Брат для волчонка 3 (СИ) - Бэд Кристиан Страница 3

А потом пропаганда делала переворот с подскоком, и центристы перелицовывались в конфедератов или обратно. И снова драли глотки и вцеплялись друг другу в горло.

Отец учил его сторониться тех, кто придерживался крайних взглядов. Такие люди были либо проплаченными агитаторами, либо — не имеющими своего мнения идиотами, готовыми бежать за любой подачкой. Даже жить рядом с ними было опасно — снесут дом соседа во время бунта, да и твой заодно.

— Это я понимаю, — сказал он. — Но я не понимаю, почему на капитана не подействовала пропаганда? Гены — генами, но ты как-то говорил, что социальное поведение — определяющее. Я помню. Значит, его кто-то должен был воспитать? Или он сам? Такое бывает?

— В теории — да. Если башку включать. Большинство её не включает. Мышление — штука сложная, в него не все умеют.

— А само собой мышление может развиться? Могло так быть, чтобы капитана никто не учил, а он сам?

— Рэмка, — вздохнул Дерен. — Я тебя в разведку сдам. Шпионов допрашивать. Ну сколько можно одно и то же?

— Ну, Вальтер… Ну я же не понимаю!

— А кто-то, думаешь, понимает?.. — Дерен рассмеялся. — Когда непонятное — только тогда и живое. В природе живое устроено как изменчивое и не ужимающееся в рамки. Так что — всё у нас хорошо. У Юга — есть перспективы именно потому, что тут у нас — редкий бардак.

Рэм вздохнул. Ему хотелось как-то прояснить для себя картину мира, а Дерен в очередной раз сослался на бардак.

Шутит? Издевается? Опять что-то секретное?

Рэму очень хотелось понять про стержень. Можно ли самому себя воспитать?

А то Дерену некогда, а Рэму этот стержень ужасно нужен.

Может, у капитана спросить? Страшновато, но, говорят, он в таких вещах как раз разбирается. Где бы его подловить?

Капитан после выздоровления пробыл на корабле в сумме едва ли неделю. Всё время носился где-то. Потому и Дерен был занят, корабельное хозяйство сложное…

Рэм вздохнул ещё тяжелее.

При почти постоянном отсутствии на корабле капитана офицеры были загружены по уши. Рэм и летал чаще всего без Дерена. С Туссексом или с Бо.

Бо тоже входил в офицерский совет, но мог не спать вообще, а загрузку Туссекса ограничивал медик.

У Туссекса начались проблемы с сосудами, что для пилота было равносильно дисквалификации, и он с удовольствием возился с начинающими, передавая свой богатый опыт.

Туссекс привязался к «Персефоне» и на грунт не хотел. А Бо…

С Бо Рэм сошёлся ближе других. Перестав шифроваться, хатт на поверку оказался таким же любопытным, как и человечий мальчишка. И оставшись наедине, парни иногда часами расспрашивали друг друга.

Бо интересовали люди, Рэма — хатты.

«А у вас такое бывает?» — начинал он для затравки. И пошло-поехало…

Опытных пилотов Бо стеснялся на свой улыбчивый и молчаливый манер. Но Рэм был ему сродни. Ведь по хаттским меркам у Бо был пока нулевой опыт.

Ему и физически от роду было лет пять. Точнее они с Рэмом подсчитать не смогли.

У хаттов рождение-обучение было одним из родовых циклов, и куда это отнести в плане человеческого взросления, Рэм сообразить не смог. Не у Дерена же спрашивать? Его Бо опасался больше других.

Такие, как Дерен, и выиграли войну с хаттами. С их непредсказуемой «волевой логикой» и ментальным подчинением пространства.

Рэм не очень-то понимал страх приятеля. Но Бо объяснил ему, что это для машинного сознания — как магия в мире людей.

Нечто, существующее вопреки хаттской логике. Непознаваемое и опасное. И не знаешь, как противостоять.

Бо понимал, на какой риск шёл, завербовавшись на «Персефону», где ментальные практики процветали, благодаря капитану Пайелу, инициированному в эйнитском храме.

Но именно на «Персефоне» умели ценить иных, непохожих. И хатт рискнул.

Рэм вздохнул, уронил голову на бортик. Он тоже хотел развить в себе что-нибудь необычное, но Дерен занимался с ним только стратегией.

— Ну, ты чего? — спросил лейтенант. — Совсем спёкся, или ещё пару кругов?

Рэму хотелось застонать в голос, но он кивнул и встал. Пару так пару.

И увидел, как по дорожке спортзала шагает капитан Келли. Не в трусах или гидрокостюме, а в кителе.

Дерен, чуя неладное, тоже поднялся.

— Что-то случилось? — спросил он.

— Так жопа ж очередная… — Келли насупил брови.

— А отчего общего сбора нет? — Дерен глянул на спецбраслет на запястье — но там ничего не мигало.

— Да ну его, — буркнул Келли. — Перетереть надо сначала. Тебя вот позвал. И Роса. И ещё Млича надо из сауны вытащить. Ты подтягивайся пока до навигаторской.

Дерен кивнул и пошёл в раздевалку. Рэм, не скрывая облегчения, двинул за ним.

Отдохнуть от плаванья — уже хорошо. И пообедать. А там — хоть трава не расти.

Он глянул на расписание в браслете: тренажёрка и дежурство.

Ну, дежурство в мирное время — это почти как отдых.

— То есть, генштаб Армады не может найти стратегическое решение по Прату, а мы тут — можем? — уточнил Млич и нехорошо зыркнул на Келли.

— А я тебе чего, Мерис? — оскорбился тот.

Главный навигатор спецоновского крейсера «Персефона», Ивэн Млич, зампотех капитан Келли, как обычно замещающий отсутствующего капитана Пайела, и два пилота, Рос и Дерен, сидели в навигаторской.

«Молодёжь», вроде Эмора, Бо и более «приземлённых» старших пилотов, тоже являющихся членами офицерского совета, сюда не позвали. Уж больно тема была странная. Неведомое стратегическое решение по Прату, что б его дакхи съело.

— Тихо вы, — попросил Рос. — Дерен думает.

Лейтенант сидел, уставившись пустыми глазами в панель навигаторского пульта.

Он вряд ли думал. Но зависал иногда вот так: с пустыми стеклянными глазами. Медитировал, может?

— Ну, вот Дерен у нас и возглавит стратегическую группу. Пока спит, — обрадовался Млич, что Дерена, впрочем, не разбудило. — Продолжаем совет? — спросил он излишне бодро.

— С кэпом надо бы как-то переговорить, — предложил Рос. — Других здравых идей у меня нету.

— С кэпом пока никак, — отрезал Келли.

— Да я даже не понял, чего от нас хотят! — взвился Млич, и Дерен моргнул, возвращаясь «в Риманово пространство».

— От нас хотят, чтобы мы «положили» мятеж на Прате. С минимальной стрельбой. Без того, чтобы отутюжить местность светочастотными вместе с бунтовщиками. И дали возможность начать работать переговорщикам, — пояснил он.

— Во, я же говорил, — буркнул Млич. — Вот пусть Дерен и занимается, раз он понимает хотя бы. А я нанимался на боевой крейсер. Я могу как раз отутюжить!

— И что ты предлагаешь? — спросил Дерена Рос.

— Не знаю. Но я мониторил саму возможность такого решения. Оно есть. Но непрямыми действиями.

— Это как? — уточнил Рос.

— А это как капитан делал. Мы должны сотворить что-то совершенно левое и не имеющее прямого отношения к переговорам, чтобы вернуть доверие грунта к кораблям на орбите. Сейчас с нами говорить никто не собирается. Бунтовщики сидят по своим шахтам, мирное население — по подвалам.

— Это примерно как на Мах-ми? Банды, таггеры?..

— Таггеры — вряд ли. Возить и продавать взрывчатку в условиях двух патрульных крейсеров на орбите — это смерть. Думаю, там зверствуют наземные банды. Ну и какие-то группы сопротивления. Самопальные или получившие эрго от экзотов, несогласных на перемирие. И вряд ли эти группы очень мобильные. Прат к такому не располагает.

— И?

— И надо садиться на Прат. Изучать и смотреть на местности.

— То есть десант кинуть?

— Спецоновский десант там уже месяц лежит. Они всё перепробовали.

— И амнистию обещали?

— В первую голову. Только никто там имперцам больше не верит.

— И правильно делают. Лупили-то по ним с орбиты свои.

— Ну, так они сами просили! — не выдержал Млич. — Это типа как? Ты переходишь на сторону врага, но мочить тебя ни-изя?

— Ивэн, орать — это не решение, — Дерен посмотрел в глаза навигатору, и тот, засопев от напряжения, заткнулся.