Век Лилит - Алексей В. Мошков Страница 16

космопорт. Ведь их ждала удивительно комфортная планета, словно специально созданная для отдыха и развлечений. Туристы скапливались на посадочных площадках многоместных пассажирских интролетов. Лишь ученые, откомандированные с разных планет в распоряжение Научно-исследовательского центра при планетарном Университете, сразу попадали в дружественные руки встречающих коллег.

– Простите! Не вы ли Дэни Николсон?

Он обернулся. Перед ним стояла моложавая шатенка среднего роста, спортивного телосложения, загорелая, в тропической униформе полевой сотрудницы НИЦ Университета. Если бы не усталое выражение карих глаз и чуть припухшие суставы на пальцах рук, трудно было бы догадаться, что этой женщине за шестьдесят. Дэни невольно насторожился. Конечно, судя по возрасту, это была типичная его клиентка, однако среди оных редко попадались ученые дамы. Последняя встреча с одной из них, по имени Карен Бишоп, обернулась для жиголо на службе у курортной администрации планеты похищением со всеми вытекающими последствиями.

– Да, я Дэни Николсон, – признался тот. – Простите, с кем имею честь?

Шатенка кокетливо протянула сильную, коричневую от загара руку.

– Ксенопсихолог Бергман, – представилась она. – Меня попросили встретить вас.

Дэни машинально оглянулся.

– Простите меня, мадам Бергман, – пробормотал он. – Не могли бы вы сказать, кто именно обратился к вам с этой просьбой?

Шатенка покачала головой.

– Не имею права говорить об этом, – сказала она. – Скоро сами увидите. Пойдемте пока ко мне. Я вас завтраком накормлю.

– К вам? – засомневался Дэни. – Не знаю… удобно ли…

– Боитесь бросить тень на репутацию почтенной вдовы, юноша? – с иронией произнесла ксенопсихолог. – Напрасно! Меня уже давно пора скомпрометировать. Идемте!

Она подхватила Дэни под локоть и повлекла к эскалатору. Сначала они спустились на служебный уровень космопорта, потом миновали интролетную стоянку и направились к корпусам Научно-исследовательского центра. По пути им то и дело попадались разные люди, судя по всему, коллеги ксенопсихолога Бергман. Они о чем-то ее расспрашивали, советовались касательно применения каких-то биллингов, сетовали на застой в третьем секторе и похвалялись прорывом в секторе девятом. Казалось, что Дэни и сопровождающая его ученая дама никогда не доберутся до цели. Но вот они обошли цилиндрический корпус биолаборатории, свернули на дорожку, что вела к личным коттеджам сотрудников НИЦ.

Мадам Бергман жила в домике, что стоял на берегу одной из лагун.

– Ступайте на веранду! – распорядилась она. – Там прохладно. Я принесу что-нибудь освежающее.

– Если вас не затруднит, тривер, пожалуйста, – попросил Дэни.

– Ну что вы… сейчас сделаю, – откликнулась хозяйка.

Она исчезла во внутренних помещениях коттеджа, а гость поднялся на веранду, уселся в плетеное кресло и стал смотреть на близстоящий Коралловый Замок, который охристой громадой возвышался на противоположном берегу лагуны. Было прохладно и очень тихо, не считая ровного, на пределе слышимости гула, что стоял в воздухе. Дэни заметил радужное мерцание над лагуной, словно там танцевали мириады крохотных пчел. Вернулась мадам Бергман, поставила перед гостем бокал с тривером и снова скрылась. Дэни протянул руку за напитком и вдруг… ему стало не по себе. Он почувствовал, что кто-то появился у него за спиной, – медлительный, неуклюжий и вместе с тем непередаваемо чуждый. Не человек, но и не зверь.

Парень услышал хруст ракушечной крошки, которой были посыпаны тропинки на территории НИЦ, и ощутил запах. Скорее приятный. Растительный. Так пахнут лимоны пополам с мандаринами. Дэни медленно поставил бокал, поднялся из кресла, чтобы встретиться лицом к лицу с неведомой опасностью. И облегченно выдохнул. Перед ним был знаменитый гастроподус мирканяни. Огромный, с теленка величиной, безраковинный моллюск. Оставляя позади себя быстро подсыхающую полоску слизи, он приближался к веранде. Все туловище его студенисто колыхалось, а на передней части, которую лишь условно можно было назвать головой, поблескивали рожки.

– Не бойтесь, Дэни, – сказала мадам Бергман, появляясь на веранде с подносом, на котором теснились кофейник, молочник, сахарница, чашечки и тарелочки с бутербродами. – Это всего лишь Ингвар. Здешний философ. Декарт и Фома Аквинский в одном… Что у него там есть?

Гость через силу рассмеялся.

– Не представляю… – пробормотал он. – Я не знаток.

Ингвар влился на ступеньки веранды, замер у столика, отрастил по обеим сторонам головы дополнительную пару усиков-антенн. Цитрусовый запах усилился.

Дэни протянул к улитке-философу руку.

– Можно его погладить?

– Сколько угодно, – откликнулась хозяйка. – Все равно вы для него лишь плод его воображения.

Гость потрепал гастроподуса по загривку, посмотрел на ладонь, которая осталась сухой и чистой.

– Надо же, – фыркнул парень, – я думал, что он холодный, мокрый и скользкий, а тут… Будто кота гладишь.

Ингвар втянул антенны, протиснулся между стойками перил, ограждающих веранду, плюхнулся на ракушечник и величаво удалился к лагуне.

– Вероятно, ему пришла в голову неожиданная идея, – рассмеялась ксенопсихолог, – и он поплыл ее воплощать.

– Каким же образом?

– Видите ли, – произнесла хозяйка, – гастроподусы излучают весьма мощное биополе и с его помощью способны управлять живыми существами.

– И людьми?!

Мадам Бергман кивнула.

– И людьми. Однако людей они не считают реально существующими, следовательно, всю человеческую деятельность на Сочи, включая нашу с вами беседу, гастроподусы полагают капризами своей фантазии. Поэтому чаще всего они управляют полипами, которые доставляют им микроскопические водоросли, то есть основную пищу улиток, а заодно воздвигают эти вот философские замки из собственных известковых скелетов.

– Но ведь Сабуро отрицает взаимосвязь между этими сооружениями и философскими конструктами гастроподусов…

Ксенопсихолог посмотрела на него с веселым изумлением.

– А говорите, не знаток, – сказала она. – Сабуро никогда не был на Сочи, его собственные умопостроения гораздо более абстрактны, чем замок моего Ингвара. Впрочем, я заболталась. Давайте, наконец, завтракать.

Гигантская улитка, которую эти странные позвоночные именовали Ингваром, выбралась на берег, с легкостью преодолела эскарп, вползла во внутренний двор своего замка, полюбовалась аксиологическими архитравами, которые терпеливо возводили из собственных скелетов бесчисленные поколения рабочих полипов, и вновь обратила свой внутренний взор на двух недомоллюсков, скорчившихся под странным грибовидным выростом. Ей показалось забавным нарушить их мирную трапезу. Пожалуй, не помешает разыграть небольшой психологический этюд, подумала она. Допустим, привести к ним третьего… Ага, а вот и третий. Точнее, третья. Спешит, переступает своими ходульными конечностями, которые зачем-то отращивают себе позвоночные. Остановилась, принялась всматриваться в одного из двух. Побледнела. Ну, сейчас начнется…

К коттеджу ксенопсихолога Бергман кто-то спешил. Дэни вгляделся, вскочил и уронил чашку. По счастью, пустую. Этого просто не могло случиться… Так не бывает, чтобы смутное воспоминание, почти забытое в хороводе женских образов, что мелькают перед ним каждый день, но единственно милое лицо вдруг, без всякого предупреждения, материализовалось бы солнечным утром в тени этих причудливых фантазий сочинской природы. И тем не менее это произошло. Лейла Хазред, одетая в белое в синий горошек платье, которое оттеняло ее смуглую кожу, хрустя