Анна Сеничева - Перстень Рыболова Страница 28

– А можете вы, сударь, сделать как две капли воды похожий?

Мастер пожал плечами.

– Отчего не сделать – работа немудреная. За день управлюсь.

– Благодарю, – ответил Лэм.

День выдался хмурым. Небо с самого утра заволокло рваными серыми облаками. Они бежали на крыльях штормового ветра лазутчиками из грозовой крепости, мрачным призраком вставшей на западе.

Неспокойное море выкатывало на берега шумные валы. Чайки носились над ними, сверкая белой изнанкой крыльев.

Город опустел, как по мановению руки – лишь изредка кое-где хлопали ставни. Ветер гнал жухлые прошлогодние листья, которые выметал из травы, морщил воду в протоках. Широкий черный воротник хлопал у Лэма за спиной.

Фиу брел вдоль Тенистого канала. У круглой башни он набрал горсть камней и принялся бросать их вниз, глядя, как по воде расходятся круги. С каждым камнем он загадывал загадку и считал, сколько их уже вышло за короткий срок. Набиралось порядочно. И ни на одну ответа пока не находилось.

«Ну и дела, Фиу Лэм, – вполголоса пробормотал чародей, бросив последний камень и отряхнув руки. – Нагряну-ка я в мою лавку, вдруг да объявился хозяин пояска…»

Едва успел он вымолвить эти слова, как из-за башни послышался визгливый голос, напоминающий торговок Приморского рынка. Чародей поднял голову, прислушиваясь, но слов было не понять. Голос надтреснуто бранился, обвиняя кого-то и суля всевозможные кары. Чуть брюзгливый поток иссяк, ему ответил другой голос, молодой и приятный. Сварливый ремесленник честит помощника, сперва подумалось Лэму. Но тут же он понял, что ошибся: второй голос не мог принадлежать мальчишке, и звучал уж никак не оправдываясь, скорее, презрительно.

Кто другой на месте Лэма прошел бы мимо, но Фиу, мгновение поразмыслив, подобрал полы плаща и спустился по лестнице к зарослям терновника, окружавшим башню. Голоса зазвучали отчетливей.

– Старый сумасшедший, повторяю еще раз: я ничего у тебя не брал! – говоривший начинал злиться, и его голос странным образом искажался, становясь похожим на шипение. – Мне гоняться за твоими ношеными тряпками?! Походи за нищими – может, кто из них не побрезговал да прихватил!

– Змееныш! Змееныш ты и есть – гадюка Асфеллотская!

– Не кричи, голос сорвешь. Чего доброго, начнешь тогда плеваться.

«Боже мой! – мелькнуло у Лэма. – Да ведь это Арвил!»

Перед глазами встал маленький старикашка с ушами, поросшими сивым волосом, и на редкость сварливым нравом. С ним Фиу довелось свести знакомство в детстве: когда-то Арвил «ходил в ключах» у его почтенного деда, помогая вести хозяйство целительской общины, да набирался навыков лекарства. Кончилось Арвилово казначейство скоро и досадно: он крепко повздорил со своим наставником и покинул его, хорошенько перед тем обобрав. «Не успел крупных бед натворить, и то ладно», – вздыхал тогда Альвиус Лэм, подсчитывая убытки.

…В глубине дворика послышался визг.

– Уймись, тебя не душат, – на улочку что-то глухо плюхнулось, как мешок с отрубями. – Будь скромнее, Арвил, в твоем возрасте украшаться более нечем. А начнешь болтать – без языка останешься. Прощай.

По булыжнику зазвенели, удаляясь, серебряные подковки каблуков. Лэм осторожно выглянул, и тут же заметил знакомую кособокую фигурку, облаченную в серый лапсердак.

Арвил стоял посреди пустого двора, грозил вслед кому-то сухоньким кулачком и сыпал отборной площадной бранью, мешая проклятия на разных языках. Наконец он остановился передохнуть. Нагнулся, поднял скомканный колпак, валявшийся под ногами, и нахлобучил на плешь.

– Вспомнишь меня еще, нелюдь, – пообещал он напоследок. – Все вспомнишь, да поздно будет, Лоран-Змееныш…

Лэм отошел от стены, взобрался по лесенке к перилам. Через минуту из-за башни показался старик. Несмотря на прохладную погоду, сморщенное личико было красным – видно, заставил-таки недавний собеседник поволноваться. Путь Арвила лежал мимо того места, где стоял Фиу. Лэм краем глаза следил за старым знакомцем и чувствовал, как в ушах у него звенит: на поясе Арвила повязана была какая-то веревка. Старик проковылял в шаге от Лэма, задев его плечом.

– Встрял тут, монах, – злобно буркнул он.

Чародей за ответом в карман не полез:

– Совсем уже распоясались, сударь!

Через пару шагов шарканье стихло – до Арвила дошел смысл слов. Лэм поднял голову, встретился со стариком глазами и понял, что угадал.

– Никак ты? – подозрительно спросил Арвил.

– Никак узнал? – в тон ему ответил Фиу.

– Деда хорошо помню, вот и тебя узнал.

Лэм ничего не спрашивал, но старик медлил уходить, видно, почуяв что-то. Он встал поодаль и смачно плюнул в воду.

– У кого нынче в ключах ходишь? – не выдержав, едко спросил Фиу.

– Не твоего ума дело. Я, может, сам себе хозяин.

– Рад за тебя, – Лэм оттолкнулся от моста. – Пойду, пожалуй.

– Стой, щенок! – сварливо взвизгнул Арвил. – Я тебя не отпускал!

– А я, может, сам себе хозяин! – бросил в ответ Фиу Лэм.

Старик быстрыми шагами нагнал его. От напряжения лицо Арвила вспотело еще больше, и он стащил мятый колпак, обнажив лысину с венчиком сивых волос.

– Разговор есть, – крякнул он, высморкавшись в колпак и снова надев на голову.

– Не наговорился еще? – Фиу кивнул в сторону башни.

– Подслушивал, – заключил Арвил. – Много вызнал-то? А, много? – Фиу передернул плечами. – Куда понесся, у меня ноги старые, больные, хожу с трудом, слышишь, ты?! Будто мне за тобой, щенком, угнаться!

– Да разве я тебя звал? – почти искренне удивился Лэм.

– Звать не звал, твоя правда, – пыхтя и еле поспевая, ответил Арвил. – Только, сдается мне, долгонько ты меня тут караулил. Чего-то надо тебе от бедняги Арвила… Зачем про пояс сказал, а?

– Так, к слову пришлось. Штаны у тебя и впрямь еле держатся. Видать, не балует тебя твой хозяин, – Фиу чуть заметно улыбнулся.

– Смейся, смейся, дуралей, – грубо отрезал Арвил. – Дела у меня славно идут, однако я не так глуп, чтоб кричать о том. Так к чему про пояс помянул?

Лэм остановился на углу, делая вид, что рассматривает товар в окне лавки. Арвил встал рядом, раздраженно следя за ним.

– Поясок я на днях купил, – негромко сказал Фиу. – Старый, правда, и маловат, да в хозяйстве сгодится.

Арвил побагровел. Глаза-булавки впились в Лэма.

– А на поясок навешаны побрякушки всякие – гребешок, чернильница, зеркальце, – как ни в чем не бывало продолжал чародей. – Так, грош цена всему. Раздам по отдельности. В самом пояске зашито что-то. Руки пока не дошли распороть да глянуть, что там. Наверняка барахло какое, а все ж любопытно. – Фиу отошел от окошка, посмотрел еще раз, и двинулся дальше. Арвил, клокоча, тронулся за ним.

– И с чего ты взял, что он мой? – дрожа от ярости, спросил он.

– Так разве я сказал, что твой? – простодушно сказал Фиу. – А ведь всяко пригодился бы подпоясаться. Как думаешь?

– Может, и пригодился бы. За сколько сторговать хочешь?

– Да вот не решил пока. Денег я за него дал – кот наплакал, так что медью брать мне без надобности. Зато дельным словом взял бы.

– Каким еще дельным словом? – скрипнул Арвил. – Что это значит?

– А то значит, что есть у меня кой-какие вопросы. И если найдется тот, у кого на них есть ответы, за ценой дело не станет.

– Дешево купил – дороговато продаешь.

– А ты походи по рынку, поторгуйся, может, где дешевле сыщешь.

Фиу снова ускорил шаг, но Арвил вцепился в его плащ.

– С-стой, грязный торгаш! Послушай, Лэм, то, что зашито в поясе, тебе даром не надо, понял? Не сумеешь примениться, без пользы выйдет!

Лэм вырвал плащ у него из рук.

– А если кто другой заплатит? – с расстановкой спросил он. – Как мыслишь, Арвил, сторгую или нет?

– Правду говорят, что в тебе кровей намешано, как в дворняге, – прошипел Арвил. – И Лэмов, и Гэльсов-знахарей, которые чернее ночи. Чувствую – их кровушка играет!

От этих слов что-то бесшумно взорвалось у Лэма в голове. Чародей отшатнулся и ринулся прочь. Арвил пытался бежать за ним, кричал, но Фиу не слышал. В ушах оглушительно звенело на все лады. Редкие прохожие оборачивались вслед молодому человеку, похожему на монаха, что стремительным шагом, не гожим его виду, проносился мимо.

В переулке у Круглой площади он начал приходить в себя – опустился на ступеньки какого-то дома, сложил руки на коленях и глубоко вздохнул.

– Ну и дурак ты, Фиу Лэм, – прошептал он себе. – На кого обиду спустил – на старого вора! Ладно бы почтенный колдун оскорбил, а то…

В стороне переговаривались несколько голосов. Лэм, переваривая обиду, не сразу и понял, что странного в них было, а потом узнал древнелафийский язык. Наречие это на простых улицах звучало редко. Вот окликнули кого-то, и Фиу вздрогнул, услышав имя «Лоран». Лоран-Змееныш, так называл кого-то Арвил! Чародей поднял голову.

Под ближайшей аркой стояли двое, облаченные в цвета городской стражи, да только простым стражникам до них было как до небес. Светловолосые, стройные, изящные – только Фиу тем не удивишь. У себя на родине он вдоволь на таких насмотрелся, чтобы не узнать Асфеллотов.