Айзек Азимов - Звезды как пыль (пер. И.Ткач) Страница 13

Механизированные миры всегда более густо населены, милитаризованы, сильны и окружены кольцом аграрных зависимых планет…

Что же случилось с нами? Мы находимся на третьей стадии – этапе роста индустрии. Однако рост остановился, застыл, был заморожен. Это связано с контролем тиранитов над нашей промышленностью. Мы постепенно обеднеем и перестанем приносить прибыль, но пока они снимают сливки.

К тому же, продолжая индустриализацию, мы могли бы создать мощное оружие. Поэтому индустриализацию остановили, на научные исследования наложили запрет. И постепенно люди так привыкли к этому, что даже не осознают, чего лишились. Поэтому вы удивились, когда я сказал, что могу быть казнен за создание визиосонара…

Конечно, когда-нибудь мы победим тиранитов. Это совершенно неизбежно. Они не могут править вечно. Никто этого не может. Они разленятся, станут покладистее. Начнутся смешанные браки, утратятся их особые традиции… Но на это могут уйти столетия, потому что история не торопится. И когда минут эти столетия, Родия по-прежнему останется аграрной планетой без промышленности, без науки, А наши соседи со всех сторон, те, что не находятся под контролем тиранитов, будут сильными и прогрессивными. Королевства навсегда останутся отсталыми полуколониями. Они никогда не поднимутся. Мы обречены быть лишь наблюдателями в великой драме развития человечества.

– То, что вы говорите, мне отчасти знакомо, – сказал Байрон.

– Естественно. Вы ведь учились на Земле. Земля занимает совершенно особое место в социальном развитии.

– В самом деле?

– Представьте себе. Со времен открытия межзвездных полетов Галактика постоянно заселялась. Мы всегда были растущим, а потому незрелым обществом. И совершенно очевидно, что человеческое общество достигло зрелости только в одном месте и только однажды, а именно на Земле, перед самой ее катастрофой. Это было общество, временно утратившее возможность экспансии и потому столкнувшееся с проблемами перенаселения, истощения ресурсов и так далее, – проблемами, с которыми не сталкивались больше ни в одной части Галактики.

Люди вынуждены были внимательно изучать социальные науки… Многое из этого мы, к сожалению, утратили. Но вот что забавно: в молодости Хинрик был ярым примитивистом. У него была уникальная, самая обширная в Галактике библиотека о земных явлениях. Став Правителем, он выбросил ее за борт, как и многое другое. Однако мне удалось сохранить часть ее. Земная литература – уцелевшие ее фрагменты – удивительна. В ней есть какой-то особый привкус углубленного самоанализа, которого лишена наша центробежная галактическая цивилизация. Да, эта литература поистине крайне забавна!

– Вы меня обрадовали, – сказал Байрон. – А то вы так долго были серьезны, что я уже начал беспокоиться, не утратили ли вы свое знаменитое чувство юмора.

Джилберт пожал плечами:

– Я позволил себе расслабиться, и это чудесно. Впервые за многие месяцы. Вы знаете, каково это – все время играть роль? Притворяться двадцать четыре часа в сутки, даже с друзьями, даже в одиночестве, чтобы не выдать себя ненароком? Быть недотепой, вечным шутом? Чтобы тебя не принимали всерьез. Быть таким слабым, чтобы все убедились в твоей безвредности? И все это для сохранения жизни, которая вряд ли того стоит. И все же пока я порой сражаюсь с ними! – Он поднял голову. Голос его звучал почти умоляюще: – Вы можете управлять кораблем. Я не могу. Разве это не странно? Вы говорите о моих научных способностях, а я не могу справиться с простейшей космической шлюпкой. Но вы можете, а следовательно, должны покинуть Родию.

– Почему? – холодно нахмурился Байрон.

– Как я уже упоминал, – торопливо сказал Джилберт, – мы с Артемизией говорили о вас и все устроили. Выйдя отсюда, идите прямо в ее комнаты. Она вас ждет, Я нарисовал вам план, чтобы вы не расспрашивали никого в коридоре. – Он сунул Байрону в руку маленькую металлическую пластинку. – Если вас кто-нибудь остановит, скажите, что вас вызвал Правитель, и идите дальше. Если будете действовать уверенно, все сойдет…

– Подождите, – остановил его Байрон.

Он больше не собирался продолжать в том же духе, Джонти послал его на Родию и тем самым отправил прямо в лапы тиранитов. Тиранитский наместник послал его в Центральный Дворец и тем самым подверг капризам неустойчивой марионетки. С него довольно! Отныне его шаги, быть может, будут и неверными, но, космос их всех разрази, это будут его собственные шаги!

– Я здесь по важному делу, сэр, и не собираюсь улетать, – сказал он упрямо.

– Что?! Послушайте, не стройте из себя идиота! – На мгновение в голосе Джилберта проклюнулась прежняя интонация. – Вы думаете чего-нибудь добиться здесь? Вы думаете, что сумеете выйти из Дворца живым, если дождетесь утреннего солнца? Хинрик свяжется с тиранитами, и вы в течение двадцати четырех часов окажетесь за решеткой. Он не сделал этого до сих пор только потому, что ему трудно шевелить мозгами, чтобы принять какое бы то ни было решение. Он мой двоюродный брат, и я хорошо его изучил, можете мне поверить.

– А если и так, вам-то что до этого? – не сдавался Байрон. – С какой стати вы так печетесь обо мне?

Он разозлился не на шутку. С него довольно! Он больше не будет плясать под чью-то дудку! Джилбёрт встал и заглянул ему в глаза:

– Я хочу, чтобы вы взяли меня с собой. Я забочусь исключительно о себе. Я больше не могу. Лишь потому, что ни я, ни Артемизия не умеем управлять кораблем, мы еще здесь. Речь идет о спасении нашей жизни.

Байрон почувствовал, что его решимость ослабевает.

– Дочь Правителя? Какое отношение имеет она ко всему этому?

– Она в еще более отчаянном положении, чем мы. У женщин более тяжелая доля. Что ждет юную, привлекательную и незамужнюю дочь Правителя, когда она станет такой же юной, привлекательной, но замужней? И кто в наши дни является желанным женихом? Ну конечно же, старый, распутный тиранитский придворный, похоронивший трех жен и мечтающий вернуть себе огонь юности в объятиях молодой девушки.

– Правитель никогда этого не допустит!

– Правитель допустит все, что угодно, да никто и не ждет его благословения.

Байрон представил себе Артемизию такой, какой видел последний раз. Волосы, убранные со лба, пышными волнами спадают на плечи. Чистая гладкая кожа, Черные глаза, алые губы. Высокая, юная, улыбающаяся…

Такое описание подходит сотням миллионов девушек в Галактике. Просто смешно позволять такой глупости как-то повлиять на его решимость.

Однако он спросил:

– Корабль готов?

Лицо Джилберта сморщилось от внезапной улыбки. Но прежде чем он смог произнести хотя бы слово, послышался стук в дверь. Не мягкое жужжание фотолуча, не легкий щелчок пальцами по пластику, а именно стук, сопровождаемый звоном металла и оружия.

Стук, повторился, и Джилберт сказал:

– Вам лучше открыть дверь.

Байрон так и сделал. Два человека в форме вошли в комнату. Первый деловито отсалютовал Джилберту, потом повернулся к Байрону.

– Байрон Фаррил, именем наместника тиранитов и Правителя Родии вы арестованы.

– В чем меня обвиняют? – спросил Байрон.

– В государственной измене.

Выражение бесконечной горечи исказило лицо Джилберта. Он отвернулся.

– Хинрик оказался проворней, чем я ожидал. Забавно, забавно!

Это был прежний Джилберт, смеющийся и равнодушный. Брови слегка приподняты, как будто он рассматривал нечто отвратительное и в то же время интересное.

– Следуйте за мной! – приказал стражник. В руке его Байрон увидел нейронный хлыст.

Глава восьмая

Женские юбки…

У Байрона пересохло в горле. В честном бою он запросто уложил бы на лопатки каждого стражника, у него просто руки чесались! Возможно, он справился бы и с двумя. Но у них хлысты, и стоит ему шевельнуть рукой, как они пустят их в ход. Он сдался. Выхода не было.

Но тут Джилберт сказал:

– Пусть он возьмет свой плащ.

Байрон удивленно взглянул на маленького человека. Тот прекрасно знал, что никакого плаща у него не было.

Стражник почтительно щелкнул каблуками и хлыстом указал Байрону на шкаф:

– Вы слышали милорда? Возьмите свой плащ.

Байрон медленно отступил к книжному шкафу и присел на корточки, ища за стулом несуществующий плащ. Он напряженно ждал.

Для стражников визиосонар был просто каким-то странным прибором, утыканным кнопками. То, что Джилберт нежно перебирает пальцами эти кнопки, им ни о чем не говорило. Байрон же напряженно сконцентрировался, уставившись на нейронный хлыст и не позволяя своему мозгу воспринимать никаких посторонних образов.

Но сколько же можно ждать?

– Вы нашли свой плащ? Встаньте! – приказал вооруженный стражник.

Он сделал нетерпеливый шаг вперед и внезапно остановился. Глаза его сузились от изумления и перестали следить за Байроном.