Майкл Фридман - Конституция Страница 12

– Кирк капитану Гарровику, – сказал он, и его голос прозвучал как шелест листьев на пустынном осеннем кукурузном поле.

Никакого ответа.

– Кирк капитану Гарровику, – повторил он на этот раз немного громче.

Все равно никакого ответа. Потом он попытался вызвать первого офицера. Потом второго, третьего. И каждый раз результат был один и тот же. Никто не ответил. Все что он слышал каждый раз называя имя, был лишь призрачный гул двигателей и эхо собственного голоса.

– Черт, – крикнул вслух лейтенант, а внутренности у него сжались так, что стало трудно дышать.

Он снова посмотрел на Пинелли. С того места, где он стоял, офицер СБ напоминала изваяние из бело-голубого известняка, одетое в звезднофлотовскую униформу, словно чья-то жуткая шутка.

Неужели все командующие офицеры «Республики» выглядят так же? задумался Кирк. Все они всего лишь высохшая, обескровленная оболочка, бездушные и холодные фарфоровые марионетки на ниточках?

Потом его поразили масштабы всего этого. Возможно что все мертвы: не только командующие офицеры, но и все мужчины и женщины на корабле, ставшие ничего не подозревающими жертвами феномена, который напал на них. Возможно что благодаря какому-то необъяснимому повороту фортуны он оказался единственным выжившим из четырехсот двадцати членов экипажа, которые отправились на Бета Триангули пять дней назад.

Нет, настаивал Кирк. Он не вынесет, если произошло такое. Он не сможет…

– Лейтенант Кирк? – внезапно раздался голос.

Он с колотящимся сердцем повернулся к интеркому.

– Конерко? – выдохнул он. – Это вы?

– Слава богу, – ответила энсин голосом полным облегчения. – Сэр, я уж подумала, что эта штука и до вас добралась.

– Где вы? – спросил ее Кирк.

– Я на мостике. Но здесь все мертвы: капитан, коммандер Толан, шеф Смайли –все. Я взяла на себя рулевое управление, но на самом деле я не училась…

– Оставайтесь на месте, – сказал он ей. – Я уже иду.

Прокладывая путь через тела своих безжизненных товарищей, и стараясь изо всех сил не замечать наивное выражение удивления на их лицах, лейтенант пробивался к ближайшему турболифту с дрожащими коленями, грозившими в любой момент подвести его. Поворот коридора открыл перед ним новое поле тел, разбросанных плотнее чем там, откуда он пришел.

Боже мой, подумал он, и внутренности свело еще сильнее. Сколько же их там?

Двигаясь вперед шаг за шагом, он внезапно осознал, что среди мертвецов лежит его друг Гилхоули. Веселые синие глаза парня закатились, рот был широко раскрыт, словно он пытался сделать последний вдох.

Днем раньше Кирк играл с Гилхоули в трехмерные шахматы и смеялся над его неудачными лимериками. Теперь же бедный парень стал куском мяса, гниющего на полу. Уже не человек, а пустая оболочка.

Все это казалось лейтенанту нереальным. Но как такое возможно? Да и кто смог бы охватить разумом разом бессмысленные смерти сотен своих товарищей? С трудом сглотнув, Кирк содрогнулся.

Наконец он обнаружил турболифт. Добравшись до него он громко выдохнул, и нащупал компьютерный падд на переборке. Мгновение спустя двери с шипением скользнули в стороны и показали содержимое кабинки.

Внутри лежали два тела. Кирк знал их, или точнее знал кем они были в мире живых. Хасегава надеялся когда-нибудь стать главным инженером. Оджибви хотел жениться по окончании миссии. Они никогда не сделают то, что собирались.

Горло лейтенанта сжалось. Так много смертей, подумал он. Так много разрушенных надежд…

Сделав глубокий, хриплый вдох, он ударил по кнопке, которая останавливала турболифт и держала двери открытыми. Потом он вошел в кабинку, и как можно осторожнее начал вытаскивать Оджибви в коридор. Он не был уверен, зачем он это делает. Он просто знал, что это надо сделать.

– Сэр? – раздался позади него странно жалобный голос.

Опустив Оджибви, Кирк развернулся и оперся о стену кабинки, чтобы удержать равновесие. Но что бы он ни представил себе в уме за эту долю секунды, он этого не обнаружил. Там стояли двое – мужчина и женщина, одетые в красную униформу техников. Они выглядели знакомыми, хотя лейтенант никак не мог вспомнить их имена. И судя по пустым взглядам, они были напуганы не меньше его самого.

На мгновение Кирк застыл на месте, глядя на них, а сердце колотилось о ребра с такой силой, что едва не сломало их. Потом он наклонился, зацепился пальцами за подмышки Оджибви, и снова его поднял.

– Ну же, – сказал он, собирая весь свой авторитет. – Помогите мне. Мы должны подняться на мостик.

Сначала они казались слишком ошеломленными, чтобы признать его главенство. Но мгновение спустя они стряхнули заторможенность и окружили Хасегаву. Вдвоем они сумели поднять его. Потом они вынесли его в коридор и положили рядом с Оджибви.

Секунду спустя они все снова вошли в лифт. Кирк заставил его двигаться. Прислушавшись к вою, который сказал им, что они путешествуют по кораблю, лейтенант повернулся к своим компаньонам.

– Где вы были? – спросил он.

Ему не пришлось уточнять. Они поняли что именно он имел ввиду.

– На передней сенсорной станции, – сказал мужчина, – сканировали поверхность планеты, когда эта штука напала на нас…

– Что это было? – спросила женщина.

Кирк отвернулся.

– Я не знаю.

Это была правда. Он действительно не знал. Но это ничего не меняло. И это не давало ему никаких оправданий. Мгновение спустя они втроем добрались до места назначения. Двери лифта с жалобным стоном скользнули в стороны, открыв картину гораздо худшую, чем представлял себе лейтенант.

Капитан «Республики», высокий светловолосый мужчина, растянулся возле центрального кресла на мостике. Как и другие мертвецы, которых Кирк видел по пути к мостику, Гарровик был бледен, а его холодные мертвые глаза смотрели в потолок.

Коммандер Толан, темнокожий первый офицер, сидел свесившись на свою научную станцию, а его лицо было освещено жутким аляпово красным свечением монитора. Шеф Смайли рухнул к подножию инженерной консоли, неподалеку от тела Восберга, офицера по связи.

Ю и Маккони, рулевой и навигатор, тоже лежали на палубе. Но их тела выглядели так, словно их оттащили от их станций и положили туда намеренно – так что Кирк не сомневался в том, что произошло.

Единственный живой на мостике сидел за рулем. Конерко обернулась, и посмотрела на них. Ее веснушчатое лицо было измученным, а глаза широко распахнуты от ужаса, который она наверняка чувствовала.

– Лейтенант Кирк, – сказала она, и ее голос прозвучал также пусто и безжизненно, как безжизненны были и тела вокруг нее. – Вы пришли.

– Да, – сказал лейтенант.

Брошенные консоли тихо звенели. Мониторы светились, показывая один график за другим. Двигатели гудели. Ничего не изменилось. И все же изменилось все. Кирк вышел из турболифта и обошел кресло капитана. На переднем видовом экране был показан вид пространства, видимого с синхронной орбиты. Движение звезд было медленным, вялым, почти незаметным невооруженным глазом.

Подойдя к навигационной консоли, Кирк сел рядом с Конерко и принял управление. Потом он открыл канал внутренней связи.

– Лейтенант Кирк вызывает всех членов экипажа, – сказал он. – Если вы меня слышите, сообщите о вашем статусе с ближайшего интеркома. Повторяю, я должен знать ваш статус.

Он повернулся, навереваясь попросить одного из людей, которые сопровождали его в турболифте, принять на себя коммуникационную станцию. К чести женщины, она уже сидела там, занимаясь внутренней корабельной связью. Мужчина, стараясь быть полезным, стащил Восберга с инженерной консоли. Конерко наклонилась к Кирку поближе.

– Ведь это не могло случиться со всеми? То есть раз мы выжили…

– Скоро мы все узнаем, – сказал он ей, следя за действиями офицера связиста

– Я получила несколько ответов, – сообщила женщина. Она посмотрела на лейтенанта. – Множество.

– Это хорошо, – сказала Конерко.

За следующие две-три минуты они получили сообщения почти со всех палуб. Некоторые понесли тяжелые потери, некоторые нет, а некоторые сообщили, что вообще не видели пострадавших. Быстрая оценка показала, что больше половины команды была жива. Но это означало также что половина команды погибла.

Кирк сглотнул. Половина команды составляла больше двухсот человек. Сердце в груди замерло. Корабль стал летающим моргом, и не осталось никого, кто был бы старше него по званию – никого, кого он мог бы попросить взять управление или посоветоваться. Теперь все зависело от него.

Конерко посмотрела на него. Казалось, что все посмотрели на него, даже тела капитана и его офицеров. Двигатели монотонно гудели, палуба под ними едва заметно вибрировала.

– Ну что будем делать? – спросил кто-то.

– Нужно заняться погибшими, – решил лейтенант.