Наталья Игнатова - Бастард фон Нарбэ Страница 12

Лёгкий пилотский скафандр действительно не приспособлен для ближнего боя, тем более для боя врукопашную. В нём можно некоторое время продержаться в открытом космосе, но, вообще-то, эти скафандры созданы для того, чтобы летать в истребителях. А в гафлах пилотов не ранят. Там, если что, просто убивают. Сразу.

Ещё эти костюмы используются на борту монастырей как повседневная форма. Да, они защищают от выстрелов лёгкого энергетического оружия, но не потому, что предназначены для этого, а потому что любой космический скафандр от такого оружия защищает. Иначе это, извините, не скафандр. Однако от ножа, тем более, от дубинки, или, того хуже, от какого-нибудь игольника эта броня не спасает, а Лукасу сегодня доставалось и тем, и другим, и, будь оно неладно, из третьего.

Он расстегнул застёжку на плече, и, спустив скафандр до пояса, стал аккуратно присоединять к телу датчики диагноста. Узловые точки… не забавно ли, что датчики должны контактировать с теми же участками тела, что и следователь чрезвычайной ступени? Причинять боль и лечить — очень похожие занятия, правда, ваше преподобие?

Про боль и лечение, и про следователей — это ему однажды рассказал Джереми. После одного из занятий в спортзале, откуда Лукас неизменно возвращался разбитым, а зачастую и избитым до полусмерти. Ему не было равных в рукопашном бою даже среди рыцарей-эквесов, но когда заканчивалась тренировка, братья непременно просили о продолжении, о свободной программе. А там уж и самому трудно было удержаться… один против двоих, против троих, как-то довелось сойтись сразу с пятью противниками, причём во главе с ротным эквесов. Гордыня, гордыня… Дело ведь не в том, что неизменно выходишь из боя победителем. Не гордыня толкала его принимать вызовы, а куда более опасное чувство азарта. Ожидания. Вдруг да найдется кто-то, кого не получится победить. Ученик превзойдет учителя.

Как бы там ни было, в свою келью Лукас приползал по стеночке, и почти сразу появлялся Джереми. Знал прекрасно, что без его помощи, Лукас, порой, и аптечкой-то воспользоваться не мог. А Джереми издевался, насмешничал, и был так заботлив под бронёй своих издёвок…

Был. Невозможно поверить.

Кибермедик пискнул, сообщая о готовности к работе. Очень вовремя. Выбросив из головы всё, кроме ядовитых комментариев Джереми, Лукас дёрнул пряжку, и рывком сорвал с повреждённой ступни ботинок…

Пережить процедуру молча не удалось. Но, по крайней мере, он обошёлся без богохульства. Уже хорошо. С учётом того, во что превратила его ногу очередь из игольника.

Так… Он недовольно взглянул на монитор, куда диагност уже начал выдавать результаты анализа. Три ребра — это мелочи. Сотрясение? Ладно, не первое и, наверняка, не последнее. Сложный перелом стопы… опять же, это только выглядит страшно. В том смысле, что пилот и на одной ноге себя неплохо чувствует, когда на корабле. А уж на «Хикари» можно и вовсе без ног. И без рук. Тем более что заживёт нога, ничего ей не сделается.

Сколько нужно лечиться?!

— Охренел, эскулап драный? — зло спросил Лукас у кибермедика. — Нет у меня столько времени!

Ввёл требование указать минимальный срок лечения. Волком взглянул на тот же самый результат и сообщил в пространство, что он делал с врачами, где их видел, и в каких отношениях был с их близкими родственниками.

Витакамера радостно отозвалась сигналом тревоги.

И Лукас чуть не упал с кресла, когда индикаторы камеры сменили цвет с жёлтого на пульсирующий багровый.

— Пациент мёртв, и не подлежит реанимации, — заговорил равнодушный женский голос. — Пациент мёртв, и не подлежит реанимации. Пациент…

Лукас швырнул ботинком в кнопку звукового сигнала. Оттолкнулся здоровой ногой и вместе с креслом подъехал к камере. Что происходит? Система только провела сканирование, от этого никто ещё не умирал!

Изнутри на Лукаса зеркальным отражением его собственного изумления смотрела Луиза. Моргала. Колпак отъехал в сторону, и майор Беляева села в своём хрустальном гробу, вполне живая, только очень недовольная.

— Иччи с чусрами на тебя, рыцарь, как же ты ходил с такой ногой?! И что с этой капсулой? Она с ума сошла, что ли?

— Она не может сойти с ума, — пробормотал Лукас, пока Луиза одевалась, — она же кибернетическая.

Однако тестирующую программу, всё-таки, запустил. И спустя две минуты они оба созерцали результаты тестов. Полный порядок. Все системы работают без сбоев. А в камеру в последний раз поместили труп, за это она могла поручиться любым незаменяемым чипом. Если не верите, уважаемые сахе, извольте убедиться.

В качестве аргументов компьютер выдал какую-то дичь, почти сплошь на латыни. Латынь для Лукаса была родным языком, но медицинские термины от этого не стали понятнее.

Наличие выраженного апоптоза… Освобождение из цитоплазматических структур ферментов, усугубляющих деструкцию клеток, что влечёт за собой аутолиз… Морфологические проявления в вакуолизации ядер. Появление гиперхромного материала вблизи ядерной мембраны… Феномен кошачьего глаза… Изоэлектрическая энцефалограмма….

Он покосился на Луизу, которая стояла рядом, одной рукой опираясь на спинку его кресла, второй — на стол перед монитором. Луиза глянула на него.

— Понимаешь, что-нибудь? — спросили оба хором.

— М-да, — сказал Лукас после паузы. — Думаю, эксперимент стоит повторить.

Луиза постаралась не очень откровенно ухмыляться, глядя, с какой поспешностью преподобный отец покинул своё кресло. Она воздержалась от того, чтобы невзначай коснуться ладонью его обнажённого плеча — не стоило быть слишком жестокой, всё-таки, десять месяцев без отпуска… Вполне достаточно того, что бедный рыцарь в течение двух минут чувствовал на своей щеке её дыхание. Луиза видела, как чем дальше, тем сильнее билась жилка у него на виске, и как прокатывались под кожей желваки.

Забавно. Священников у неё ещё не было.

Хотя, конечно, заполучить в койку рыцаря Десницы не великий подвиг — эти ребята, натуралы они, или нет, в отпусках отрываются на всю катушку. Другое дело, что на планеты они спускаются нечасто, предпочитая космические станции. А Луиза как раз космос терпеть не могла. Ну, а коль скоро пересеклись пути-дорожки, надо успевать. Тут, главное, не спешить. А то спугнёшь святого человека, лови его потом по всему кораблю. На Акму, вон, всем кагалом ловили — не поймали.

Ага! А под скафандрами они ничего не носят, оказывается. Как и следовало ожидать. Эти скафандры, по слухам, хитрая штука. Интересно, рыцари все такие красавчики, или Лукас — особенный?

— Если всё будет нормально, — тот придержал уже закрывающийся колпак, — выключи её. Лечиться мне сейчас некогда.

— А если ненормально? — поинтересовалась Луиза.

— Тогда она сама выключится, — напомнил Лукас, — скажет, что опять труп подсунули.

…Про труп витакамера ничего не сказала. Выдала на монитор рекомендацию не беспокоить пациента в течение трехсот часов, после чего сообщила, что начала подготовку к анабиозу.

Луиза, спохватившись, распорядилась приостановить работу, данные, на всякий случай, сохранила, чтобы, если уж удастся запихать упрямого рыцаря на лечение, приборы не заморачивались с анализами по новой, и задумалась. Лукас, значит, живой. А она, выходит, не живая? Очень интересно!

Костюм свой он надевал и снимал, похоже, с одинаковой скоростью, то бишь, моментально. Р-раз, и уже с головы до ног в блестящей шкуре. Результат тренировок, не иначе. Луиза ещё со времён училища помнила, какая это непростая наука, мигом одеться по тревоге. Убыры драные, но что же с ней не так?

— Может быть, дело в кибераптечке? — предположил Лукас.

От портативного медика он избавился ещё перед тем как забраться в камеру, однако тот успел сделать свою работу, напичкал организм всякой дрянью, ускоряющей регенерацию, и, наверное, это могло сказаться на показаниях приборов. Наверняка сказалось.

— Анализ крови? — предложил преподобный так, как будто речь шла о чашечке кофе.

А ведь мысль здравая. Подсунуть дурной системе всё по очереди. Кровь. Срез тканей. Пробу слюны. Что там ещё нужно будет? Короче, всё, что затребует, и посмотреть на результат.

Луиза сунула ладонь под хищно выдвинувшийся манипулятор, слегка напряглась, потому что сдавать кровь всегда побаивалась… И даже боли не почувствовала, когда игла клюнула в палец.

— Не понимаю, — пробормотал Лукас.

Крови не было. Но это случается, когда нервничаешь. Сейчас всё будет…

Крови не было. Даже когда Лукас, решительно буркнув: «извини…» полоснул Луизу по запястью своим ножом. Она и дёрнуться не успела. Уж, конечно, никак не ожидала от преподобного такой выходки. А потом дёргаться уже и не хотелось. Порез был небольшой — несколько миллиметров, филигранный, можно сказать, порез. Только крови из него должно было натечь, ну, хоть сколько-нибудь, а? Кровь, мать её, всегда течёт, если порежешься. Такое, на хрен, убырство. Не бывает так, чтобы тебя порезали, и не больно, а под кожей только розовое что-то, вроде пластикового наполнителя! Не бывает так!!!