Дэн Абнетт - Создатель Призраков Страница 3

— Это ты сам надумал? — прорычал Гаунт.

Юноша отрицательно мотнул головой:

— Это традиция. Волынка будет сопровождать каж­дого гостя Танит, чтобы тот не заблудился в лесу.

— Мы здесь не в лесу, так что заткни эту штуко­вину! — Гаунт выдержал паузу и вновь обернулся к музыканту. — Я, конечно, уважаю танитские обычаи и традиции, но… видишь ли, у меня голова болит.

— Больше не буду, — пообещал юноша. — Я… я по­дожду снаружи. Курфюрст приказал мне выполнять ваши поручения и играть вам на волынке, пока вы у нас гостите. Я за дверью, если понадоблюсь вам.

Гаунт кивнул. Уже в дверях мальчик столкнулся с Зимом.

— Да, знаю, знаю, — начал было Гаунт. — Если не потороплюсь, опоздаю на банкет и… Ты чего? Зим, что стряслось?

Едва взглянув на Зима, комиссар понял: что-то слу­чилось. Что-то очень и очень плохое.

Гаунт собрал старших офицеров в обшитой деревом небольшой приемной рядом с банкетным залом. Боль­шинство были одеты в парадные мундиры, сверкаю­щие золотом воротников и манжет. Младшие офицеры Муниториума стояли в дверях, тактично выпроважи­вая всех танитских сановников.

— Ничего не понимаю! — воскликнул один из стар­ших чинов Департамента Муниториум. — Зона боевых действий должна быть не ближе восьмидесяти дней по­лета отсюда! Как такое могло произойти?

Гаунт шагал из угла в угол, на предельной скорости читая строчки, бегущие по дисплею инфопланшета.

— При Бальгауте мы сломили их, и их флот рас­сеялся. Дальняя разведка и наблюдательные эскадры в один голос уверяли, что они разбежались, поджав хвосты. Правда, была все же опасность, что группы кораблей их флота не сбегут к дальним границам ми­ров Саббаты, а повернут к нам. — Развернувшись на пятках, Гаунт громко выругался: — Во имя Солана! Даже на клятом смертном одре Слайдо совершенно ясно предупреждал об этом! Заградительные эскадры должны были охранять все точки варп-перехода к ми­рам вроде Танит. Особенно сейчас, когда мы собираем новые полки! Когда мы наиболее уязвимы! Что за игру затеял этот Макарот?

— Лорд верховный главнокомандующий собрал большую часть Крестоносных Армий для освободи­тельного прорыва. — Зим оторвал взгляд от разложен­ной на столе карты. — Он явно намеревается закрепить таким образом успех своего предшественника.

— Мы одержали значительную победу при Бальгауте… — заговорил один из священников Экклезиархии.

— И она останется значительной, только если мы будем разумно распоряжаться взятыми территориями. Макарот бросился в погоню за врагом, тем самым сло­мав едва установившийся новый фронт. И таким об­разом пустил силы противника в тылы наших армий. Это же школьная ошибка! Быть может, враг намерен­но заманивал нас!

— Мы сейчас совершенно открыты для удара,— мрачно согласился другой священник.

Гаунт кивнул:

— Час назад наши корабли на орбите засекли круп­ный флот противника, движущийся к этой системе. По сути, Танит осталось жить считанные часы.

— Мы можем принять бой… — храбро высказался кто-то.

— В нашем распоряжении всего три необстрелян­ных полка. У нас нет укреплений, да и вообще ника­кой защитной позиции. Половина всех наших сил уже на борту транспортов, вторая половина — в процессе погрузки. Мы не можем просто взять и развернуть их, высадить и заставить окопаться всего за два дня. Но даже если бы нам это удалось, эти солдаты — не более чем пушечное мясо.

— Что будем делать? — спросил Зим.

Офицеры вокруг загудели, поддерживая его вопрос.

— Наши астропаты должны немедленно связаться с верховным командованием, с Макаротом, и сообщить о вторжении. Тогда основные силы хотя бы успеют развернуться и обезопасить свои тылы и фланги. Что до нас… наш транспорт покинет орбиту в течение часа или, в случае начала атаки, как сможет быстро. До того как это произойдет, передислоцируйте на борт столь­ко солдат и вооружения, сколько успеете. Все, что не успеете перевезти за это время, придется бросить здесь.

— Мы что, просто так оставим Танит? — пораженно воскликнул адъютант Муниториума.

— Танит уже погибла. Мы можем умереть вместе с ней или можем забрать с собой столько людей, сколько получится, и использовать их там, где они принесут пользу. Именем Императора!

Гаунт встретил ошеломленные взгляды офицеров. Они медленно осознавали тяжесть его решения.

— ВЫПОЛНЯТЬ! — проорал он.

Ночь над Танит вспыхнула ярким пламенем и об­рушилась на землю. Ослепительный жар орбитальной бомбардировки испепелил древние леса, расплавил вы­сокие стены крепостей, расколол башни и превратил мощеные дворы в каменное крошево.

Сквозь дым коридоров Ассамблеи двигались тем­ные фигуры. Шипящие, бормочущие твари размахива­ли оружием, сжатым в зловонных лапах.

С яростным криком Гаунт пинком распахнул пы­лающие двери и открыл огонь из лучевого пистолета. Его стремительная фигура в развевающемся плаще в клубах дыма казалась громадной. Светлые глаза опас­но блеснули на изможденном лице, когда он прошил дымную тьму очередью. В ответ донеслись вопли су­ществ, чьи глаза светились алым в клубящемся мраке, на каменный пол брызнула мерзкая жижа.

Рядом с ним воздух прорезали лазерные лучи. Раз­вернувшись, Гаунт ответил огнем, а затем одним рыв­ком преодолел пролет ближайшей лестницы, оставив позади разорванные разрядами тела. На лестничной площадке впереди кипела драка. Зим стоял в дверях, ведущих к стартовым шахтам, пытаясь не пустить туда двух окровавленных танитских ополченцев.

— Пусти, скотина! — донесся до Гаунта крик одно­го из них. — Вы нас тут бросите подыхать! Пусти!

Слишком поздно комиссар заметил в руке одного из ополченцев автоматический пистолет. Выстрел гря­нул за миг до того, как Гаунт врезался в танитцев.

Мощным ударом он сломал шею первому, и тело ополченца покатилось вниз по лестнице. Второго ко­миссар швырнул через перила вниз, в дымную завесу.

Зим лежал в луже крови.

— Я… я связался… с транспортным флотом, как вы и приказали… передал общее отступление… Бросьте ме­ня и садитесь в катер, иначе…

— Ну-ка заткнись! — прикрикнул Гаунт и попы­тался поднять Зима, пачкаясь в его крови. — Мы летим вдвоем!

— Времени не осталось… для меня не осталось… только для вас! Уходите, сэр! — прохрипел Зим сры­вающимся от боли голосом.

Гаунт уже слышал, как из шахты доносится нарас­тающий рык двигателей, катер готовился взлетать.

— Мать твою, Зим! — бессильно ругнулся Гаунт.

Адъютант, казалось, потянулся к нему, вцепился в

его китель. В первое мгновение комиссар решил, что Зим передумал и пытается подняться, держась за него. А потом тело адъютанта буквально взорвалось, а Гаунт повалился на пол.

Захлебываясь звериным рыком, по лестнице спу­скались уродливые штурмовики Хаоса. Зим увидел их за спиной Гаунта и успел еще подняться и прикрыть командира собственным телом.

Комиссар встал. Его первый выстрел разнес рога­тый череп ближайшей твари. Второй и третий проши­ли тело следующей. Четвертый, пятый и шестой опро­кинули еще парочку под ноги штурмовикам.

А седьмой обернулся глухим металлическим щелч­ком.

Отшвырнув пустой пистолет, Гаунт отступил назад, к стартовой шахте. Он все сильнее ощущал гнилостную вонь Хаоса, пробивающуюся сквозь гарь. Еще мгнове­ние — и они доберутся до него.

Откуда-то ударил огонь, сжигая порождения кош­маров. Гаунт обернулся и обнаружил рядом волынщи­ка, парня с татуировкой рыбы над глазом. Он взгро­моздил огнемет на каменные перила и вел загради­тельный огонь.

— Скорее на борт! Последний катер ждет вас! — крикнул юноша.

Гаунт рванулся сквозь двери шахты, в ураган, под­нятый запущенным двигателем катера. Люк уже за­крывался, и он едва успел проскользнуть внутрь. За­хлопнувшаяся переборка отрезала полы его плаща.

По обшивке тотчас застучали выстрелы.

Гаунт лежал на полу, с ног до головы забрызганный кровью. Он поднял взгляд на перепуганные лица чи­новников Муниториума, успевших на этот последний рейс с погибающей планеты.

— Откройте люк еще раз! — крикнул комиссар. — Открывайте немедленно!

Никто не шевельнулся. Тогда Гаунт поднялся и сам навалился на рычаг. Дверь распахнулась, впуская внутрь порыв горячего воздуха и юного танитского музыканта.

Гаунт втащил его в пассажирский отсек и вновь задраил люк.

— Уходим! — крикнул он в рубку пилота. — Если мы хотим выбраться, уходим сейчас!

Катер на всей скорости вырвался из пусковой шах­ты башни, до истошного вопля перегружая двигатели. Огонь зенитных лазеров срезал медные лепестки ство­рок шахты, перебил опоры посадочной платформы. Ко­рабль бросало из стороны в сторону. Позади оставалась огненная преисподняя Танит Магны.

Забыв об экономии топлива, летной дисциплине, даже имя собственной матери забыв, пилот выжимал из двигателей максимальное ускорение, и катер пулей прошил черные облака дыма. Внизу горели леса…