Наталья Бульба - Космический маршал. Очень грязная история Страница 11

– У вас поразительная память. – Он смотрел на меня с восхищением. – Ведь эта заметка была написана года четыре тому назад.

Ответила неопределенным жестом – пустое. Не говорить же, что эту самую формулировку для Валенси придумала я, она все никак не могла подобрать точное определение своим ассоциациям.

– Вы абсолютно правы, у моей жены поразительная память! – Виктор появился неожиданно даже для меня. Опять использовал свои фокусы. – С кем…

Я остановила Шаевского, легко тронув за руку:

– Милый, позволь тебе представить владельца «Ханри Сэвайвил», господина Дайриса Ханри. Кстати, мы с ним летели на одном лайнере.

Агрессивность Виктора исчезла, словно ее и не было. Осталось лишь ощущение опасности, как предупреждение. Но это для тех, кто умел чувствовать. Этот, похоже, умел.

Мое сердце кольнула боль. Остро, пронзительно, заставляя замереть, не в силах шевельнуться.

Но ни один из них этого словно и не заметил. Я же… запретила себе ее показать, отложив мгновение мелькнувшего отчаяния в памяти. Была уверена, что пригодится.

– Виктор Шаивский. – Ханри протянутую руку пожал. Крепко, уверенно. А мой напарник, не дав перехватить инициативу, тут же уточнил: – Это ведь ваша корпорация является основным поставщиком систем жизнеобеспечения?

Ханри с ответом не помедлил, дав понять, что наблюдательность присуща и ему:

– И не только для армии, господин Шаивский.

Шаевский мгновенно принял передачу, меняя стиль игры, перетягивая внимания с меня на себя.

– Если это не нарушает ваших правил, то просто Виктор.

Он продолжал стоять, прикрывая меня, как этой ночью Риашти. Но если Виас хотел только защитить, то этот предъявлял права, всем своим поведением декларируя свою власть надо мной.

Это поняла не только я.

Легкий прищур и…

– Я люблю нарушать правила. И иногда позволяю нарушать свои… Дайрис.

Трудно сказать, как далеко зашло бы их скрытое противоборство, если бы в этот момент не прозвучало приглашение пройти в зал. До начала спектакля оставалось пятнадцать минут.

Мы довольно мирно – внешне – распрощались, договорившись встретиться во время приема, который должен был состояться после представления, и разошлись в разные стороны. Наша ложа располагалась в бельэтаже по левой стороне, откуда предпочитал слушать оперу глава мегакорпорации, только предстояло узнать.

– Что думаешь? – легко придерживая мою руку на своем локте, спросил Виктор, тяжелым взглядом отвечая на интерес ко мне других мужчин. Он продолжал играть в ревность.

У него это неплохо получалось.

Я бы тоже поверила, но мой наряд был выбран именно им. Шаевский сделал все, чтобы привлечь ко мне внимание, и добился в этом успеха.

Не забыл, правда, и о себе. Мое платье было белым. Костюм Виктора – черным.

Смотрелся он так, что я боялась за рассудок местных барышень. Была в Шаевском мужественность, которую он обычно умело скрывал. Сейчас же она не то чтобы бросалась в глаза, она окутывала весь его образ, притягивая к себе, заставляя следить взглядом.

Я рядом с ним не терялась. Обнаженная шея, единственным украшением которой была она сама, открытая спина, присыпанная сверкающей пудрой, руки, в переплетении тонких нитей, которые скользили к полупрозрачным перчаткам.

Мужчины при моем приближении склоняли головы, приветствуя, как это было принято на Приаме. Вслед здесь не смотрели – дурной тон.

– Он из тех, кто добивается своего, – задумчиво протянула я, вспоминая наш давний разговор с подругой. – Валенси посчитала, что совершила большую глупость, встретившись с ним. Потом долго вспоминала, а как-то вообще заявила, что у него нет души.

Виктор даже остановился на мгновение, будто не поверив тому, что услышал.

Или просто хотел осмотреться?

– По крайней мере, странное впечатление от человека, который занимается спасением чужих жизней.

Многословность Виктора впечатлила. Я посмотрела на него даже не удивленно – растерянно.

Виктор, заметив мое замешательство, сжал мою ладонь, потянул за собой.

– Шуэр – очень мудрая и опасная женщина. Я бы прислушался к ее мнению.

Прокомментировать его предложение я не успела, Шаевский подвел меня к ложе. Отпустил мою руку, сдвинул в сторону тяжелую портьеру.

Мы были не первыми, в одном из восьми кресел уже сидела юная девушка, при взгляде на которую тут же вспоминались ночные приключения.

Словно откликаясь на мои мысли, ткань снова дернулась, пропуская внутрь еще одного зрителя.

Я обернулась, встретилась с ним взглядом.

– Чем неподатливее тайна, тем проще разгадка, – разочарованно передернула плечами, снисходительно посмотрев на… мужа.

Как Виктору в кратчайшие сроки удалось достать столь удачные билеты, я, как ни старалась, угадать не смогла. Появление Риашти раскрывало секрет изобретательности Шаевского.

Впрочем, я могла сообразить и раньше. Вариантов попасть на премьеру, озаботившись этим в последний день, было немного.

Виктор тяжело вздохнул и развел руками, демонстрируя, что пасует перед женским непостоянством.

Виас ответил доброжелательным взглядом девушке – я посчитала ее дочерью, поклонился мне, подал руку Виктору, заметил вскользь:

– Недовольство женщины – результат ошибочной тактики мужчины.

Я победно задрала подбородок и, смягчая выбранную мною роль, нежно коснулась ладонью щеки Виктора.

В его глазах мгновенно появился отголосок страсти (ох, шельмец, доиграется!), но он тут же опустил ресницы, пряча разгорающийся пожар.

Трудно не поверить, если не заметить в ложе напротив Валесантери, который как раз смотрел на нас.

Ничего удивительного, в этом зале за нашей парой наблюдали многие. Не сказать, что мы уж сильно выбивались из местного общества, но пока были для него загадкой.

На это мы с ним тоже рассчитывали.

Эмоциональный накал сбросил гаснущий свет. Маски, роли, игры… обо всем этом можно было забыть, не опасаясь последствий. Главное действие перемещалось на сцену, мы же отступали в тень, добровольно сдавая позиции.

До конца спектакля меня в этом мире не существовало. Я едва заметила, когда в ложу вошли еще трое. Семья: муж с женой и юноша, примерно того же возраста, что и племянница Риашти – я ошиблась, но в этом не было моей вины. Дочь его погибшего брата-близнеца, которую он нам представил как Алиену.

Когда раздались звуки музыки, еще одно кресло продолжало оставаться пустым. Но я на это даже не обратила внимания. А зря…

Впрочем, изменить это ничего не могло.

Контральто Люсии было божественным. То растекалось патокой, то напоминало ураган, то казалось далеким эхом. Голосом она владела виртуозно, заставляя радоваться вместе с собой, впадать в ярость, страдать, тосковать…

Но искусно пользовалась она не только им – жила на сцене, не позволив фальши тронуть скорбные жесты, пылающие гневом взгляды, то резкие и порывистые, то полные боли и отчаяния движения.

На глаза наворачивались слезы, когда Люсия, укрытая черным покрывалом, застыла над телом погибшего мужа. Хотелось встать рядом, когда призывала воинов отомстить за смерть своего правителя. Холодом обдавало сердце, когда узнала о предательстве того, кому безоговорочно верила. Сжимало горло, когда в разодранной одежде лежала на каменном ложе и, умирая, благословляла сына продолжить ее дело. Он успел и… опоздал.

На Приам стоило прилететь только ради того, чтобы ее услышать.

Мысль отдавала истерикой. Благодаря отцу знать приму лично, но впервые ощутить на себе силу ее таланта именно здесь! Еще один парадокс жизни в череде таких же, как он.

Когда опустился занавес, зал затих. Кто встал первым, я не заметила, от него отстала ненамного.

Не было аплодисментов, криков «Браво», лишь зрители поднимались один за другим, в молчаливом восхищении.

Что меня заставило обернуться как раз в этот момент, я не знаю. Как ни пыталась потом вспомнить, так и не смогла. Ни ощущения, ни звука, ни пойманного краем глаза движения.

Предчувствие беды? Случайность? Попытка судьбы уберечь от неизбежного будущего?

Не имело значения – что. Важнее был именно этот миг.

Дайрис Ханри стоял в сумрачной тени, разрезанной надвое светом, пробивающимся сквозь неплотно прикрытые портьеры, и смотрел на меня.

Глава 4

Ни с Люсией, ни с Валесантери пообщаться не удалось, хоть Риашти и обещал представить нас им. С Алексом Белью, как звали здесь младшего Горевски, он был неплохо знаком.

Не успел, холл Оперы, где проходил прием, мы с Виктором покинули раньше, чем прима спустилась к гостям.

Причиной бегства стал Ханри. Он столь часто оказывался поблизости, что это начало напоминать преследование. Судя по тому, как все тревожнее становился взгляд Шаевского, его такое внимание к моей персоне серьезно беспокоило.

Я особой угрозы со стороны владельца мегакорпорации не ощущала, но предпочла довериться напарнику. Он вполне мог чувствовать то, что пропустила я.