А. Задорожный - Звездный капитан Страница 30

— Как хочешь. Только не Лео. Разве я похож на китайца? — Глотая в предвкушении слюни, Леонардо снял крышку с тарелки. Некоторое время он недоумевающе смотрел на содержимое: желтые комья, вроде ваты, и парочка чего–то продолговатого, молочно–розового цвета. — Напоминает пюре с сосисками, — наконец констатировал администратор и оскорбленно взглянул на Скайта: — Ты хочешь, чтобы я это съел?

— Не нравится, давай поменяемся — у меня рис с котлетой.

Леонардо с надеждой заглянул в тарелку капитана. Бледно–голубая субстанция, которую тот назвал котлетой, ему понравилась меньше молочно–розоватого цвета «сосисок». У Ребекки была порция с «фасолью» и такой же, как в тарелке у Скайта, бледно–голубой котлетой.

— Оставим, как есть, — отказался Леонардо и принялся за трапезу. Он отломал вилкой кусочек похожей на жеваную бумагу «сосиски» и отправил в рот. Вкус напомнил мыло. Заставив себя проглотить подобное «лакомство», Леонардо запил его чаем.

— Думаю, ваш помоешный гость придет в восторг от подобного застолья, — просипел Леонардо, кривясь, словно от стакана уксуса: резиновый привкус коричневатой жидкости в пластиковом стаканчике соответствовал первому блюду.

— Привыкай. Нам предстоит так питаться, как минимум, двое суток, — «обрадовал» его Скайт.

Леонардо посмотрел в глаза пилота, думая, что тот шутит, но Скайт оставался серьезен.

— Хорошо хоть бомж кормится отдельно.

— Ошибаешься. Джон Хаксли будет есть за одним столом со всеми. Сейчас он просто задерживается.

— «Задерживается», — передразнил Леонардо. — Словно министр какой–то, ей–богу. Нет чтобы сказать по–человечески: неблагодарная свинья опаздывает.

— Почему неблагодарная? — не согласился Скайт.

— Джон Хаксли типичный неудачник, — рассуждал Леонардо, ковыряя вилкой в тарелке. — Подобные люди уже никогда не вернутся в общество. Они привыкли жить на улице. Хаксли потерянный человек. Пьяница. Возможно, наркоман. Разносчик болезней. Я слышал, что бомжи антропофаги.

— А кто это такие? — с наивным любопытством поинтересовалась Ребекка.

— Людоеды, — слегка наклонившись к девочке, заговорщически пояснил Леонардо.

— Это правда?! — Ребекка испуганно взглянула на Скайта.

— Лео, перестань пугать девочку! — возмутился Уорнер. — Джон никакой не людоед. Он всего лишь несчастный человек, в результате стечения обстоятельств оказавшийся на обочине жизни.

— Капитан Скайт, господин Леонардо в чем–то прав, — сказала Ребекка. — От нашего попутчика дурно пахнет.

— От Джона и в самом деле несет, прошу прошения, дерьмом, — согласился Скайт. — Но это не доказывает, что он людоед.

— Помяните мое слово, мы еще подхватим чесотку, — сказал Леонардо, вдохновленный поддержкой девочки. — Вы видели его ногти? Это кошмар! А волосы… Кстати, вот он идет.

— Всем привет, — поздоровался Хаксли, входя в кают–компанию.

— Три тысячи чертей, Джон! — возмущенно воскликнул Скайт. — Я же тебе приказал помыться!

— Я объясню, почему не сделал этого, — заявил Хаксли.

— Только побыстрее, пока мы все не задохнулись от вони. — съязвил Леонардо, зажимая себе нос.

— Понимаете, через два дня экспедиция закончится, и я вновь буду жить на помойке. Если я помоюсь, нарушится защитный слой на моей коже, и пока он вновь не нарастет, меня будет преследовать зуд и почесуха…

— Какую чушь ты несешь! — возмутился Скайт. — Не хочу слышать подобный бред! Или ты идешь в душ — или за борт. — Скайт достал бластер.

— Мыться я не пойду, — заявил Джон, нисколько не испугавшись вида оружия. — Лучше за борт.

Скайт от возмущения потерял дар речи.

— Предложите ему выпить, — съязвил Леонардо, упиваясь своей правотой.

Идея администратора показалась заслуживающей внимания.

— Джон, — Скайт убрал бластер, — предлагаю сделку: ты моешься, а я выдаю тебе бутылку водки.

Лицо Джона исказилось в страдальческой гримасе. Предложение капитана поставило Хаксли перед непростым выбором. Муки принятия решения были сравнимы с физическими страданиями.

Видя, какие чувства разрывают бродягу, Скайт обрадовался. Он нащупал мощный рычаг влияния. Чтобы усилить воздействие, он открыл дверцы шкафа и, порывшись, вынул початую бутылку огуречной водки.

— Гляди, Джон, я от своего слова не отступлю. — Скайт поставил бутылку на стол. — Помоешься, и этот «Кукумбер» твой.

Терзаясь сомнениями, Джон глядел на бутыль, две трети которой наполняла зеленоватая жидкость. Мыться страшно не хотелось. По опыту Джон знал, что через полчаса после бани легкость от чистоты тела сменит сводящий с ума зуд. Кожа под грязным плащом начнет чесаться, доводя до изнеможения. Однако обостренное чутье алкоголика подсказывало, что именно на дне этой початой бутылки «Кукумбера» таятся ответы на все нерешенные вопросы. Упускать такую удачу ни в коем случае было нельзя. В конце концов, жажда истины перевесила страх перед беззащитностью чистого тела.

— Хорошо, — выдохнул Джон. — Иду мыться. — Он повернулся и скрылся за дверью. Но через секунду вновь показался на пороге. — Я вернусь, — пообещал он, взглянул на бутылку и лишь затем исчез окончательно.

— Я предупреждал, — брезгливо поморщившись, пробормотал Леонардо. — От него одни неприятности. Ставлю пять против одного — он обязательно что–либо украдет. Нужно было оставить его на Плобое. Теперь придется терпеть его общество до самой Ледны.

— До Альминады, — поправил Скайт.

— Пардон, до какой Альминады? — не понял Леонардо. — Мне надо на Ледну.

— Ребекка наняла меня первой, поэтому вначале летим на Альминаду — это займет двое стандартных суток.

— Какая разница, что она была первой! — возмутился Леонардо. Он вскочил и замахал руками. — Мне надо на Ледну! И чем быстрее мы доберемся до нее, тем лучше! У меня, как вы догадываетесь, некоторые проблемы.

— Мой звездолет — не благотворительная организация, твои проблемы меня не касаются. Я взялся перевезти тебя из одной точки в другую. Время полета не оговаривалось. Здесь все решается только за деньги. Ребекка, между прочим, платит мне значительно больше. Поэтому ты для меня «номер два».

— Не благотворительная организация? А сколько, если не секрет, платит Хаксли? Или он рассчитается чем–нибудь другим?

— Сядь и замолкни, Лео. — По тону, которым были произнесены последние слова, стало ясно, что сейчас капитану лучше не возражать.

Администратор оскорбленно надулся, но умолк. Он сел на свое место и лишь через минуту процедил сквозь зубы:

— Я Леонардо.

ГЛАВА 30

ЖЕЛТЫЙ ТУМАН

Джон Хаксли мылся тщательно, но быстро. Он решил не раздражать капитана «Серебряной мечты», чтобы тот не передумал и сдержал слово. Душевая кабинка наполнилась паром. Годичная грязь сходила с давно немытого тела пластами. Отросшие волосы налипали на мыло. Под ногами кружила мыльная пена грязно–серого цвета.

Стоя под упругой струей регенерированной воды, Джон раздумывал, что именно ждет его на дне бутылки с огуречной водкой, ведь «Кукумбер» — это не то отвратное пойло, которое он пил последнее время. Уж фирменная бутылка наверняка скрывает истину.

В мозгу возникали неясные образы, появлялись смутные тени. Ощущение грядущего откровения иголочками кололо в кончиках пальцев, по тщедушному телу пробегал озноб предвкушения. Руки тряслись, отчего мыло несколько раз выскальзывало и падало под ноги.

Закончив мыться, Джон встал под струю горячего воздуха. Обсохнув, он, как велел Скайт, надел одноразовую одежду из шкафчика — широкую бумажную рубашку со штанами бледно–зеленого цвета — и поспешил в кают–компанию.

Удача сопутствовала Джону Хаксли — Леонардо, которого Джон невзлюбил из за хамских выходок в свои адрес, не оказалось в кают–компании. За столом сидели только Скайт с девушкой. Леонардо вышел в туалет избалованный ресторанными яствами желудок столичного щеголя не выдержал синтетической пищи.

— Я помылся! — возбужденно доложил Хаксли. Его взгляд впился в стоящую посередине стола бутылку.

— Ну, проходи, — пригласил Скайт, указав на стул.

Совладав с желанием сразу схватить «Кукумбер», Хаксли подошел к своему стулу. Однако там лежал бумажный пакет, оставленный Леонардо. Хаксли приподнял его за ручки, чтобы переложить, и в этот момент бумага порвалась. Пакет из модного магазина не выдержал беготни по космодрому, прыжков из туалетных окон и тряски на тягаче. Содержимое с глухим стуком вывалилось на пол.

— Джон, что ты наделал! — раздосадованно произнес Скайт. — Леонардо теперь изойдет желчью.

— Я не виноват! — испугался Хаксли.

— Объясняться будешь сам.

— Кулек был порван. Вы же видели! — Хаксли наклонился, чтобы поднять выпавший предмет. — Что это такое? — изумился он.

— Что там? — поинтересовался Скайт.

Джон выпрямился. В его руках был огромный желтый кристалл, обрамленный змеиными телами.

— Тяжелый, — сообщит Хаксли, ставя камень на стол, чтобы все могли полюбоваться.