изображать живых существ, а христианину просто и в голову б не пришло изготовить подобную мерзость – вздыбленное мужское достоинство. Но, черт побери, как искусно! Если у здешних дикарей много таких предметов, то… эх, лишь бы московиты не перехватили, впрочем, они уже перехватили – следовало быть осторожней. Ну да, в крайнем случае с московитами всегда можно договориться, все ж цивилизованные люди, иногда даже более цивилизованные, чем простой народ в Англии. Взять хотя бы такое восхитительное их изобретение, как «чорний банья», куда Джеймса как-то пригласил один знакомый дьяк. Бить себя веником, изнемогая от ужасного жара, на первый взгляд показалось англичанину изуверством, но вот потом… после… Когда под парок пошел и холодный квас, и неведомо откуда взявшиеся гулящие девки…

Лекарь вдруг насторожился, вдруг показалось, будто слева, из-за кустов, кто-то внимательно на него смотрит. На всякий случай вытащив шпагу, путник замедлил шаг… затем резко нагнулся и, подобрав корягу, с силой швырнул ее в кусты… оттуда тотчас же выскочило какое-то нелепое хвостатое существо, зеленая, с черными полосками, ящерица размером с волка! Длинный узкий хвост ее стелился по низкой траве, задние когтепалые лапы были заметно крупнее и сильнее передних, а в раскрытой пасти плотоядно торчали острые зубы. С шипением огромная ящерица исчезла в кустах, и Джеймс перевел дух, подумав, что если такое чудо вдруг вздумало бы напасть, то не так-то и легко было бы от него отбиться! Шпага, конечно, помогла бы… Но лучше – мушкет. Однако не таскать же его за собой по лесу – не очень-то удобно, да и тяжело… Однако и ящерицы здесь водятся! Если и остальное зверье такое же крупное, то капитанская охота выйдет знатной – никакому графу не снилась!

Усмехнувшись, Фогерти осмотрелся и направился в сторону видневшейся из-за деревьев полянки.

Сорвав с плеча аркебузу, старина Бишоп прицелился было, да с сожалением опустил ствол – далековато. Да и быстроногий заяц – не та добыча, на которую стоит тратить пулю.

– Во-он там, на борах, поглядите, – показал рукой капитан. – Сердцем чую, там должна прятаться хорошая дичь.

Матросы послушно побежали, куда было сказано, но совершенно напрасно – никого-то на борах не оказалось, даже самой пустяковой белки. Старый Джон расстроенно утер с шеи пот, как вдруг услыхал крик, донесшийся из-за ракитника, что разросся по краю лесного озера.

– Ты что орешь, Дженкинс, дьявол тебя разрази! – недовольно выругался капитан. – Хочешь распугать мне всю дичь?

– Та-ам… та-ам… – дрожа, словно осиновый лист на ветру, матрос выбежал из ракитника.

Длинная нелепая фигура его казалась какой-то пришибленной, словно бы моряк чего-то вдруг сильно испугался.

Бишоп поднял аркебузу:

– Что там, Дженкинс?

– Та-ам… следы, сэр!

– Следы – это здорово! – обрадовался капитан. – А чьи следы-то?

– Вам… вам лучше самому взглянуть, сэр.

– Что ж, поглядим…

Следом за дрожащим матросом Бишоп прошел сквозь ракитник, раздвигая тяжелые побеги руками и чувствуя за собой треск сучьев под ногами идущих загонщиков, от коих не было пока никакого толка.