Марк Даниэль Лахлан - Песнь валькирии Страница 37

Теперь они увидели ее и, едва различимые за факелом, стали подходить ближе, переговариваясь.

— Что происходит?

— Командир, вы по-прежнему хотите ее?

— Меня она что-то совсем не привлекает.

Девушка снова заговорила на родном языке, выплевывая слова, словно желчь.

Один из солдат шагнул вперед и толкнул ее. Она ударила его в переносицу. Он занес руку. Что случилось потом, Луис осознал не сразу. Много позже Гилфа сказал ему, что норманны умерли быстро.

Луис ничего не понимал, пока не оказался на одном из обезглавленных трупов с красными от крови руками. При этом он выкрикивал какие-то слова, путаные фразы, издавал звериные звуки.

— Я убиваю! Все вы есть мясо! Это цель смерти! Зубы убивают! Идите сюда, больше людей, больше… Подойдите, и мы умрем. Я волк, я волчье око! Камень, камень… Обрати этого волка в камень!

Мысли его заволокло кровавым туманом, а его слова произвели ужасное действие, как будто с силой захлопнулась дверь, закрыв от взора весь свет. На его губах была кровь, и он хотел еще крови. Он бил и кромсал, останавливаясь, чтобы посмотреть, как отрывается от кости последняя белая тугая нить сухожилия.

— О Господи, спаси мою душу! — Это было не мясо, не пенистый напиток, так славно утоляющий жажду, а человеческая плоть и кровь.

Подкравшись, Гилфа повесил камень ему на шею и туго завязал бечевку.

Гилфа?

Мальчик перекрестился, бормоча обеты Христу, Тору, эльфам долин и христианским святым.

— Спасибо…

Кровавое месиво у его ног больше не возбуждало. Он сожрал слишком много человеческой плоти, эхо разожгло в нем волчий аппетит. Наверное, у него пропало желание снова привязать на шею камень. Но он все еще чувствовав себя на самом краю скалы, и только один камень удерживал его от падения. Теперь камень нельзя снимать, даже ненадолго. Ему понадобится целая неделя, а может, и месяц, чтобы волк в нем успокоился и он мог рискнуть.

Факел угасал на полу. Снаружи слышались голоса, много голосов.

— Где девушка? — спросил Луис.

— Сбежала.

Луис встал на ноги. Дверь церкви со стуком распахнулась. Казалось, будто на пороге стоял сам дух огня, так много факелов там было.

— Мятежники где-то здесь, парни, — сказал Луис. — Посмотрите, что они сделали. Найдем их, пока не ушли!

— Бог мой, гляньте на него. Ты весь в крови, приятель.

— Они были здесь. Мы с моим слугой выбили их отсюда. Десять человек.

Это была промашка. Он плохо соображал, его мозг, казалось, хлюпал в голове, словно одежда в тазу. Это промашка, Луис, это не сработает. Не сработало.

— Я не видел тут десяти.

— Стой, — произнес кто-то. — Я тебя знаю. Ты — тот самый трус с Севера. Луис, который слишком важничал. Герцог хочет видеть твои яйца на блюде. Что ты тут делал?

Луис коснулся камня. Он не может его снять, но если не снимет, ему не удастся уйти.

— Взять его! Взять обоих!

Норманны подошли ближе, и Луис понял, что пропал.

Глава двадцать пятая

Берег мертвых

Яркий свет луны, черная гора на фоне звездного неба. Стилиана шла по мерцающему берегу моря, в котором отражалось лунное сияние.

— Где я?

Повсюду вдоль кромки воды она видела блестящие черные фигуры, омываемые тихими волнами прибоя. Сначала она приняла их за тюленей, но это были не тюлени. Она знала, что это. Что? Она не могла сказать, но знала. Когда ее мысли успокоятся, она назовет их имя.

— Я далеко от солнца, — произнесла она.

В одном месте, где берег сковало древним холодом, под ее ногами захрустел лед. На миг она испугалась, вспомнив рассказы варягов о белых северных медведях. Один из ее охранников в Константинополе носил белую шкуру, а на его голове красовалась голова медведя. Шкура была огромной, и варяг говорил, что она стоила ему двоих друзей и одной руки.

Потом под ее ногами заскрипел песок. Она шла по пляжу. Нет. Не может быть. Земля мертвых?

Может быть, здесь ее встретит богиня Геката? Стилиана прислушалась, пытаясь различить лай собак, которые, возможно, сопровождают ее. Нет, их не было.

Берег постепенно поднимался, уступая место блестящей черной траве с большими острыми лезвиями, доходящими до лодыжки. Затем показались деревья. Не одинокие восточные кедры и не английская чащоба. Эти деревья стояли в дальнем сумраке, ровные, как колонны церкви. Она даже не представляла, что в темноте можно различить так много оттенков, над деревьями возвышалась гора, но Стилиана не видела ее вершины. Ночь была ясная, и она ушла уже слишком далеко.

— Я была в другом месте.

В неподвижном воздухе ее голос прозвучал безжизненно и плоско. Океан, накатываясь, лизал волнами берег, но больше никаких звуков не было — ни стрекота насекомых, ни криков совы.

— Она меня утопила. — Стилиана почти была готова к тому, что кто-то ответит ей, выйдет из тьмы и скажет: «Нет. Ты не мертва. Это подземный сад, разбитый монахами согласно древней мудрости. Здесь нечего бояться. Смотри, за тобой ступени. Если хочешь, возвращайся назад, к свету». Но никто ничего не сказал.

Стилиана направилась к небольшому холму, у подножия которого росли деревья. Не имея другой цели, она шла к нему, надеясь, что с его вершины сможет оглядеться и понять, что ей делать. Трава была мокрой от росы, и в ней отражался лунный свет, что делало равнину похожей на звездное поле.

Вскоре она догадалась, что это не холм, а высокое здание, напоминающее огромный зал. Подойдя, она увидела, что оно покрыто крошечными щетинками, а затем, приглядевшись, поняла, что это маленькие, сплетенные между собой змеи с выцветшими головками. Челюсти их были открыты, словно они собирались ожить и схватить первого, кто к ним подойдет.

Первый раз в жизни она испугалась. И посмотрела на руны. Но их не было.

Она и раньше бывала в царстве богов, но сейчас все выглядело иначе, не так, как отложилось в памяти. Стилиана вспомнила рычание волка, стоявшего на черной скале, где его привязали боги. Он здесь? Опустошил ли он ту землю, как и эту? Если такова смерть, то она правильно делала, что сражалась с ней. Зал наполнял ее ужасом, но если это — земля мертвых, то может ли она умереть еще раз?

Стилиана поискала дверь, но не нашла. Она обошла здание кругом, а потом еще раз. Когда она обходила его в третий раз, то увидела у двери женщину, сидящую на низком табурете, такой же табурет стоял рядом. Теперь из трубы шел дым, а внутри был виден свет. У женщины в руках был небольшой нож, которым она нарезала репу и бросала кусочки на блюдо. Ее руки двигались быстро, кусочки падали с ножа, но ни одного не было на блюде. Стилиана заметила, что одна рука — гладкая, бледная, как у молодой девушки, а другая — изъеденная гнилью, но она не могла сказать, какая из них живая, а какая мертвая. Лицо женщины было юным, прекрасным и одновременно разлагающимся, так что на один миг Стилиане показалось, что она смотрит в лицо молодой девушки и одновременно в лицо уже давно умершей женщины.

— Леди Геката.

Госпожа промолчала в ответ, только жестом указала на стул рядом с собой. В тусклом свете лицо ее менялось. Это должна была быть Геката, богиня лунного света и преисподней, дева, мать, старуха.

— Я заколола для тебя черного ягненка. Я шла по пустынным холмам под холодной луной. На перекрестке дорог я принесла тебе жертву и произнесла твое имя, — сказала Стилиана.

Госпожа разрезала еще одну репу, ее куски упали на блюдо и тут же исчезли.

— Боги имеют много имен, — произнесла она, не глядя на гостью.

— Какие имена у тебя?

Госпожа пожала плечами и махнула рукой, указав вдаль, словно говоря: «Эти».

— Не с этим вопросом ты пришла к источнику. — Голос госпожи был сухим, как городская пыль.

— Ты — смерть.

Женщина рассмеялась.

— Нет. Сядь.

— Где мы?

— Настронд. Берег мертвых. Сюда попадают умершие в воде.

— Так я мертва.

Женщина пожала плечами.

— Ты колдунья. Хотя думаю, что ты утратила свое колдовство.

— Оно здесь? Мои руны здесь?

— Нет. Но я могу показать тебе, где они.

— Как это мне поможет?

— Я не помощник, моя леди.

Женщина поднялась и пошла, Стилиана последовала за ней. Луна бродила по небу, прячась за горизонтом и появляясь вновь, раздуваясь до вспухшего лица и убывая до лезвия ножа, которым отделяют мясо от костей. В лесах были люди, мертвые тела, наполовину ушедшие в почву и перегной. На их телах были гниль и пятна разложения, но их глаза следили за ней, пока она шла.

Они брели долго и наконец оказались в болотистой местности; все это время царила ночь и ее не сменяло утро. Обе женщины продолжали идти вперед — вода доходила до лодыжек, до бедер, а потом Стилиана была в ней уже по пояс. Из темной воды, полной тины, в некоторых местах, где дно было достаточно высоко, поднимались прямые стволы деревьев.