Уильям Кинг - Истребитель демонов Страница 12

Всё это было так несправедливо.

И что характерно для удачи этого человека — лишь только тот должен был принять абсолютно заслуженную смерть — его спасают эти безмозглые и тупые создания. Какого чёрта мужчина остался жив и невредим, вместо того, чтобы корчиться в муках? Некоторое время Танкуоль с горечью недоумевал: «Неужели Ягер существует лишь для того, чтобы расстраивать его планы?» — затем отбросил это предположение. Он отправил другой мысленный приказ Костодёру: «Чего ждёшь, тупая идиотская зверюга? Достань его! Быстро–быстро за ним! Убей! Убей! Убей!»

Феликс перекатился по днищу повозки, инстинктивно пытаясь встать на ноги. Он мог слышать, как Варек покрикивает на мулов, пытаясь их успокоить и взять под контроль. На короткое время Феликс призадумался: «А надо ли?». При той скорости, с которой мулы сейчас двигались, они, по крайней мере, опережают крысоогра… не так ли?

Ему наконец–то удалось, засунув руки под себя, приподняться на колени. Как только его голова оказалась выше заднего борта повозки, он увидел, что чудовище преследует их и сокращает дистанцию с потрясающей скоростью. Его размашистые большие шаги покрывали расстояние столь же быстро, как боевой конь. Жёлтые клыки крысоогра блестели в свете печей. Длинный язык был высунут. Он яростно размахивал когтями. Феликс без тени сомнения понимал, что если окажется в пределах досягаемости этих когтей — ему конец.

Он услышал, как что–то металлическое покатилось по полу повозки, затем почувствовал у своей ноги какой–то холодный и твёрдый предмет. Он дотянулся и обнаружил, что это одна из бомб Варека. Должно быть, она скатилась с сидения повозки, когда мулы понесли. От испуга он чуть не выбросил её. Он чувствовал, что в любой момент та может взорваться, по правде, он был удивлён, что этого до сих пор не произошло. Он склонялся к тому, чтобы попросту отшвырнуть бомбу от себя настолько далеко, насколько сможет, но затем ему пришла мысль, что как раз так ему и следует поступить, но немного иначе.

Феликс повертел сферу перед лицом, стараясь удержать её, когда повозка снова качнулась, болезненно отбросив его на деревянный борт. В полумраке он смог разглядеть запальный штырь наверху сложного тяжеловесного механизма. Он старательно пытался припомнить, как тот работает: «Посмотрим… потянуть за штырь, затем есть пять… нет, четыре! секунды, чтобы бросить её. Да, так и есть».

Он осмелился выглянуть снова. Крысоогр был ближе. Похоже, что он уже почти рядом с ними. Через несколько мгновений он запрыгнет на повозку и разорвёт тело Феликса своими ужасными когтями и клыками. Феликс решил, что ждать больше нельзя. Он потянул штырь.

Феликс ощущал сопротивление, пока освобождался штырь, и что–то длинное и гибкое хлестнуло его по руке. После этого он увидел, как вырываются искры из верхней части бомбы. Похоже, к штырю была присоединена струна, другим концом прикреплённая к какой–то разновидности механического кремниевого ударника. Когда вытаскивается штырь, ударник бьёт и поджигает фитиль. Все эти мысли лениво промелькнули в голове Феликса, пока он быстро считал до трёх.

Раз. Крысоогр был всего в нескольких шагах позади, передвигаясь невероятно быстро; лицо его искажено ужасным голодным взглядом. Позади себя Феликс услышал, как Варек начинает кричать: «Вааа…».

Два. Чудовище настолько близко, что Феликс почти может сосчитать его жуткие зубы, что величиной с бивни. Ему тревожно от осознания, что огромные когти тянутся, чтобы ухватить его. Он понимает, что не должен этого допустить. Возможно, ему следует бросить бомбу прямо сейчас. Варек орёт: «… oaa…».

Три. Феликс метает бомбу. Та по дуге летит в сторону существа, оставляя за собой след из искр от шипящего фитиля. Крысоогр распахивает свою пасть с рёвом торжества — и бомба попадает туда. Очередной подскок повозки сбивает Феликса на пол, болезненно приложив о деревянные борта. Варек заканчивает кричать: «… аааа!»

Время словно растянулось. Феликс лежал на полу, с трудом открывая рот, вспоминая, как Варек рассказывал про то, что эти бомбы часто не срабатывают. Каждую секунду он ожидал почувствовать, как в его шею впиваются бритвоподобные когти и поднимают его со дна повозки. Затем он услышал глухой звук взрыва, и что–то противно влажное и студенистое брызнуло ему на лицо и волосы. Феликсу хватило нескольких мгновений, чтобы обнаружить, что он покрыт кровью и мозгами.

Танкуоль наблюдал за взрывом головы Костодёра, долго и громко проклиная тупого зверя. Несомненно, подумал он: «Если хочешь, чтобы кость была обгрызена правильно — обгрызи её сам». Глупое и ненадёжное чудище было так близко к цели. Ягер был почти в его руках. Если бы безмозглый зверь не проглотил бомбу, человек сейчас бы корчился от боли. Словно Костодёр намеренно сделал это, лишь чтобы разочаровать Танкуоля. Возможно, существо находилось в союзе с его тайными врагами. Возможно, его мозг идиота был испорчен в процессе создания. Произошли странные вещи.

Танкуоль какое–то время разочарованно жевал свой хвост и посылал сотни яростных проклятий на Костодёра, Феликса Ягера и каждого предположительного соперника в сообществе скавенов. Если предельно злобных пожеланий было бы достаточно, то в этот самый миг кости его врагов наполнил бы расплавленный свинец, головы взорвались бы, а внутренности превратились в разлагающийся гной. К несчастью, на таком расстоянии подобные славные вещи были не под силу даже волшебству Танкуоля. Постепенно он успокоился и утвердился во мнении, что существует далеко не единственный способ освежевать Феликса. Он послал точку обзора снова воспарить над огромным полем битвы.

К счастью, тут дела обстояли получше. Быстрым взглядом Танкуоль разглядел, что большинство отрядов гномов выстроились прямоугольниками, готовые к отражению атаки скавенов с двух направлений. Первоначальный натиск скавенов достиг линии обороны гномов. Он разбился об неё, словно отброшенное скалами море, но штурмовики, по крайней мере, продолжали сражаться. По мере того, как в рукопашную вступало всё больше клановых крыс и рабов, медленно начинал сказываться численный перевес. На глазах у Танкуоля один из тесно сплочённых отрядов гномов начал распадаться, и рукопашная приняла плотный и всеобщий характер. При таких обстоятельствах, огромная численность скавенов была ощутимым преимуществом.

Танкуоль видел, как на одного воина–гнома, сразившего своим молотом штурмовика, тут же со спины запрыгнул раб скавенов. Пока гном отчаянно пытался сбросить прицепившегося противника, его повалили наземь приятели крысочеловека, словно оленя, окруженного собаками. Скрываясь под кучей тел скавенов, гном умудрился нанести последний удар своим молотом, размозжив череп клановой крысы и разбрызгав во все стороны кровь, ошмётки костей и мозгов. Танкуоль не ощущал жалости к погибшим скавенам. Он охотно проделал бы такой обмен на жизнь каждого гнома. Там, откуда они пришли, всегда больше чем достаточно тупоголовых воинов.

Танкуоль полагал, что из всех скавенов лишь он по–настоящему незаменим.

Серый провидец радостно наблюдал, как зелёное пламя, выпущенное из огнемёта искривляющего огня, испепелило кучку гномов — расплавляя их доспехи, поджигая бороды, за несколько ударов сердца превращая их сперва в скелеты, а затем в прах, разносимый ветром. Он уже подумывал наградить расчёт огнемёта, когда тот сам пропал в огромном зелёном огненном шаре, уничтоженный неисправностью собственного оружия. «Тем не менее, — подумал Танкуоль, — они послужили великой цели… его цели».

Медленно, но верно ход событий по всему полю битвы складывался в пользу скавенов. Гномы, что и говорить, были мужественнее и дисциплинированнее, но их застали врасплох. Многие из них были без доспехов и вооружены лишь молотами, которые они использовали для работы. Они наносили невероятные потери скавенам, но всё это было бессмысленно. Танкуоля не беспокоило уничтожение всего его воинства, лишь бы при этом все гномы были мертвы до конца вечера. Он искренне поздравил себя с тем, что всё пока происходит точно так, как он планировал — за исключением одного уголка поля боя.

Мысленно он поспешно переместил фокус обзора в сторону непорядка. Почему–то он не был удивлён, обнаружив две крепкие бритоголовые фигуры, прорубающие кровавый путь сквозь его войска. В одной из них Танкуоль незамедлительно опознал ненавистного Готрека Гурниссона.

Второй был незнаком Танкуолю, но по–своему был столь же устрашающим. Если Гурниссон сражался, вооруженный лишь тем потрясающе могучим топором, то второй Истребитель дрался, держа в одной руке топор поменьше, а в другой — крупный молот.

Ущерб от резни, которую производила пара, был огромен. С каждым ударом погибал, по меньшей мере, один скавен. Иногда Гурниссон зацеплял своим топором несколько тел сразу, разрубая плоть и кости скавенов, словно солому. В тот момент Танкуоль отдал бы всё что угодно за присутствие нескольких расчётов джизелей{14}. Тогда он мог бы приказать тем умелым снайперам–скавенам пристрелить ужасную пару издалека. Однако нет смысла надеяться на то, чего у тебя нет. Ему самому придётся заняться двоицей.